Невеста из знатного рода (СИ) - Жданова Алиса. Страница 30

— Браслеты уже у меня дома, ждут тебя в шкатулке, — Хесо еще раз поцеловал меня и, на миг прижав, прошептал мне что-то на ухо на незнакомом, певучем языке.

— Что это значит? — я подняла голову, но он только подмигнул мне и, сделав какой-то пасс возле двери, вышел.

Судя по тому, что никто не завопил от удивления и негодования, он набросил на себя невидимость. Вздохнув, я поднялась и прошла в купальню. Нужно было торопиться, и я довольно быстро привела себя в порядок, надела уже привычное черное платье и даже успела кое-как заправить постель, потому что она выглядела так, словно на ней вчера скакали кони. Сев на диван, я приготовилась ждать — но, едва я успела мечтательно уставиться в стену, как входная дверь хлопнула.

Уже вернулся? Так быстро? Я радостно подскочила с места, но при виде удивленной Фэй Яо моя улыбка увяла.

— Вы что, ночевали тут? — недоверчиво спросила она.

— А где я должна ночевать? — непонимающе уточнила я.

— Ну…эээ…. — замялась она и, махнув рукой, направилась ко мне: — впрочем, неважно. Хорошо, что вы уже одеты! Бежим быстрее, всех собирают. Говорят, для какого-то важного объявления.

— Я не могу, мне некогда, — тут в дверь зашли младшие служанки с подносом, и я снова села на диван, устраиваясь поудобнее, — я еще даже не завтракала.

— Ой, да быстренько послушаем объявление и вернемся! — закатив глаза, Фэй Яо за руку сдернула меня с дивана и, на ходу цапнув с подноса пирожок и кофе, всунула первый мне в рот, а чашку со вторым — в руки. — Собирают весь двор, министров, слуг и всех-всех. Вы же работаете тут? — резонно предположила она, подталкивая меня в спину. — Вот и пойдемте тогда.

Я невольно оглянулась назад, но, увидев перед собой исполненное решимости лицо Фэй Яо, сдалась и зашагала туда, куда она меня вела. Сейчас мне от нее не отделаться. Ладно, встану где-нибудь сзади и, едва она отвлечется, сбегу.

Фэй Яо забрала у меня пирожок и кофе уже тогда, когда мы подошли к площади, и без зазрения совести спрятала их в ближайшем кусте. Я встала за спиной какого-то высокого и крупного повара, вытирая руки платком и готовясь улизнуть при первой удачной возможности. Фэй Яо замерла рядом, с восторгом разглядывая глашатаев в черном шелке с золотыми поясами. Те прочистили горло, один из них задудел в золоченую дудку, второй развернул длинный свиток и, прокашлявшись, начал читать. Приказ императора…я, правитель всех срединных земель…. Выждав миг, когда Фэй Яо отвернулась, полностью поглощенная объявлением, я шагнула назад и крадучись понеслась к воротам. Я уже почти добралась до выхода в сад, как вдруг услышала свое имя — произнесенное громко, на всю площадь, и произнес его глашатай.

— Мэделин Уолтерс! — кое как повторил он, с трудом выговаривая непривычные слоги. — Известная как госпожа Мэй!

Я замерла, как вор, застигнутый на месте преступления. Стражники, до этого скучавшие возле ворот, вдруг нахмурились и сдвинули пики, преграждая мне путь, а все, до одной, головы на площади повернулись ко мне.

В упавшей на площадь мертвой тишине Фэй Яо пробежала ко мне и, сжав за локоть, потащила обратно в толпу — только теперь все расступались, и через миг мы остановились в первом ряду. Руки у нее были настолько ледяные, что я почувствовала это даже через ткань рукава. У самой у меня от страха пересохло в горле, и я не упала в обморок только потому, что люди пялились, и мне не хотелось проявлять слабость на глазах у всех.

— …удовлетворяется прошение рода Такахаши в отношении Мэделин Уолтерс, — повторил глашатай и продолжил: — и она признается….

Удовлетворяется прошение? Какое прошение? Что Рэну от меня понадобилось? Может, признают меня в чем-то виноватой и накажут?

Фэя Яо до боли стиснула мою руку.

35

— …и она признается приемной дочерью Хирото Такахаши и Миюки Такахаши и с этого момента входит в род Такахаши и получает имя Мэй Такахаши.

