Мир Расмус. Потомок воина (СИ) - Шестак Игорь. Страница 27

Первоначально Роб хотел, как и в прошлый раз, заночевать в таверне, но, судя по последнему виденному им указателю, ближайший трактир находился в нескольких часах езды, и реши юноша остановиться там, он бы доехал только в середине ночи. Поэтому Роб решил заночевать в небольшой рощице, недалеко от тракта.

Остановившись в рощице, юноша спрыгнул с лошади и стреножил ее, после чего потратил минут двадцать, чтобы нарвать редкой травы и набросать ее в качестве корма для животного. В сумках Роба овса или другого корма для лошади не было, а в таверне юноша совершенно забыл купить что-нибудь для Травинки, и поэтому надеялся, что сегодня и в крайнем случае завтра кобыла обойдется подножным кормом. А послезавтра, ближе к полудню, Роб намеревался быть уже в городе.

Позаботившись о Травинке, юноша принялся налаживать свой ночлег. Хотя сначала Роб решил не разводить костер, чтобы не привлекать внимания, холод, а также то, что он находился неподалеку от патрулируемого тракта, немного развеяли опасения юноши и переубедили его. Поэтому Роб быстро собрал в рощице хворост, благо сухих веток вокруг было навалом, и уже через несколько минут, расстелив на земле одеяло и усевшись на него, простеньким заклинанием вызвал искру и зажег костер.

Некоторое время юноша просто сидел около разгорающегося костра, неотрывно смотря в пламя, погруженный в свои мысли, одновременно отдыхая от целого дня в седле. Затем, положив рядом с собой меч и достав из сумки свежую, купленную утром в трактире Пола еду, юноша хотел уже приступить к ужину, как внезапно со стороны тракта донесся голос:

— Есть тут кто? — а затем на границе освещенного светом костра круга появился темный человеческий силуэт, держащий в руках что-то похожее на вытянутую дубину или копье.

Услышав голос, Роб тут же вскочил на ноги, держа в руке меч. Юноша и не заметил, как вытащил его, но было это весьма кстати, и теперь, направив острие на силуэт неизвестного, Роб быстро почерпнул немного магической энергии из своего резерва, и, создав вокруг себя простое защитное заклятье на случай, если у незнакомца окажется лук или арбалет, произнес:

— Кто ты такой? Покажись! Предупрежу один раз — если ты разбойник, и хочешь меня ограбить, то даже не думай об этом, если хочешь жить.

— Да какой же я разбойник-то, милсдарь? — удивленно воскликнул голос, а затем его обладатель, наконец, вступил в освещенный круг. Это оказался мужчина средних лет, который выглядел, будто классический крестьянин: серая, неброская, но вполне качественно сшитая и чистая рубаха, почти такой-же, как и у Роба, дорожный плащ, длинная, немного всколоченная борода и чуть простоватое выражение лица — все это явно указывало на то, что незнакомец — обычный крестьянин, фермер или земледелец из окрестного села неподалеку. Одной рукой мужик нес небольшой мешок, а то, что Роб первоначально принял за оружие, оказалось самодельным дорожным посохом.

Мужик тем временем сделал еще шаг вперед, но остановился, будто только сейчас увидел направленное на него острие меча. Его лицо приняло испуганное выражение, и он затараторил:

— Господин, прошу, нет нужды мне вредить. Я простой путник, возвращаюсь в родную деревню. Просто с дороги заметил в рощице небольшой огонек, да и решил заглянуть. Я никакой не разбойник. У меня и оружия-то нет, — с этими словами мужик бросил свой дорожный посох на землю, а затем туда же поставил мешок. — Если хотите — я могу уйти.

— Нет, в этом нет нужды, — ответил Роб, опуская меч. — Просто я принял тебя за разбойника. Но ты можешь остаться, если хочешь. Вдвоем в любом случае безопаснее.

— О, а вот это правильно, господин, — обрадовался мужик. Он подобрал свой мешок и плюхнулся у костра прямо на землю, протянув к огню руки, при этом продолжая говорить: — А про разбойников, вы, господин, верно сказали. Лютует они нынче. У нас вон в деревне за последний месяц уже двое пропали. Пошли по разным надобностям в город, да и не вернулись. Ну и меня вот ночь в дороге застала. Уж я и натерпелся страху, пока в темноте шел да от каждого шороха вздрагивал. А тут смотрю — огонек. Ну я и подумал, что с другим путником аль с компанией переночевать безопаснее, чем одному. Если вы, господин, не против, — покосился мужик на Роба.

— Не против, — кивнул Роб, тоже опускаясь у костра на свой расстеленный на земле плащ. — Но имей в виду — завтра утром я продолжу свой путь.

— Это конечно, господин, ясное дело, — закивал мужик. — Я и разбудить вас могу, коль прикажете, — а затем мужик хлопнул себя по лбу, будто забыл что-то. Вскочив на ноги, он церемонно, но немного неуклюже отвесил поклон, а затем произнес: — Меня Кормаком кличут, господин.

— Андрэ, — в свою очередь представился вымышленным именем Роб.

— Андрэ, — пожевал губами Кормак, словно пробуя имя на вкус. — Красивое имя, господин. И благородное. Вы же дворянин, да? По мечу видно, что не из простых, да и не каждый воин такое оружие может себе позволить.

— Дворянин? Нет, нет, я не дворянин. Я просто торговец…ээ…в будущем, — вновь начал рассказывать придуманную им легенду юноша. — Еду в Карноул, к отцу. Оттуда отправимся уже с торговым караваном.

— Ооо, так вы — купец. Тоже занятие благородное, ясное дело. Господин, а с мечом вы обучены обращаться, аль как? А то вон он у вас какой грозный. Или, может, колдовать горазды? — спросил мужик, а затем тут же добавил. — Вы простите, если не в свое дело лезу. Но боязно мне как-то. Неспокойно. Ежели что, обороните от людей лихих?

— Не беспокойся. И с мечом управляюсь, и магии обучен. Отец позаботился. Так что без боя не дамся. И тебя постараюсь в обиду не дать, раз уж просишь, — ответил Роб.

— Ооох, и повезло же мне вас встретить, господин, — расслаблено протянул мужик. — Ну ежели что, я тоже в стороне не останусь. Посохом супротивника приложу — мало не покажется, — однако было видно, что говорит это Кормак так, между делом. У Роба возникло стойкое ощущение, что напади на них разбойники или кто еще, так Кормак от страха первым даст такого деру, что перегонит и лучшего королевского скакуна. Но говорить это вслух Роб, естественно, не стал. Не каждый рождается воином, магом или просто храбрецом.

Некоторое время путники посидели у костра, Кормак расспрашивал Роба о том, откуда тот, чем занимается, и о прочих подобных мелочах. Юноша старался отвечать коротко и односложно, так как не хотел раскрывать о себе лишнюю информации, а в своей наскоро придуманной легенде опасался запутаться и завраться. Постепенно расспросы Кормака сошли на нет, и путники, не сговариваясь, достали каждый свои нехитрые припасы и принялись за трапезу. Причем если Роб ел молча, то Кормак, стоило ему достать еду, вновь принялся болтать почти без умолку, прямо с набитым ртом.

— А я вот возвращаюсь со свадьбы моей младшей сестры, Гнессинки, — рассказывал Кормак, уплетая хлеб с куском чего-то, похожего на сало. — Ох и славная свадьба, скажу я вам, господин. За самого сына старосты Пихтовых Сопок выдали. Теперь-то наш род и в родной деревне уважать будут. А уж у Гнессинки-то вообще не жизнь, а сказка будет. Работать не надо, воду таскать не надо, за скотиной ухаживать не надо. Знай себе порядок в доме поддерживай, пищу готовь да детьми занимайся. Повезло ей красавицей уродиться, в мать. Так вот, о свадьбе. Уж староста не поскупился на угощение. Сын-то у него один, ясное дело, без жены засиделся уже, вот старик и обрадовался. Кушаний было — на всю деревню. Еще и с нашей прилично гостей пришло — наш род, ясное дело, да подружки Гнессинкины-то. И всем хватило. Аж два дня веселились, только на поспать и прерывались. Ну а потом, как праздники кончились, родня моя на воз — и домой.

— А ты что ж с ними не уехал? — спросил Роб.

— Так а я это, того самого, воспользовался сестринским гостеприимством, значит, — ответил мужик. — Ну а если проще говорить, то спал вусмерть пьяный на сеновале. А как очнулся — никого из родичей уже нет. Я к сестре, а она и сказала, что мои уехали. Ну я сначала следом за ними пойти хотел, догнать, а тут значится, муж Гнессинки-то стол накрывает. Ну и меня зовет, ясное дело, откушать с ними. Так что догнать не получилось. Полдня просидел, а как вышел, прошел всего ничего, смотрю — смеркаться начало. Ну я и перетрухал знатно, шел почти в полной темноте, а потом увидел свет костра. Ну и так вас встретил, — закончил свой рассказ Кормак, а затем достал из своего мешка небольшую бутыль из мутного стекла с плескавшейся там золотистой жидкостью. Судя по тому, что в бутылке ее было меньше половины, опробовать ее мужик уже успел. Встряхнув бутыль, Кормак протянул ее Робу и произнес: