Суженая из лужи (СИ) - Шаль Вероника. Страница 20

А он не звенел. И Источника, на существование которого надеялся, тоже не было. Донеллин убедился в этом сам, едва ступив на порог.

Воздух был холоден и колюч, а земля истощена. Это место было больно, изувечено. Такое же отверженное, как и сам Лин. Обреченное.

Он вышел из повозки. Начищенные ботинки утонули в грязи - накануне шел дождь. Дом выглядел заброшенным. Накренилось разрубленное молнией уродливое дерево, грозя свалиться на ограду. Покрытые мхом и черной плесенью некогда белые колонны, разбитые статуи неведомых животных, затянутые сухим плющом окна, точно закрытые веки. А дом и, правда, спал, это Лин тоже понял сразу. И сон его был тревожен и полон кошмаров.

- Здравствуй! - зачем-то сказал он.

И ветер вздохнул. Его приглашали? Донеллин усмехнулся сам себе. Ну надо же, принять здание за живое существо! Провел ладонью по воротам - защитные плетения были слабыми, легче порвать, чем расплести. Что он и сделал. Створка открылась сама. Все-таки приглашали.

Чужое присутствие ощутил сразу. Их было много, и они были повсюду. Когда-то у них были имена, слишком давно, чтобы это что-то значило для них. Они были силой этого места

- тем, что от нее осталось.

Позже пришли другие. Те, что еще помнили себя. Они были неподалеку, словно ждали.

Но первым пришел человек. Его звали Фрэнсис Стокер, он принес грамоты и рекомендательные письма, а еще он принес в это место жизнь. Первый живой среди мертвецов. Он не боялся. Даже Лин испытывал страх, иррациональный, какой-то детский.

Фрэнсис додумался развести древний камин, до этого Донеллин пользовался магией. И промерзшие камни согрелись. А потом он притащил свечи, много свечей.

Лин нанял рабочих, но краска трескалась на стенах, осыпалась свежая мозаика, вставленные окна мутнели - дом не желал перемен. Но он соскучился по огню и запаху еды, по звуку голосов.

Через полгода объявился Жутиус:

«Жутиус - ведьмин кот», - представился он и остался жить.

Пришла бедная девочка, бросившаяся в реку из-за несчастной любви десятилетия назад. Она плакала ночами под окнами, и тогда утром шел дождь.

В склепе на старом кладбище - кто и кого там хоронил было неизвестно - обнаружилась подземная пещера, превращенная им лабораторию. Тогда он все еще надеялся на успех. Казалось тот близко, надо только протянуть руку.

Нити магии, сплётшие узор под имением, звучали так же, как и его магия. Они резонировали! Неудивительно, ведь все это место - огромное кладбище. Отгадка была где-то здесь, совсем близко.

Но все не находилась.

А он исчезал, день за днем, крупица за крупицей. Проклятье разъедало, неумолимое и безжалостное. Последние два года только здесь, на этой земле он мог быть самим собой.

Иногда.

Глава 17. О черном рынке и жадности

Себастьян

Себастьян пил весь оставшийся день. Начал в обед с розового эльмерского шампанского на королевском балу, а закончил под утро дома отцовским красным ларосским. Где-то в этом промежутке к нему и пришла идея, как раздобыть свитки со всяческими тайными знаниями. Эта идея казалась ему без малого гениальной, пока он не протрезвел. И вот тут ему бы сдать назад, но самолюбие - Охрум его побери! - не позволило. Тяжело признавать, что твои лучшие идеи способны вызвать лишь стыд.

Он выпил крепкого настоя по собственному рецепту с мощным противопохмельным эффектом, полистал пару выпусков журнала «Кокотка: самые горячие девушки в нарядах и без» и даже пощупал за зад молоденькую служанку, но его так и он отпустило.

Пропади эта Изабелла пропадом! Было бы просто отлично.

Как она вообще смогла создать заклятье по переносу души?!

Никак. Себастьян в этом был уверен, сестрицу он знал, как облупленную. Не под силу ей такое. Или под силу? Хотелось рвать на себе волосы, но было жалко.

