Новый порядок (СИ) - Кирнос Степан Витальевич. Страница 32

— Да что здесь рассказывать, — фыркнул Эстебан, продолжая всматриваться в толпу китайцев. — Семья одного пацана приняла меня и помогла выжить. Я обязался приглядывать за их сыном, и особенно когда их приняли в тюрьму.

— То есть ты должен был защищать его?

— Да. На несколько лет это превратилось в мой долг, — утвердительно проговорил Командор. — Сейчас он в Штатах, учится новым реалиям. Мне спокойней от этого.

— Яго прав в чём-то, Эстебан. Может хватит носиться с ним? Он уже не маленький, позаботится о себе, — грубый голос Комарова веет лёгким давлением.

— Может ты и прав, Комаров. Посмотрим. По крайней мере, сейчас он в безопасности и я могу заняться делом для укрепления Рейха, — Эстебан оглянулся на двух своих сопровождающих — это бойцы в гражданской тёмной одежде, со спрятанными под куртками бронежилетами.

— Хорошо, у меня для тебя есть информация. Мои информаторы видели некую европейку на гриднице с ройном Чэбей. Вы там рядом?

— Да, примерно в десяти минутах пути. Отбой.

Командор, взбодрённый наводкой и стремлением закончить операцию, ринулся туда. Колоссальный мегалополис-столица Федеративной Китайской Империи оканчивается на севере районами, где выращивают пищу. Гигантские поля сельскохозяйственных культур в это время года «отдыхают». Здесь запах намного лучше и вместо рыночной вони веет аромат сухой травы.

— Господин, судя по последним данным её видели где-то в данной зоне, — доложил оперативник сзади. — Сходство семьдесят три процента с фотографией пятнадцатилетней давности. Если применять эффект старения, то сходство достигает девяносто процентного.

— Хорошо, что Комаров подсуетился и часть оперативников из Имперской Разведки была здесь за пару часов до нас, — обрадовался Командор. — Глядеть в оба, мы не должны её проморгать.

Эстебан, двигаясь с группой по забитой людьми дороге вскоре оказался в зоне города, где давка людей только уменьшалась и дома здесь проще — одноэтажные и двухэтажные, несущие слабый оттенок национального колорита. Сделанные из фанеры или дерева они стиснуты группами вокруг полей, по которым сейчас гуляет только пыль.

— Где все машины? — удивился один из агентов, указав на кабины. — Тут только трактора и техника для уборки урожая.

— О-ох, — Командор горестно протянул. — Я помню эту историю. Проклятые советники по фермерскому хозяйству при Имперском Собрании протолкнули закон согласно которому в зонах фермерского пользования нельзя пользоваться машинами, кроме грузовиков для вывозки и доставки вещей и обработки урожая.

— Почему?

— Да ты что, издеваешься? — рассердился Командор, не желая вспоминать вчерашнее изучение законов этой страны, но всё же нехотя разъяснил оперативнику в чём суть запрета. — А потому что для того, чтобы прокормить китайское население нужно огромное количество еды. И китайские легковые автомобили часто ломались в полях или загрязняли поля, что убивало урожай. Да и к тому же на них контрабандой вывозили по мелочи продукты с государственных фермерств.

Глава Эстебана смотрят на двадцатиэтажки, которых шесть штук посреди поля. То тут и там такие «заросли» из камня громоздятся над низкими постройками. Подобная этой операция для него выглядит смешной, ибо в Рейхе над человеком установили тотальную слежку, неисчислимые глаза улицы смотрели только за ним, а агенты имперских структур обложили бы его по полной. Но они действуют без помощи разведки Рейха или России, по личной инициативе, а это сильно затрудняет поиск девушки и оперативные возможности.

— Смотрите, видите лица. — Командор показал на большой экран, прикреплённый на двадцатый этаж далёкой серой постройки. — Это те, кто с наиболее низким социальным рейтингом.

— И что с ними случится?

— У тех, у кого самый низкий вряд ли будут обслуживать в заведениях выше дешёвой уличной столовки.

— И у них закрыт путь во все учреждения творчества? Для них закрыты кредиты и ряд бесплатных услуг?