Глашатай дочитал приказ, а я переглянулась с Фэй Яо. Вид у меня был абсолютно опешивший, как и у нее, потому что… кто это вообще такие, Хирото Такахаши и Миюки Такахаши? Родители Рэна? Какие-то родственники? С чего бы роду Такахаши подавать прошение императору и принимать меня, да еще и без моего ведома?

Ко мне подбежал секретарь в черном, длинный и тощий, как жердь, и втиснул в руку свиток донельзя официального вида, с торчащими с одного края печатями и ленточками. Я сжала его ослабевшей ладонью. Получается, если удочерившие меня люди — родители Рэна, я теперь его сестра? Что за бред…Как вообще можно удочерить совершеннолетнего человека?

— Еще одно объявление! — проорал глашатай, видя, что люди переговариваются и разворачиваются, собираясь расходиться. — Слушайте и не говорите, что не слышали! Мэй Такахаши, старшая дочь из рода Такахаши…

Я, еще не успев отойти от недавнего испуга, снова вздрогнула.

— …назначается невестой императора. Свадьба будет проведена через три дня, и после свадьбы ей будет дарован титул императрицы.

Свиток с первым приказом вывалился из моей ослабевшей руки, а перед глазами все поплыло. Послышался топот, и передо мной оказалась целая процессия министров — в официальных шапках с нефритовыми шариками на макушке, в церемониальных нарядах своего дома. Первый из них, седой, как лунь, с огромной черной родинкой на щеке, протянул мне не свиток, а нефритовую табличку с вырезанными в камне иероглифами. Я застыла, глядя на табличку и не шевелясь.

Невеста императора, значит… В глубине души вдруг закипела жгучая и чистая ярость на все то вранье, которое нагородил вокруг меня император. Значит, он хотел всего лишь практиковать эггерионский? Учить язык? Я сжала пальцами юбку, и, подняв взгляд на министра, уже открыла рот, чтобы отправить его с приказом туда, откуда он его взял, но тут…

— Двор свободен, расходитесь, — темная фигура показалась из дворцового павильона перед нами, и все спешно попадали на колени, а потом унеслись так быстро, словно их ветром сдуло. Все, кроме меня и министра, который с поклоном передал нефритовую табличку императору и потом медленно удалился. Мы остались на площади одни.

— Я за вас не выйду, — категорично заявила я. Наши взгляды скрестились: мой, пылающий негодованием, и его — нечитаемый, словно его душа была закрыта от других людей на замок, и никому не дозволялось в нее заглядывать.

— Пойдемте в мой кабинет, Мэй, — император скользнул по мне быстрым взглядом и, развернувшись, первым зашагал к зданию дворца. — Не стоит стоять на солнцепеке.

Я зашагала за ним, пытаясь успокоиться, но получалось плохо: возмущение кипело и клокотало во мне. Когда уже все вокруг перестынут навязывать мне свою волю? Рэн, император, один раз — даже Хесо…

Хесо… наверное, он уже ждет меня в моей комнате. Тут меня поразила запоздалая догадка, что нужно было просто взять эту табличку с приказом, запрыгать от радости и бежать в свою комнату, а потом исчезнуть из дворца, и я чуть не стукнула себя по голове. Но даже сейчас я была так зла, что скорее швырнула бы табличку на землю, попади она мне в руки.

Сев за стол в кабинете, просторном и оформленном в строгой черно-серой гамме, император уставился в одну точку, а я медленно выдохнула.

— Значит, вы… — спокойно начала я и не смогла продолжить. — Значит, вы… — попробовала я снова и, не сдержавшись, заорала: — Значит, вы хотите учить эггерионский? Просто хотите практиковаться, чтобы понимать послов, так?

Выпустив пар, я вдруг почувствовала, что у меня абсолютно нет сил, и плюхнулась на стул напротив мужчины.

— Что вам от меня нужно? — спросила я. С самого начала было понятно, что уроки эггерионского — это лишь предлог, но я не могла понять — зачем это все? Ему что, не хватает всех девушек империи?

Император, наконец-то взглянувший на меня прямо чуть ли не в первый раз за все утро, отстраненно улыбнулся и пояснил:

— Видите ли, я вас люблю. Бывает так, что влюбляешься в кого-то с первой встречи и не можешь забыть…