Нет, сначала он честно попробует хотя бы поискать, а если не получится, тогда в дело пойдет в подпитии разработанная идея.

И начать он решил с библиотеки в Академии, благо билет адепта у него со времен ученичества сохранился. Сначала он думал, что ритуально сжег его на попойке в честь окончания учебы, и даже штраф заплатил, но потом тот обнаружился в учебнике по «Магометрии». Оставалось только гадать, что же он в итоге сжег и кому оно принадлежало.

Однако, интересовали его отнюдь не открытые секции - чтобы отыскать там что-то по-настоящему ценное, попавшему туда то ли по ошибке, то ли по недосмотру, то ли в те времена, когда ценным это еще не считалось, понадобится не один месяц. Нет, ему нужен закрытый сектор, там-то уж наверняка есть чем поживиться. Еще в его бытность простым адептом находились те, кто на спор брался попасть туда и вынести в доказательство какой-нибудь древний свиток. У них получалось, значит и у Себастьяна получится.

Особенно хорошо получалось это у адепток. Одна даже рассказала Себастьяну, что работает там один библиотекарь, что за поцелуй может отвести, куда попросишь.

А значит, надо только приодеться.

Отложив недоеденным последний кусочек пятого пирожного - все-таки фигуру блюсти надо - направился в комнату Изабеллы. От тряпья шкаф ломился. Он выбрал самое красивое - расшитое блесками под рыбью чешую, переливающееся сине-зеленым. Странно, что сестрица его ни разу не надела. Но он-то эту несправедливость исправит. Оказалось платье до жути неудобным - в плечах натянулось и едва не трещало, щиколотки торчали непотребно открытыми, да еще и шуршало на каждом шагу. И ноги в подоле путались. Этак он библиотекарей не очарует, а распугает. Да и внимание лишнее привлечет.

Тут нужна личина. Придется раскошелиться, но если это гарантирует избавление от Изы -он готов!

Личину можно было приобрести официально, но это требовало получение лицензии на использование. Что долго и муторно. Да и узнай кто, что наследник советника Медора, будущий королевский маг, женскую личину приобрел, слухов не оберешься, и прощай тогда должность при дворе.

Оставался другой путь - незаконный. А значит дорога Себастьяну на черный рынок. Там он отоваривался еще со времен ученичества - в основном покупал травку. Для магических зелий, само собой.

Направился он прямиком к Солару, державшему лавку подержанных товаров. У того всегда можно было раздобыть самые редкие вещички... так говорили. Но цветосвет, запрещенный на территории королевства за побочные эффекты в виде расстройства желудка и кожной сыпи, в свое время он Себастьяну достал. При приеме внутрь, растение - помимо указанных

- давало длительный стимулирующий эффект, заменяя несколько чашек крепчайшего кофе. Таким образом, в теории несчастный мог без устали сутки бегать в отхожее место, ни капли при этом не устав.

Перспектива была так себе, и Себастьян ни капли бы не жалел, о запрете такого неоднозначное растения, если бы не вычитал о необычном свойстве последнего при нанесении на себя. Порошок цветосвета смешанный с вытяжкой из белой мелорайской фиалки в пропорции один к одному и нанесенный на кожу, действовал как мощный афродизиак.

Цветосвет оказался высшего сорта, действовал безотказно и ни разу не подвел. Правда, в целях экономии использовал его Себастьян только на самые ответственные свидания, но даже так хватило пучка ненадолго. Может заодно сегодня и пополнит опустевший запас.

У Солара личина оказалась, только вот просил торгаш за нее сотню золотых! Это за однократное-то ношение! Деньги у Себастьяна были, но так же было и здравомыслие, подсказавшее не соглашаться.

- Пятьдесят золотых и ни золотым больше, - вскинув подбородок, заявил Себастьян, поглядывая на Солара сверху вниз.

Тот хмыкнул, сверкнул магический клык, позволяющий «на зубок» определись фальшивую монету. Такие вживляли многие торговцы.

- За пятьдесят есть у меня кое-что. - он вышел и вернулся с небольшой коробочкой в руках. - Личина без гарантии, - оценил прищуренным глазом не дрогнувшего от этого заявления Себа и добавил. - С истекшим сроком годности.