Операция «Шейлок». Признание (СИ) - Рот Филип. Страница 61
Пусть читатели моего признания сами строят догадки о предназначении кассеты, а заодно, возможно, отчасти разделят замешательство, владевшее мною в течение той иерусалимской недели, нелепое замешательство, до которого довел меня своим натиском этот «Филип Рот», человек, в отношении которого (как подтверждает эта аудиозапись) невозможно даже установить, таким ли уж шарлатаном он был на самом деле.
Вот он, ритуальный самозванец, маска, вылепленная с моих черт и передающая общее представление обо мне, — вот он, еще раз упоенно оборачивается кем-то другим. Сколько же языков в этом рту? Сколько человек теснится внутри этого человека? Сколько ран? Сколько нестерпимых ран!
Неужели погибло шесть миллионов? Да бросьте. Евреи снова нас одурачили, раскручивая свою новую религию — холокостоманию. Почитайте ревизионистов. Если в двух словах, то никаких газовых камер не существовало. Евреи обожают цифры. Обожают ловчить с цифрами. Шесть миллионов. Теперь про шесть миллионов уже перестали твердить, верно? Освенцим был в основном заводом, где делали синтетическую резину. Вот почему от него так воняло. Их отправляли не в газовые камеры, их отправляли туда на работу. Потому что газовых камер, как мы теперь узнали, не было. Из химии. А химия — точная наука. Фрейд — вот это была неточная наука. Массон[47] из Беркли уже доказал, что исследования Фрейда — в сущности, ложь, потому что тот не верил рассказам женщин о том, как их растлевали. Потому что, сказал он, общество этого не примет. И тогда он подменил это детской сексуальностью. Ох уж этот Зигги. Весь психоанализ держится на ложном фундаменте. Забудьте о нем. Теперь Эйнштейн — его, естественно, называют «отцом бомбы». Его и Оппенгеймера. Теперь их ругают и проклинают: «Зачем только вы это создали?» Итак, про Эйнштейна тоже можете забыть. Маркс [хихиканье], ну-у, сами знаете, что случилось с Марксом. Эли Визель. Еще один еврейский гений. Вот только Эли Визеля никто не любит. Точно так же, как никто не любит Сола Беллоу. Я дам пять тысяч долларов тому, кто найдет здесь, в Чикаго и окрестностях, хоть одного человека, который любит Сола Беллоу. Что-то с ним неладно, с этим парнем. Люди знают, что он сколотил большие деньги на недвижимости. Чикаго — город, где проживает больше всего поляков, их больше только в Варшаве. Поляков объединяют три вещи. Римско-католическая церковь. Страх перед Россией. И ненависть к евреям. За что они ненавидят евреев? Русские цари постоянно засылали в Польшу своих евреев, отъявленных субчиков, и те были менялами, жили в гетто. Евреи жутко уродливы. Одни носы чего стоят — отрада пластических хирургов. Посмотрите на еврея внимательно, посмотрите на его бедра и ниже, особенно ниже колен: халтурно сработаны, вместо ступней — ласты, длинные, здоровенные ласты, все косолапые, все кривоногие — это от близкородственного скрещивания. У евреев вообще нет друзей. Их ненавидят даже черномазые. Черный, который родился и вырос в муниципальном доме, за всю жизнь видит пять белых людей. Полицейского — ирландца или итальянца, хотя теперь ситуация меняется; а в остальном он видит домовладельца-еврея, бакалейщика-еврея, учителя-еврея и соцработника-еврея. Ну да, верно, теперь их домовладелец — федеральное правительство. Но они считают, что евреи чертовски разбогатели на труде черных, но не дали взамен ничего, только отбрехивались. Черномазые злы на евреев — да что там, все злы на них. У евреев бывает какая-то болезнь Педжета[48]. О такой болезни никто сроду не слыхивал. Посмотрите на Теда Коппеля[49]. Посмотрите на остальных. Вуди Аллен — маленький тупой говнюк. Майк Уоллес[50]. Кости становятся толще, и ноги у них искривляются. А у женщин вырастает так называемый «еврейский горб». Ногти у них отвердевают. Ногти, как каменные. Нижние челюсти отвисают. Обратите внимание на старых евреек: у них отвисшие челюсти, как у придурочных. Вот за что они нас ненавидят — потому что у нас такого нет. Потому что у нас ничего не обвисает. Мы можем слегка располнеть. Но чтоб обвисало — нет, у нас такого нет. Вы же знаете, кто такой еврей. Еврей — араб, который родился в Польше. Их лица грубеют. Киссинджер. Вот у кого грубые черты. Нос вылеплен грубо. Черты лица грубые. Вот за что они нас не любят. Бог ты мой, просто посмотрите на Филипа Рота. Урод уродом. Одно слово, засранец. Я бросил его читать, когда он заговорил про это самое в «Моей мужской правде», когда он был простым малахольным невротиком-аспирантом в Чикаго — о господи, все они такие! Грязные — боже ж мой, сами видите. Он так балдел от шикс, что вцепился обеими руками в официантку, в разведенку с большим приветом и двумя, кажется, детьми, и думал, что это счастье. Недоумок. А теперь он возвращается в лоно еврейства, потому что хочет Нобелевскую премию. Евреи явно знают, как ее добыть — спроворили ее Визелю, Зингеру и Беллоу. Грэм Грин, естественно, так ее и не получил. Исаак Штерн — Моцарт, Шуберт, они Штерну просто не по зубам. Он их не понимает. И вообще… на чем мы остановились? У Гитлера не было плана истребления евреев. Ванзейская конференция. Э. Дж. П. Тейлор основательно исследовал этот вопрос, британский историк. Он говорит, что документов не существует. Хильберг[51], еврейчик этот, гад ползучий, говорит: я могу прочесть документы, и я знаю кодовые слова. Уймись, Хильберг, засунь их себе в задницу. [Хихиканье.] Ясное дело, они собаку съели в кодовых словах, символике, нумерологии — еврейские девки повернуты на нумерологии, на звездах и так далее, на футурологии, они все с прибабахом. Кстати, у немцев есть возможности для истребления людей. Но им не пришлось ими воспользоваться. Они хотели заставить евреев работать. Я бы сказал, что немцам свойственна жестокость, но мы и сами такие. Мы истребили индейцев. Но на самом деле было другое — немцы заставили их работать, а газовых камер не было. Не было шести миллионов погибших. В Европе вообще не было шести миллионов евреев. Вот только одна из причин, по которым люди оспаривают цифру шесть миллионов. Теперь ее уменьшили: говорят, было от ста пятидесяти до трехсот тысяч, и умерли они оттого, что в конце войны немецкая система снабжения развалилась, а в лагерях разбушевались цинга и тиф. Мы-то с вами знаем, что госдепартамент не хотел их здесь видеть. Никто нигде не хотел их принимать. Они приходили на голландскую границу, на швейцарскую границу, а их разворачивали. Никто не хотел видеть евреев в своей стране. Почему? Еврею свойственно — я ж говорю, даже черномазые ненавидят евреев, — еврею свойственно восстанавливать против себя все остальные слои общества. А потом, когда у него начинаются неприятности, он всех просит о помощи. С чего вдруг они станут ему помогать? В наполеоновские времена евреи выскочили из восточноевропейских гетто, эмансипировались и, боже ж ты мой, разбуянились. Стоит им в любой отрасли дорваться до руля, они вцепляются в него мертвой хваткой. Пришел Шёнберг, и евреи вцепились в музыку. Вся музыка, которую они сочинили, — говно говном. Голливуд. Это же говно. Почему? Евреи вцепились в руль. Нам говорят, что это евреи создали Голливуд. Евреи ничего не создают. Что они создали? Ничего. Живопись. Писарро. Читали когда-нибудь, что Рихард Вагнер писал про евреев? Пустопорожность. Вот почему их искусство никуда не годится. Они не ассимилируются с культурой в стране проживания. Их популярность — пустышка, типа как у Германа Вука[52] или у того, другого, который похабные книжки пишет, такой, с дебильной рожей, козел, Мейлер, — но она долго не держится, потому что оторвана от корней национальной культуры. Их номинант — Сол Беллоу. О господи, вот ведь бестолочь, а? [Хихиканье.] Он был в шляпе — спрятал под ней плешь, а еще хотел показать миру, что он жид [хихиканье], — когда собрал пресс-конференцию, получив Нобелевку. Рот. Рот — это ж просто онанист долбаный, он дрочер, ребята, он в сортире дрочит на Артура Миллера. Правда, похож на мусорщика поганого, на хозяина мусорки? Ну и видок у них, ребята, ну и рожи. Он всегда был такой — здоровенный, долговязый, дурковатый на вид козлина, ну знаете, он «отстоит ваше право», что бы ни значила эта хрень. Вклад евреев в культуру — только самый, самый низменный. Самый низменный и крайне мизерный. Ну и Уолл-стрит, конечно. Ну знаете, арест Боэски[53] и остальных — гойский заговор, попытка дискредитировать милейших евреев, которые гарантировали всем нам процветание. Брехня. Они не гарантировали наше процветание. Они могут существовать только в обществе, которое стоит на пороге инфляции. Все их сделки держатся на том, что грянет инфляция. Если у нас нет инфляции, а есть дефляция, им каюк. Культурные? Брехня. Может, они