Исправить (ЛП) - Уилсон Киврин. Страница 63

Что-то темное и тошнотворное поднимается изнутри. Неужели я настолько ужасна в своем эгоистическом желании увезти детей за сотни миль от него? Став матерью, я не отодвигаю свои желания на второй или третий план, но не перегибаю ли я в этом палку? Ведь в конечном счете, если своим выбором я принесу детям больше вреда, чем пользы, то меня нельзя назвать хорошей матерью. Я понимаю, из любви к этим крошечным созданиям надо постоянно идти на жертвы. Всю свою жизнь, изо дня в день. И самое безумное в этом то, что оно того стоит. Появление наших детей не было запланированным, но я никогда не считала это неудачным стечением обстоятельств. Потому что так говорят, когда случается что-то плохое.

И вот я сижу, отчаянно пытаясь сдержать накатившиеся слезы, когда наша старшая дочь спрашивает, как ни в чем не бывало:

— Пап, а ты вместе с мамой приедешь к бабушке и дедушке?

Меня этот вопрос застает врасплох, и я таращусь на Логана, пока он пытается найти уклончивый ответ.

— Эм-м…

Что мне делать? От того, с каким волнением и надеждой Фрейя задала вопрос, мне хочется тут же дать ей тот ответ, который она с тревогой ждет.

Но я не могу дать ей ложную надежду.

— Милая, ты же знаешь, папа очень занят на работе, — говорю я и поворачиваю планшет так, чтобы видеть лица дочерей.

— Ну, па-ап, — хнычет Эбигейл.

Фрейя же разочарованно замолкает и лишь сверлит меня холодным взглядом.

С замиранием сердца я понимаю, что мои подозрения верны. Она думает, что я рассталась с их отцом просто из… вредности и во всем винит меня. Моя малышка считает меня мерзкой эгоисткой.

А я понятия не имею, как все исправить, потому что правда слишком сложна и неоднозначна, чтобы ее мог понять восьмилетний ребенок.

***

— Это слово… «клиенты». — Логан с вызовом смотрит на меня и улыбается, отчего на его щеках появляются ямочки.

— Что? — Я хмурюсь и хлопаю глазами, пытаясь понять, что он имеет в виду. И вдруг до меня доходит. — Хочешь поиграть в «Ассоциации»? Нет уж, уволь.

Пока мы ужинаем во внутреннем дворике, вечер неспеша перетекает в сумерки. Напоследок, откинувшись на спинки стульев, мы лениво потягиваем Пино Нуар. Кажется, что здесь, под сенью высоченных сосен, где тишину может нарушить разве что пение птиц, от подобной трапезы человек должен прийти к умиротворению. Но только не я. Мои нервы напряжены до предела, и я не могу расслабиться, так как понятия не имею, что будет с нами дальше.

Похоже, нам удалось достичь перемирия. В некоторых вопросах. Например, в том, что пора, наконец сесть и серьезно поговорить, что нам делать с опекой над детьми и, если надо, привлечь к этому посредника. Что касается нашего небольшого разговора на лодке, думаю, мы в тот момент были как никогда откровенны друг с другом.

Но сейчас я не хочу ни вспоминать, ни говорить, ни думать об этом.

Я чувствую, что после известий, что дело, над которым мы работали, приостановлено и Логан больше не будет представлять Стью, небольшая гора упала с моих плеч. Последнее, честно говоря, меня удивило, потому что мой муж безмерно терпелив, если это касается его работы.

Кстати говоря, перед самым ужином Чарльтон наконец-то перезвонил ему. Логан был сама невозмутимость, когда объяснял, что произошло, и да, я не перестаю восхищаться тем, что ему удается сохранять хладнокровие в общении с этим придурком. И в то же время, услышав, как этот старый ублюдок гневно распекает моего мужа по телефону, я не могу избавиться от желания тут же встать на защиту Логана. Мне хочется вырвать трубку у него из рук и вывалить на бывшего босса все, что я думаю о нем. Вряд ли мои слова смогут задеть Хаммера. Ему плевать на то, что ему говорят мужчины, а уж женскую критику он даже слушать не станет. Что с него взять, он самый отпетый женоненавистник и этим все сказано.

Логан, склонив голову набок, пристально смотрит на меня. Сегодня нам кое-как удалось избежать ссор. До этой минуты. Зная его, думаю он не отстанет от меня со своей раздражающей игрой.

— Что? — с опаской спрашиваю я.

В его глазах появляется лукавый блеск, и он поворачивает голову, чтобы посмотреть на деревья.

— Мы никогда не занимались этим в гамаке.

— Мы никогда ничем не занимались в гамаке, — я закатываю глаза, в ответ на его многозначительный взгляд. — Логан… — предупреждаю я, при виде того, как он отодвигает стул, встает, огибает стол и останавливается прямо передо мной.

— Давай, — это не похоже на приказ, скорее на вызов или приглашение, соблазнительное и немного насмешливое. Его взгляд из-под полуприкрытых век, обжигающий и напряженный, пронизывает меня с ног до головы. При этом он по большому счету ничего не делает, просто протягивает мне руку.

Господи, помоги!

Я будто начинаю плавиться изнутри, превращаясь в жидкость, горячую и бесформенную, которая, поднимаясь вверх заставляет лицо лихорадочно гореть. Чувствую себя девочкой-подростком, которая влюбилась в первый раз.

Это очень плохо.

— Логан, я больше не буду заниматься с тобой сексом, — отрезаю я.

Его губы кривятся в ухмылке.

— Детка, я просто хочу полежать с тобой в гамаке и полюбоваться на звезды. О сексе даже речи не было.

Ага, так я и поверила… Должно быть приятно понимать, что я знаю наперед все его трюки. Но это не так. Потому что независимо от того знаю или нет, я все равно попадаюсь на них.

О, черт!

Видимо, устав ждать, он наклоняется и хватает меня за руку. Затем вытаскивает меня из кресла и в ответ на слабую попытку вырваться, лишь сильнее сжимает мою кисть.

— Ты будешь сопротивляться? — спрашивает он угрожающим тоном. — Знаешь же, чем все закончится, если захочешь меня ударить?

Я поджимаю губы. Хорошо. Сейчас я соглашусь и немного полежу с ним в этом чертовом гамаке. А потом пойду спать. Одна.

— Ладно, — отвечаю ему, он отпускает мою руку и направляется вниз по ступенькам, а я, сердито вздохнув, следую за ним.

Когда мы подходим к гамаку, он сбрасывает шлепанцы, удобно устраивается на нем и приподнимает бровь в ожидании моих действий. Но это шаткое сооружение совсем не внушает мне доверия. За последние пару дней я уже падала в яму с грязной водой и получила по лбу палкой, неужели с меня недостаточно травм? Серьезно?!

— Ну уж нет, — начинаю я пятиться. — Я на такое не подписывалась.

Он резко вытягивает руку и ухватив меня, тянет к себе.

— Логан! — я с криком падаю прямо на него и мне ничего не остается делать, как ухватиться за его плечи. Гамак начинает резко раскачиваться, и мы замираем в ожидании пока он не остановится.

— Ты такой упертый, — говорю я и толкаю его в грудь, сотрясающуюся от смеха. Одно то, что я вот так лежу на нем, заставляет нервничать. Он такой большой, крепкий и очень теплый. И пахнет хорошо — мылом и самим собой. Это запах моего мужа.

Осторожно, задержав дыхание, я сползаю с него.

Пожалуйста, только не опрокинься. Пожалуйста…

Когда веревочная сетка подо мной пружинит, но не раскачивается, я облегченно выдыхаю.

В этом чертовом гамаке любая попытка отодвинуться от Логана — бессмысленное занятие. Я остаюсь прижатой к своему почти бывшему мужу, моя голова лежит на его руке и, как будто этого недостаточно, вдобавок он притягивает меня к себе еще ближе.

Он такой теплый.

Такой знакомый.

Такой… осязаемый.

Господи, у меня неприятности!

— Итак, — говорит он, и у меня зубы сводит от самодовольства в его голосе. — «клиенты».

Я вздыхаю. Серьезно? Терпеть не могу эту игру.

— Люди, которые платят мне за помощь. Помощь приносит удовлетворение. — скривив губы, добавляю: — Иногда это больные на всю голову придурки, которые запросто могут звездануть тебя палкой по голове.

Он фыркает от смеха.

— И тогда твоему мужу приходится, что есть силы держать себя в руках, чтобы не швырнуть вышеупомянутого клиента через всю комнату.

— О-о-о, — я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на него, хотя с такого близкого расстояния могу разглядеть только идеальную линию подбородка, покрытого трехдневной щетиной. — Ты ради меня готов поднять руку на женщину?