— Тому подобное, — махнул Командор. — В каждом уголке мира найдутся свои «диссиденты». Тут решили искать тех, кто нарушает коллективный порядок.

— И кого здесь преследуют?

— Ты что, не слушаешь? Тот, кто делает что-то против коллектива. Любое выделение в плане поведения, преследуется. И особенно это касается поведением против бюрократического церемониала или государственных процедур.

— Зараза, как же это? Церемониал?

— Бред полнейший, ибо даже в Рейхе не так, — Командор хотел бы сплюнуть, но не станет этого делать, полиция может принять за «неуважение к фермерской земле». — В Рейхе пришёл, попросил, получил бумажку и вышел. А теперь представь себе, что тебе нужно ещё пару танцев с бубном сделать — поклониться перед чиновником, правильно пожать ему руку, правильно записаться в очередь. По этой церемонии только в Японском Сёгунате церемония общения с представителем государства сложнее. Но меня больше волнует, что нас так мало сегодня.

Мужчина готов негодовать от такого положения, но ему только и остаётся, что смириться с этим и продолжать искать девушку, которая может быть где угодно. И здесь, среди низких домиков, гаражей, сараев, амбаров и кафе её может и не оказаться, отчего Эстебан готов ещё сильнее раздосадоваться. Прилетевшие сюда прямым курсом из Москвы, два парня должны как можно быстрее обнаружить Сериль, иначе через полдня их выдворят из Китая, так как время пребывания в Поднебесной ныне ограничено, ибо эта страна не держит иностранцев без специального разрешения дольше двенадцати часов, заботясь о безопасности своей. Лёгкая улыбка тронула Командора от того, что Комаров смог договориться и их не внесли для отслеживания через систему социального рейтингового контроля.

— Слушай, — голос из бусинки несёт и беспокойство. — Мои люди донесли, что где-то рядом та самая женщина. Будь внимательнее.

— Хорошо, — Командор тихо отдал приказ, отключившись. — Всем смотреть в оба. Разуйте глаза и глядите.

Эстебан ринулся меж домов в узкий проход, чтобы выйти на другую асфальтовую улицу. Он быстро прошёл, оказавшись у какой-то детской площадке, где на деревянных конях, лестницах и качелях играли ребятишки. Миную площадку он подошёл к ещё одной улице, отдалившись от группы и выйдя к плотному деревянному забору, за которой неброская фанза стала обителью небольшого семейства.

Рядом с ней идёт какая-то высокая девушка, на которой чёрный кожаный плащ, вместе с капюшоном. Нутро подсказало, что это может быть цель, что это она, но в тоже время оперативная осторожность призывает к спокойствию и осторожности, ибо любое неаккуратное движение может спугнуть её. Переборов свой пыл, он стал аккуратно идти за девушкой, которая движется в сторону шести двадцатиэтажек, отделившись от остальной группы и навострив взгляд на ней.

Она мягкой походкой быстро шагает, всё время вороча по сторонам. На её поясе мелькнула рукоять и Эстебан напрягся, ибо если это пистолет, то с такого расстояния его положат. У самого него в кармане только небольшой нож.

На небольшом хозяйственном поле уже собралось двадцать человек, одетых в куртки, джинсы, тканевые брюки и трико. Девушка резко свернула с дороги, устремившись в их сторону и скинув капюшон. Эстебан увидел волос — короткий в стиле каре, и светлую кожу, не свойственную этим местам. Чтобы не привлекать внимание, мужчина остановился у конца забора, прикрепив устройство усиленного прослушивания, направив микрофон в сторону сходки.

Полилась быстротекущая непонятная речь, которую, впрочем, встроенный в микрофон переводчик стал коряво переводить, но Эстебан понимал суть происходящего:

— Ляо, что ты хотеть от меня? Я разобраться быстро с твоей проблема, так тебе нужно уйти отсюда фактически.

— Серай, ты не сделать всё, что хотеть наш ферма-мандарин. Он требовать не только принести доказательства не той торговли другого ферма-мандарин, но и бить-бить его урожай.

— Что?!

— Если ты этого не сделать, то наш ферма-мандарин не давать тебе информации о девочка и о поставка в столицу.