и хозяйничают в культурных учреждениях, но не способны ничего создать сами. Присмотритесь к тому дерьму, которое они штампуют. Все вульгарное в телевизоре носит еврейское имя. Норман Лир[54], например. Прячется за нееврейским именем, но он из ихних: кривоногий и вообще. Один мой знакомый из НИЗ[55] изучал целую толпу раввинов. Лет двадцать — двадцать пять назад. Он говорит, у них были особые еврейские болезни. Такие болезни бывают от близкородственного скрещивания, от того, что родственники слишком много скрещивались между собой. Девять особых еврейских болезней, которыми страдают дети — в том числе синдром Дауна. Таких они всегда прячут. Потому что, ну знаете, все евреи — гении. Все они — скрипачи. Физики-атомщики. И, конечно, гении с Уолл-стрит, типа Айвана Боэски. [Фырканье, хихиканье.] А знаете, про идиотов мы никогда не слышим, но все дело в близкородственном скрещивании. Они все — психованные. Они все время плодятся в своем кругу. Но, конечно, Киссинджер и многие другие, они женятся, рожают двоих детей, а потом выпроваживают жену, а потом приударяют за своей страшненькой бухгалтершей-шиксой. [Презрительное хихиканье.] Вот ведь пентюхи сраные, несчастные люди. Так ведь? Матерь Божья, сколько денег они спускают на шлюх. Ну ладно, поехали дальше. Главное вот что — еврейская мафия существует на самом деле. Попробуйте всем втолковать, что Джейкоб Рубинштейн, которого вы знаете под именем Джека Руби, тот, который убрал Освальда, — он вообще-то состоял в еврейской мафии, на Вест-Сайде в Чикаго. Артур Миллер. Нажился на Мэрилин Монро, он и Билли Уайлдер, и тот, другой, как там бишь его, Тони Кёртис затащили ее в тот фильм, «В джазе только девушки», а она, по-моему, была беременная, и у нее случился выкидыш. Посмотрите это кино, она явно беременная. Но у Миллера, само собой, была доля в фильме — вот сволочь какая, «отстаивает ваше право». Слизняк морской, да и только. Евреи, которые женятся на нееврейках, всегда твердят им, что они дуры. У меня была подружка, жена еврея. Самые ярые антисемиты, которых я когда-нибудь встречал, это бывшие жены евреев или бывшие мужья евреек. Они тебе скажут, что евреи — долбанутые невротики. Знаю одну бабу, она лет восемь или девять прожила с евреем. Говорит: «За все время случалось только десять-пятнадцать раз, когда он успокаивался, и мы трахались как следует. Он все время думал о своем еврействе и о том, что трахает шиксу». Вы бы посмотрели, как его родители с ней обращались — как с собачьей какашкой. Боже ж мой, эти евреи, тридцать три несчастья. Твою ж мать, только и делают, что ноют. Джонатан Поллард. Я знал парня, который учился в школе с этим засранцем. Поллард говорит, что, когда он учился в школе в Саут-Бенде в Индиане — его отец был профессором в Нотр-Дам, в Медицинской школе Нотр-Дам, — его подстерегали и били хулиганы. Так вот, это все брехня. Папаша у него был богатенький, но выбил ему стипендию в Стэнфорде — типичные еврейские штучки, сами знаете, — наверно, сказал, что сидит на мели. Поехал в Стэнфорд, поехал в Вашингтон, совсем сбрендил. Израильтяне подумали, что он шизанутый, он же сам к ним пришел. Приняли его хорошо: чувак снабжает нас информацией, но законченный шизик, что да, то да. Ладно, на чем мы остановились? Еврей вечно ноет, вечно толкует об антисемитизме. Я никогда еще не видел ни одной статьи про еврея, будь он звезда Голливуда, политик, да кто угодно, черт возьми, даже продавец хот-догов, — нет ни одной статьи, в которой еврей не рассказывал бы, что в школьные годы, когда он ходил со скрипочкой на музыку, его подстерегали и били хулиганы. Не рассказывал бы, как столкнулся с антисемитизмом, когда поступил в колледж по хот-догам и получил диплом с отличием по хот-договодству, а ни на один лоток с хот-догами его не брали, — конечно, это же все брехня. И, конечно, теперь-то мы знаем про SAT-тесты[56], знаем, что раввины, которые держат школы в Бруклине и других еврейских районах, продают эти самые SAT-ы — вот почему эти евреи, эти гении, черт бы их подрал, поступают в Гарвард, Йель, Принстон и вообще. Я с ними работал, между прочим. Их никогда работать не заставишь, засранцев, они вечно ля-ля по телефону, они хорошо знают, что такое блат, а работать — палец о палец не ударят. [Хихиканье.] И невротики, все до одного. У них немеряно денег, бессчетные миллионы, на борьбу с антисемитизмом. И антисемитизм ушел в подполье. Почти все эти чокнутые куклуксклановцы, нацисты и тому подобное — подставные. Подставные наемники евреев. Марионетки. Один мой друг ходил на это самое в синагогу. Людей собирают, показывают им картинки Холокоста, ну знаете, трупы, а потом они видят фотку [хохот] какого-нибудь южанина, как он вопит, с головы до пят в нацистской форме, — вот вам еврейская марионетка. Ну да, это для синагоги. Если б я надел нацистскую форму и начал орать, они нащелкали бы фотографий и наснимали бы кино, и все такое прочее, а потом крутили бы это в каждой синагоге и заводили бы старую пластинку про «дайте денег». Боже ж мой, вы никогда с людьми Фаррахана[57] не разговаривали? Что они говорят про евреев — даже поверить невозможно. Говорят, что евреи нами вертят. Нет уж, евреи нами вертят, но не до такой степени. Еврейская реклама — да, нами вертит, но в конечном итоге вы предпочтете, чтобы богатели Кенни Роджерс и Уилли Нельсон, а не Стрейзанд. Стрейзанд. Та еще красота. Один мой друг в Калифорнии тесно связан с киноиндустрией [гогот], и от евреев он как-то не в восторге. Знаете, там уцелел маленький нееврейский островок. Раньше эти люди держали оборону в «Дисней пикчерз». Но теперь все захвачено. Они вам расскажут, что в любом бизнесе, которым занимаются евреи, сплошные откаты и отступные, рука руку моет, блат цветет пышным цветом, но блат — штука опасная. Человек вынужден брать своего кретина-шурина на работу. Почему? Потому что тесть вложился в бизнес, и боже ж ты мой, все морщатся, но понимают — уволить шурина, само собой, нельзя. И он просто сидит за столом или надолго уходит на обед — в этом ваша надежда. Но если он рьяно возьмется за работу, то все просрет. Евреи не верят в банки, у них доверительная собственность. Я знаю по своему опыту в бизнесе. Боже ж ты мой, в свое время я имел дело с кучей евреев. У них всех есть поверенные-евреи, им всем палец в рот не клади, ушлые — не приведи Господь. Мой шеф умеет с ними обращаться. Говорит: «Вот вам цена, а нет — идите в жопу». Он их за говно держит. [Хохот.] С первого же момента держит их за говно, едва они заходят в кабинет. Я спросил, почему. Он говорит: раньше я с этими засранцами поступал по-хорошему, но с ними по-хорошему нельзя. Он заставляет их писать письма, а они этого не любят. Они торчат от телефона. Потому что, когда они участвуют в торгах — «ладно, даю триста сорок тысяч», то потом приходят и говорят: «Ну да, я же сказал вам по телефону — триста двадцать». Морочат тебе голову, вот и наживают себе врагов — потому что в бизнесе ловчат. Знают, что их недолюбливают. За что? А за эти их штучки! Но ты все равно не смей сказать ни одного дурного слова про Айвана Боэски или еще кого-нибудь из этих. Заикнешься хоть словом, всё — ты, значит, [переходит на шепот] антисемит. Неудивительно, что антисемитизм ушел в подполье — поневоле. Ребята, как тут не быть антисемитом? Когда видишь, что они, мать их, сидят на телефоне, шустрят. Ищут себе работу получше. Или друзьям помогают. Боже ж ты мой, у них от рождения ген пиара. От рождения — ген нахрапистости. С ума сойти. Конечно, если ты их увольняешь… особенно, если заставляешь еврея уволить еврея. Боже ж ты мой, такого, наверно, никогда еще не случалось. До чего ж они странные, уму непостижимо. А знаете, я еще очень не люблю евреев за то, что им невдомек, как рассуждают неевреи. Вы можете сказать нееврею: «Мы пострадали», и мы согласимся — да, верно, немцы вас обидели. А потом вы называете цифру — шесть миллионов, а потом вы тянете из Бонна деньги из расчета на шесть миллионов, потом наговорите сорок бочек, а потом люди начинают оспаривать эти шесть миллионов. Срезают шесть миллионов аж до восьмисот тысяч, допустим. Они не понимают, как устроена голова у гоев. Вы когда-нибудь видели пиар-материалы про еврея, который не пострадал из-за своей веры? «Выжившие узники». Все выжили. «Выживших» в Освенциме полным-полно. И никто, естественно, не спрашивает: а может, ты выжил, потому что выдал своего друга? Все «выжившие» написали книжки. Вы никогда не замечали, что все они одинаковые, книжки эти? Потому что все они списывают с другой книжки. Все книжки одинаковые, потому что еврейский Центр управления сказал: вот наша линия по Освенциму, пишите так, как положено! Ох, ну и черти, ну и плуты, мать их. Плуты!