Исправить (ЛП) - Уилсон Киврин. Страница 39

На Пейдж красное платье без рукавов. И когда босс, ухватив ее за открытое плечо, притягивает, чтобы поцеловать в щеку, в моей груди начинает нарастать гнев.

Черт бы тебя побрал! Убери свои гребаные руки от моей жены!

Мимолетная гримаса на лице Пейдж и натянутая неловкость, с которой она принимает его объятия, не помогают.

— С днем рождения, Чарльтон, — проявляет она вежливость. — Как ваши дела?

— Отлично, просто замечательно, — все еще сжимая ее руку, говорит он вкрадчивым голосом, которым, как мне известно, обычно обращается к красивым женщинам. — Ты же меня знаешь. Я не стою на месте. На прошлой неделе мы одержали большую победу.

Почему он продолжает прикасаться к ней? Я перестаю дышать, когда жена раздраженно смотрит на меня и отчаянно пытаюсь найти способ вызволить ее, не разозлив при этом босса.

Затем Пейдж удается отодвинуться на дюйм, и Хаммер опускает руки. Кажется, проблема решена. Хотя, бросив взгляд на мою жену, можно понять, что она готова нанести удар.

— Да, поздравляю, — говорит она. — Вы, ребята, упорно сражались. — И все усилия окупились на славу. — она указывает бокалом в мою сторону. — Основная заслуга принадлежит Логану. Но мне не нужно напоминать вам, насколько грандиозную работу он проделал, не так ли?

Пока стону про себя, Пейдж отвечает на его ухмылку натянутой улыбкой. Мы встречаемся глазами и по ее взгляду понимаю, что теперь в долгу перед ней. Она, конечно же, не пыталась отвертеться от поездки на вечеринку. Не в этот раз. Всего через несколько дней, вполне вероятно, я могу стать первым адвокатом, которому предложат партнерство в «Стивенс и Хаммернесс» всего после шести лет работы в фирме. Пейдж знает, что я не могу себе позволить проигнорировать любую возможность укрепить свои позиции.

И вот сейчас передо мной основатель фирмы потягивает напиток и, шумно выдыхая, щурится на женщину, которую он когда-то нанял, выбрав из десятка других высококвалифицированных кандидатов. Потому что Пейдж — блестящий юрист, и он понимает, что фирма потеряла ценного сотрудника, когда она не вернулась после рождения Фрейи.

— Ты когда собираешься возвращаться к работе? — наконец рявкает он. — Твоя малышка уже может оставаться с няней?

Дерьмо!

Моя жена выглядит ошеломленной.

—Э-э-э.

— Логан упомянул, что ты не планируешь больше заводить детей.

Ужас растекается по моему позвоночнику. Пейдж резко поворачивается ко мне и смотрит с гневным недоверием.

Я лишь смутно припоминаю, что как-то обмолвился об этом при Хаммере, но я давно обещал ей, что не буду делиться с ним личным. Так что, полагаю, я заслужил ее гнев.

— Фрейе не исполнилось еще и двух лет, — говорю я боссу, а затем слегка улыбаюсь жене и добавляю: — Я уверен, Пейдж могла бы на основе статистических данных доказать, почему детям лучше расти в окружении родителей, чем на попечении незнакомых людей.

Хотя она не показывает виду, но я чувствую ее презрение. Прокручивая в голове свою фразу, я понимаю, что это прозвучало слегка… снисходительно.

Без разницы. Я просто пытаюсь увести Хаммера в сторону от темы.

— Ну, когда ты будешь готова, даже если захочешь начать с неполного рабочего дня, мы всегда будем рады твоему возвращению, — говорит ей Хаммернесс. — Судебные процессы, семейное право, все что угодно.

— Спасибо. — благодарит Пейдж совершенно искренне. — Мне приятно это слышать.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он бочком подходит к ней и обнимает за плечи.

— А после, — говорит он, глядя на нее сверху вниз, — Надеюсь, нас не заставят долго ждать кое-какие важные и волнующие новости о карьере вашего мужа. Не так ли?

В отстраненном замешательстве я наблюдаю, как его рука скользит вниз к ее талии и дальше, пока не останавливается на бедре. С заговорщической ухмылкой он притягивает ее к себе.

Какого хрена?!!

Сделай что-нибудь. Останови его.

Я хочу этого все яростнее и настойчивее. Но я парализован, ошеломлен происходящим. Этот похотливый старикан настолько обнаглел, что выкидывает подобные фокусы, пока я стою в растерянности.

Как мне остановить его и сохранить работу?

Как мне сказать ему, чтобы он убрал от нее свои грязные ручонки, и не потерять при этом долгожданное партнерство?

Прежде чем успеваю найти ответ, Пейдж отступает в сторону, высвобождаясь из его объятий.

— Вам лучше знать, — говорит она своему бывшему боссу срывающимся голосом.

Хаммернесс снисходительно усмехается.

Потом изрыгает какие-то банальности и, слава Богу, удаляется прочь. Стиснув зубы, я провожаю взглядом, как он в своих брюках цвета хаки и белой рубашке подходит к группе коллег из отдела корпоративного права, а затем снова поворачиваюсь к Пейдж.

Никогда еще я не видел такого выражения на ее лице. Она громко и сердито дышит, крепко сжав побелевшие губы.

— Детка, — я виновато качаю головой и беру ее за руку.

— Мне нужно в туалет, — она проходит мимо меня, холодно сверкнув глазами, и уклоняется от прикосновения.

Твою мать! Тяжело вздохнув, я на секунду закрываю глаза. Что может быть хуже?

Не так уж часто мне приходится разрываться между своим профессиональным и личным «я». И не могу пожелать более благосклонной супруги, чем Пейдж. Она понимает мои амбиции и с самого начала ей было известно на какие жертвы нужно пойти, чтобы попасть в число партнеров. И она ни разу не выказывала недовольства.

Ею все воспринимается спокойно — сорванные выходные, непрекращающиеся телефонные звонки, работа, принесенная на дом, и то, как я, в постоянной заботе о делах, отодвигаю на второй план ее и Фрейю.

Если еще взять во внимание то, что в данный момент я строю карьеру, о которой мечтала она, то отсутствие жалоб делает из нее чертову великомученицу.

А я просто позволил другому мужчине физически и словесно домогаться ее. Сделал выбор в пользу работы, и это нельзя простить.

Хреново то, что будь у меня шанс все повторить, я, вероятно, поступил бы так же. Потому что именно сейчас вся моя жизнь зависит от достижения следующего шага в карьере.

И я полностью признаю, что это делает меня большой кучей дерьма.

Пейдж не возвращается ко мне. В течение следующих двух часов, пока я кружу по заднему двору Хаммера с пивом в руке, болтая с коллегами и их спутниками, я часто мельком вижу ее. Она общается со старыми знакомыми из офиса и знакомится с новичками.

И я замечаю, что она не притрагивается к алкоголю, как и обещала.

— Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь заметил, что ты не пьешь, — сказала она мне по дороге сюда. — Я отвезу нас домой.

Что совсем на нее не похоже. Моя жена — истинная дочь своих родителей, а клан Уотерсов большие ценители хорошего алкоголя.

С моего места ничто в ее поведении не указывает на то, что она все еще злится. Но надо совсем не иметь мозгов, чтобы так думать. Я все улажу, когда придет час. И вот он настал, когда мы садимся в машину, направляясь домой. Я выдерживаю паузу, пока мы не выезжаем из шикарного района Хаммера и, наконец нарушаю долгое и мучительное молчание.

— Прости, детка, — говорю я, когда она тормозит на красный свет. — Ты же знаешь, какой он мудила.

Она остается напряженной и закрытой.

— Знаю, — наконец отвечает она. — И ты тоже.

Я тяжело вздыхаю. Честно говоря, нельзя валить всю вину на Хаммера. Я хочу еще раз извиниться. Дать ей понять, что делаю это потому, что облажался сам.

— В четверг состоится встреча, где обсудят предложение о моем партнерстве, — вместо извинений говорю я.

Она мрачно усмехается, когда включает поворотник, чтобы свернуть на шоссе.

— А что потом? Как только станешь партнером, больше не разрешишь ему лапать свою жену?

Этой фразой она будто бьет наотмашь. Господи Иисусе! Наверное, я это заслужил. Я разрешил ему ее лапать? Ну давай, продолжай дальше.

— Я не могу позволить себе злить его прямо сейчас, — натянуто отвечаю я.

— Угу, — тем горче ее согласие. — И он это знает. Поэтому, поскольку он любит напоминать тебе, как ты зависишь от его настроения, он пытается нащупать, как далеко ты позволишь ему зайти. Ему нравится играть с тобой, дергая за ниточки, как марионетку.