Новый порядок (СИ) - Кирнос Степан Витальевич. Страница 20

— Имеем ли мы право? — на слова нового управителя правительства, поднялся парень в строгом чёрном пиджаке. — Как представитель Имперского Буле, я высказываю осторожность в данном деле.

— Вообще, — в этот раз слово взял Верховный Судья от Трибунала Рейха. — После преобразований Рафаэля, который кодифицировал нашу нормативную базу и принял ряд решений, согласно Архизакону «Об организации и полномочиях Координационного совета», там, где говорится о наших возможностях, есть строчка — «Совет Координационный право имеет преобразования в Империи вершить, если новый император не назначен или нынешний не может исполнять свои полномочия в следствии причин различных».

— Хорошо, — сели все по местам.

— И какие предложения у Первого Лорда? — спросил обросший мужчина в балахоне, в котором Данте распознал Патриаршего от Культа Государства.

— Я предлагаю, — Лорд-Магистрариус встал, — переделать всю систему исполнительной власти. Новая организационная структура из четырёх министерств не показала себя эффективной. Наоборот, стали случаться проволочки и замедления в деятельности отдельных органов власти.

— Хорошо, сын мой, что именно вы хотите донести, — раздался басовитый голос старого мужчины в кремовом одеянии священника.

— Так, — Первый Лорд взял в руку бумажный лист, — Мы хотим вернуться к старой системе министерств. Мы дифференцируем систему и теперь их будет не менее трёх десятков.

— Вы подумали о средствах, — вмешался представитель Буле. — Казна Рейха не может позволить себе постоянные перемены. К тому же, их должен утвердить сам Архиканцлер.

— Который, по воле Божьей, сейчас ничего не может сделать, — чуть приподнялся Флорентин Антинори, дотягиваясь до малого микрофона.

«Вот это быль день», — вспомнил Данте. Он бы мог предать окраску вспыхнувшим картинкам прошлого, но ныне он не более чем носитель информации, однако в его осколках души всё ещё теплится жизнь, что созидает цели, среди которых самая важнвая — защищать родину. Он помнит, как пришла комиссия, как на него с одобрением смотрела Калья, видимо оттого, что он не приложил свою руку к гибели монарха. «Странная девушка», — подумал Данте. — «То готова мстить за своего мужа, то рада тому, что я не лишил жизни Рафаэля».

Для магистра это странно, хотя он понимает, что в ней может взывать к такому поведению. Она, лишённая созерцания ужасов прошлого мира, ограждённая от мрака всего худшего, что есть в Рейхе. Калья де Леру — обычная девушка, по мнению Данте, жившая на территории Сицилийского Княжества, что преуспело во время Кризиса. Её жизнь отлична от жизни магистра, ибо свою молодость провёл в битвах за пропитание, а она не знала нужды. А когда оно было присоединено к Рейху И всё это создало в ней осторожность к человеческой жизни, уважение к ней. Но с другой стороны она за ту кампанию с Данте впитала и немного жестокости, а скорбь за гибель мужа воспалила и гнев. Но всё же в ней силён императив, который гласит, что жизнь люда есть одно из самых высших благ и тем более, если это глава государства.

— Позвольте, — поднимается представитель Имперского Буле. — Тогда и мы заявляем о том, что необходимо изменить структуру нашего органа власти. Он больше не сможет так функционировать. Дублирование полномочий трёх палат просто невыносимо.

— Хотелось бы по этому поводу услышать мнение представителя Культа Государства, — заговорил мужчина в чёрной судейской мантии.

— Культ Государства, как ревнитель святости любой государственной власти поддержит любое решение мужей правящих, — объявил Патриарший, сложив руки на груди. — Наш Культ не нуждается в изменениях или переделывании, ибо его цель едина и ныне отлично выполнима.

— Хорошо, — произнёс Верховный судья. — Далее у кого-нибудь ещё будут представленные проекты?

Данте смотрит на заседание через призму разбитой души и если бы него было чуть больше эмоций, он бы несомненно радовался тому, что теперь в Империи на какое-то время наступит мир. Заседающие здесь мужи, уже приостановили действие части властных распоряжений Рафаэля, остановив репрессивное безумство. Добрые люди Рейха могут выдохнуть спокойно, ибо теперь за неосторожный взгляд их не станут хватать. Но всё же, основная парадигма Империи, где человек есть часть государства и любое отступление от законов морали и Рейха строго карается, не потеряла ни йоты.

