Плюсик в карму (СИ) - Штефан Елена. Страница 7

– Павлуш, тебя били?

– По первости случалось. Потом приспособился – не подставлялся. Ой, тёть Оль... – Пашка нарочито медленно подцепил наваристую гущу, отправил ее в рот, посмаковал и радостно гыкнул, когда Ольга шутейно пнула его под столом, чтобы продолжал. – Это хорошо, что немножко били. Зато я понял… Не знаю, как сказать, короче, у меня талант открылся. Толстяк мало того, что дрянное пойло наливал, так еще и разбавлял его. Придет усталый человек пропустить кружечку, а там никакой крепости. Кому доставалось? Конечно, мне – я же принес. Толстяк не боялся, к нему почему-то не лезли, а на мне срывались. Однажды Тим случайным гостям выпивку разбавил уж совсем борзо, а там такие мордовороты были, что ой. Эти наваляют быстрее, чем усы смочат, а потом посуду перебьют и не заплатят. А с кого убыток вычтут? Несу им кружки и трясусь. Трясусь и мечтаю, чтоб в пойле том такая крепость образовалась, что хоть поджигай. Иду, чувствую, что меня ведет, как спьяну. Но ничего, дошел. Развернулся удрать от стола этого злополучного, а ноги как ватные, и перед глазами все плывет. – Пашка выдержал паузу, зачерпнув еще супа. – Смотрю, гость хлебнул полкружки махом и закашлялся. Остальные ржут. Я аж стоять забыл со страху, что эти пришлые караванщики сейчас как вломят мне за все Тимовы прегрешения. А они – нет, хлебают это пойло с осторожностью и всем довольны. Я потом лизнул из их кружек – попробовать, чему гости так радовались, а там настоящий вискарь. Мне батя дегустировать всякие напитки давал. Дрянной, но вискарь. Ну или что-то похожее – опилками отдает. – Пашка замер, ожидая Ольгиной реакции. Не дождался. – Я, тёть Оль, любую подслащенную жидкость могу в спирт заколдовать. Ну, не в чистый спирт, конечно, но довольно крепенько получается. Иной раз даже слишком. Те караванщики быстро опьянели. Легче всего феячить, когда в жидкости уже градус имеется. Только от моих способностей побочный эффект случается: как колдану посильнее – сам косею. Или когда психану не в меру, а под рукой никакого компота нет. Ну, ты видела сегодня меня, да?

Ольга озадаченно хмурилась, пытаясь сплести из разрозненных впечатлений что-либо осмысленное. Неужто магия? Ну, сладенькую водичку в спирт – это понятно. Как добывают самогон, знает любой русский. А вот самопроизвольное самоопьянение – это ни в какие ворота, это даже не в заднюю дверь. Хотя логика некоторая есть: не случилось под рукой сладенькой водички, колдунство (на нервной почве) шибает в ближайшую доступную цель – кровь колдуна. Хотя сколько там сахара в крови у этого чахлика… А еще Ольга осторожно, как драгоценные намоленные четки, перебирала мысли, что нужно устроить парню тренировки. Не с целью наделать спиртного, а с целью нащупать рамочки, в пределах которых ему не грозит алкоголизм и цирроз. Ну а если уж образуется сколько-то спиртного, то надо же как-то реализовать ценный продукт и чтоб с пользой для парня. Например, тем же возницам за услуги. У Павла с собой никакой поклажи нет, видать, все, что имеет, – на нем. И в реалиях он разбирается ненамного лучше ее самой, а возницы…

– Тёть Оль, ты чего замерла? Доедай уже. Или давай я доем, пока не остыло. Вкусно – сил нет, вкуснее, чем дома. Батя неплохо готовил и меня учил, но твой суп – это нечто! – И заработал ложкой, получив разрешение.

– У меня тоже отец классный был. – Пока трепался больше Пашка, а тут хозяйка сама заговорила о личном, и гость навострил уши. – Папка мой был мастером на все руки и умный, как дьявол, даром что необразованный. Мы с мужем ему компьютер на шестидесятилетие подарили, так он через три месяца уже винду сам перезаливал. После него только одной «Науки и жизни» почти полтыщщи журналов осталось. А уж всяких там «Сделай сам» и «Техника молодежи» и не считали. – Ольга на секунду отвлеклась полюбоваться Пашкиным аппетитом. – А я была папина дочка. Знаешь, Павлуш, у нас с ним была тайна: папка меня всему-всему научил, что мужику по дому нужно уметь. Говорил, что сила – дело десятое, главное – соображалка и хороший инструмент. Я и люстру могу повесить, и кран-буксу в вентиле поменять, и все такое прочее. Даже унитаз могу установить, если по инструкции. Лопату на черенок насадить могу. Он только об одном просил – ни за что не признаваться. Пока замужем – молчок. Не твоя сфера деятельности – и баста, пусть мужик сам справляется. А навык, он всегда пригодится, хотя бы работу за слесарем проверить, если супружнику некогда по дому пошуршать. А еще они с мамой меня учиться заставили. В девяностых это было ой как непросто, но вытянули мое образование. Пригодилось.

– У тебя муж был хороший?

– Да отличный, Паш. Сама не понимаю, за что мне судьба такое счастье отвалила. Наверное, авансом, раз я сюда попала. – Ольга встряхнула отросшей челкой, отгоняя неприятные мысли, и бодро добавила: – Пошли чай греть, раз кастрюлька освободилась. Только давай на улице чаю попьем.

Глава 3

О братьях наших меньших, или Явление Тырика

Ольга это чаепитие предвкушала еще с утра, и ожидание удовольствия – чай с сахаром в насыпку и с Пашкой вприглядку – оправдало себя сторицей. Тот чаевничал с таким смаком, как будто ему в кружку амброзии плеснули, перепутав с небожителем. Пашка цедил сквозь зубы чаинки, заварника-то нет, и поглядывал умильно – не дадут ли еще кружечку. А если дадут, как ее в себя влить? Дело ведь не только в родном до боли вкусе, главное, что есть с кем разделить удовольствие. Они почти не разговаривали – успеется. Прихлебывали чаек, смотрели на усталые угли и слушали медленные сумерки. Казалось, крепостная стена старалась придержать стекающий с неба вечер, не пропуская тьму и тревожный шепоток ветра. 

Оля уже совсем было решилась вставать и заняться-таки обустройством Пашкиного ночлега, заранее настраиваясь на визит в главный корпус, к подавальщице Милене. Была у Ольги надежда разжиться если не тюфяком, то советом, как этот самый тюфяк раздобыть. Ну не может быть такого, чтобы в общаге не было запаса постельных принадлежностей.

По уму нужно было бы идти сразу к кастеляну. Но по тому же уму хотелось отсрочить встречу с начальством хотя бы до утра. Начальство хорошим не бывает, это непреложный факт. Начальство в лучшем случае бывает сносным. Туэ Ламс сносным не был. Оля еще не отошла от последней встречи. Не далее как утром пошла доложить, что собирается покинуть крепость, и получить зарплату. Это был ее второй осмысленный визит в кабинет руководства. Туэ минут десять делал вид, что ему страшно некогда возиться с какой-то там привратницей. Деловито шелестел бумагами, демонстрируя приросшую к лошадиной роже брезгливую мину. Разрешение на прогулку ей милостиво дали, а кроткое напоминание о деньгах начальству весьма не понравилось. Небрежно брошенные поверх бумаг серебрушки были вынуты из кармана. Не из сейфа и не из стола, выглядящего как оборонительное сооружение. Из кармана – как подачку. На закономерный вопрос: «Где расписаться?» – туэ старательно взбесился: как смеет какая-то иномирная инвалидка подозревать его в нечестности?! Да он ее... И привратница предпочла не просто сбежать из кабинета, а побыстрее покинуть крепость, пока не остановили. Та Оля, которая в крепость вернулась, уже бы не сбежала. История Пашки породила массу неприятных вопросов о собственном статусе. Вопросов, которые требовали осмысления. Не сегодня. Сегодня у нее гость.

– Тёть Оль, слышишь? – Пашка даже привстал, прислушиваясь. 

Теперь уловила и Ольга: со стороны вивария доносился едва различимый скулеж. Жалобный, пробирающий до ломоты в зубах звук резанул по нервам и затих. Потом повторился с новой силой. Надсадно булькающий плач существа, которому очень больно и страшно. Сумерки не смогли скрыть жалостливой гримасы на Пашкиной физиономии. Ольга на всякий пожарный придержала пацана за рукав, а то рванет спасать, а там охранно-защитная магия. Блямба-пропуск осталась на спецовке, в которой привратница встречала поставки кормов. Увесистая такая металлическая бляха, похожая на жетон носильщика. Оля воспринимала его как электронно-магнитный ключ, тогда магическая составляющая блямбы не тревожила ее материалистические стереотипы.