— Раз больше нет проектов, то я спрашиваю — у сторон рассмотрения есть заявления, ходатайства или отводы? Мы можем начать рассмотрение ваших идей в присутствии всех собравшихся людей? — задав вопрос, мужчина обвёл весь зал.

Все тут же объявили о том, что у них нет ничего, что можно было сказать в этом плане.

— Хорошо, тогда мы переходим к процедуре заслушивания проектов, — Судья потёр глаза. — У нас их три, один об Имперор Магистратос, другой об Имперском Буле и третий выдвинут Координационным Советом — «О Канцлере и актах Империи». Я прошу представить свой проект Лорд-Магистрариуса.

«Сейчас они начнут перекраивать Империю под свои интересы», — продумал магистр. — «Во всяком случае, уже хорошо, что они не впали в то безумие, в котором пребывал Рафаэль».

Для Данте присутствие здесь — причастие к событию, которое определит историю Рейха на десятилетия. В глубине того, что было душой он ясно понимает, что вряд ли кто-то займёт пост Канцлера, а значит теперь всю власть берёт Координационный совет. Но не смотря на это у него остаётся цель. Миссия всей его жизни — охранять стабильность и покой Империи, ибо под его строгим надз0щором добрые граждане Империи могут надеяться на мир и процветание.

Встал мужчина в фиолетовом пальто и стал громко читать с листа на всю залу:

— Я, как глава Имперор Магистратос, предлагаю следующее. Вместо четырёх министерств, создать три десятка, для того, чтобы работа государственных органов была более слаженной и чёткой. Четыре министерства не выполняют наложенные на них полномочия. К примеру Министерство Дел Политических стало спорить с Империал Экклессиас по поводу преследования еретиков. Министерство требовало передать им уголовное преследование подозреваемых в ереси, однако это дело Инквизиции. Министерство Социального Развития часто спорит по поводу финансовых операций с Министерством Экономики.

— Помимо разделения министерств и возвращения к системе исполнительной власти времён Первого Канцлера, есть ещё предложения?

— Да, добрые господа. Имперор Магистратос выступает за то, чтобы руководители, в лице марк-губернаторов, губернаторов и гранд-губернаторов были утверждаемы Министерским Консулом, а не губернаторским советом. Это повысит иерархичность в стране.

— Хорошо, есть ещё предложения? — Судья осмотрелся по сторонам. — Что скажут остальные департаменты власти?

— Нам понятный чаяния и стремления этих людей, — затянул Флорентин Антинори. — Ничего богомерзкого, беззаконного или неугодного Богу мы не находимы.

— Имперское Буле?

— Нет, — привстал мужчина. — Если это скажется отлично на работе органов государственной власти, то мы даже рады.

— Получив от всех согласие, — грозно заговорил Судья, — Координационный Совет пришёл к выводу — проект Имперор Магистратос утвердить. Акты, связанные с его реализацией, не будут признаны Советом нелегальными. Так и отметьте в протоколе.

Данте понимает, что скорейшее стремление перекроить управление государством вызвано даже не заботой о благе народа, а подготовкой к войне. Либеральный Капиталистический Союз вместе с Директорией Коммун готов обрушить свой гнев на Империю. Он зародился в тот момент, когда Данте выгнал послов этих стран, лишил их лёгкой возможности забрать себе территории. Разведка со спутника показала массовое скопление вражеских войск у границ. Если завтра не удастся договориться, то войне не миновать.

На мгновение сердце магистра было тронуто воспоминанием о первой и последней войне против этих двух стран. Это было в то время, когда Сериль была жива, Андронник ещё бродил по земле Рейха. Городок небольшой предстал в памяти, воины в блестящей броне и тьма боевых роботов. Так же он выудил имя… это был русский, сражающийся за свою родину. Парень вспомнил о Константине Комарове, которого видел ещё в те времена, когда они взяли Великий Коринф. То было долгих пятнадцать лет назад… кажется, что за это время прошёл только миг, наполненный холодом и бесчисленными операциями против врагов Рейха. Впрочем, магистр поспешил унять мысли и вернуться к докладам, где уже вещает представитель парламента: