Сила страсти (СИ) - Бер Надежда. Страница 15

— Это я, Герман Иванович — проговорил он хрипло.

Галина охнула, разбудила Роксану. С осени они одним домом жили. Герман вошел в дом, бросил мешок на пол, встретил испуганный взгляд жены, она зябко куталась в черную шаль.

— Где Стефан? — спросил отрывисто и резко.

Роксана заплакала.

— Умер Стефан, за одни сутки сгорел, ангелочек наш — проговорила Галина — не смогли вылечить.

— Не уберегла, значит. И к чему, такая жена никчемная? — спросил он устало.

— Простите, я правда, никчемная. Отпустите меня — проговорила жена.

— Куда отпустить?

— Я домой хочу…

— Ты совсем дура? К маме захотела? Думаешь, там рай земной? Кругом война, голод, разруха. А она… к маме! — он грустно рассмеялся — не глупи, Сана.

— И правда, Герман Иванович, не слушайте ее, она после смерти сыночка, сама не своя, говорит глупости какие-то. Мужа держаться нужно! Куда мы без мужиков-то… — затараторила Галина.

— Я домой пойду, а ты, Роксана, собирайся и возвращайся на свое место — перебил ее доктор.

— Там не топлено, Герман Иванович. Дров-то мы мало заготовили, вот и живем в одной избе. Поликарпа на войну забрали — отчиталась Галина.

— Все-равно…

Тогда Галина засуетилась, побежала печь в их доме топить, Роксану за водой послала. Доктора нужно было помыть, накормить и спать уложить. Он ведь устал, голоден и болен, и еще он потерял сына — наследника.

Доктор несколько дней провалялся в постели с температурой, потом встал, переоделся в чистое, и отправился в сельскую управу, сдаваться новой республиканской власти. Уполномоченный встретил его доброжелательно, сказал, что жизнь в селе входит в мирное русло, и потому школа и больница — важные объекты должны работать. Лечебницу вновь открыли, лекарства добыли, Галина санитаркой устроилась. А Роксана ходила грустной тенью, занималась домашними делами, служанки у нее теперь не было, Айлинь, вскоре после смерти Стефана, убежала на ту сторону реки. Как сказала, Галина, сколько волка ни корми, все равно в лес глядит.

Роксана не знала радоваться возвращению мужа или огорчаться, она так переживала потерю сына, а тут еще чувство вины, которое внушил доктор. Еще она вспоминала Силантия, его обещание, что он вернется и заберет ее. Муж прав, даже если он отпустит ее, она не сможет никуда уйти или уехать…

Доктор выглядел сильно постаревшим, и он видел состояние жены, ее молчаливую покорность.

— Роксана, детка, пойми, я взял на себя ответственность, и не намерен от тебя отказываться.

— Я не нужна Вам. Я не сберегла Стефана, от меня нет пользы.

— Прекрати, Сана, к чему эта самокритика? Я погорячился. Ты не виновата. Это я должен был вернуться к вам раньше, и возможно, спас бы нашего мальчика. Моя вина… Я привез тебя в эту глухомань в надежде скрыться от мясорубки, что происходит сейчас в стране. Мечтал, будем жить здесь на краю географии тихо и спокойно, воспитывать детей, и переждем смутное время. Когда-то же это закончится… Но война не заканчивается, прошлое не вернется, а чего ждать от будущего не понятно. Нельзя дважды войти в одну реку, понимаешь?

Роксана, опустив голову, прослезилась. Доктор взял ее за подбородок, приподнял лицо.

— О чем ты плачешь, Сана? Ты молода и неопытна, тебе нужна защита и поддержка. Кто тебе это даст, если не я, твой муж? Будь послушной девочкой, и выкинь глупые мысли из своей головы — говорил он проникновенно — я всегда буду заботиться о тебе. По крайней мере, пока жив.

Он слегка приобнял ее за плечи, погладил исхудавшую фигурку в черном…

А потом приехал Сила на побывку, об этом Роксана узнала от Галины. С замиранием сердца она ждала его появления, он ведь обещал! Даже втихаря вещи в узелок собрала на случай побега. Но он не приходил к ней, она видела, как он идет мимо с пашни, с ним его отец и Акулина. Да, он женатый человек, у него ребенок… Вспомнив о ребенке, Роксана тихонько плачет в уголке. «Напрасно я размечталась, что он готов бросить все ради меня, с какой стати?» Ночью, на постели рядом с мужем, Роксана мечтала о Силантии, пока Герман крепко спал.

22. Беженцы

Закончился отпуск, и партизаны вернулись в отряд.

— Что, Сила, встретился со своей зазнобой? Как она, ждала тебя? Переспали? — поинтересовался Тимофей у Силантия.

— Нет. Живой доктор, обманул он япошек и сбежал от них. Так что Роксана — не вдова.

— А ты и испугался старого мужа! Может, его к стенке поставить, как пособника интервентов? — предложил Тимоха.

Силантий плечами пожал.

— Хотя, сейчас не до него, и не до любви, Сила. Первым делом, надо атамана Степанова разбить. Приказ пришел: выступаем в составе объединенных отрядов против белых… А уж потом, разберемся с остальными врагами, и зазноба будет твоей! — заверил его Тимоха.

Силантий кисло улыбнулся, надоело ему воевать. Не так все радужно было, как Тимофей обещал. Хотелось вернуться к земле, побыл дома и понял, как соскучился. Даже перебранки Ганны с Акулиной не раздражали. Месть японскому офицеру он осуществил, а война оказалась более продолжительной, чем хотелось. И не сбежишь, дезертиром объявят. Они теперь не просто партизаны, а солдаты Республики…

Прошел год. Бои продолжались с переменным успехом. Но красные все-таки уверенно теснили белых, те бежали за границу, сдавались, или погибали.

На селе новая власть требует уплаты налогов. Молодые мужики на войне, землю бабам пахать приходится. Остап с женой и снохой совладать не может, каждый день собачатся. Как вдруг Акулина притихла, успокоилась, Ганна удивилась, что это свекровь не портит кровь? А та ходит, улыбается загадочно и помалкивает. А ночью Акулина прижалась к мужу, положила его ладонь на свой живот, и прошептала:

— Остап, ребеночек у нас будет.

— Ух ты, Акулина, роди мне сына, женушка. Береги дитенка нашего.

— На этот раз все получится. Я уверена.

Остап развеселился, оживился, помолодел. Очень нового сына хотелось. Старший-то уже отошел от родителя, воюет, изменился, ожесточился…

Акулина заметно располнела, живот округлился. Остап четко следил за женой, и Ганне внушение сделал, чтобы не перечила старшей женщине, иначе даже сват Назар ей не поможет.

Акулина гордо свой живот носила, однажды на улице Галина встретилась ей, посмотрела на беременную наметанным глазом и сказала:

— Зря Остап на сына надеется. По всем приметам, девчонка будет.

Акулина ласково погладила живот.

— Может, ошибаешься? Остап говорит, Маркеры только мужиков делают.

— А Русаковы только баб рожают — хохотнула Галина и дальше пошла.

Акулина улыбнулась, подумала: «Это уж кого Бог даст» и придерживая рукой поясницу, пошагала вдоль по улице. У колодца увидела Роксану, хрупкая молодая женщина в черном, только что наполнила ведра водой и собиралась подцепить их на коромысло.

— Добрый день, Роксана — приветливо улыбнулась Акулина.

— Здравствуйте — скромно ответила ей Роксана.

— Давно хочу поговорить с тобой.

— О чем?

— О Силантии. Он ведь не чужой мне человек, сын моего мужа — заявила Акулина и заметила, как вспыхнуло лицо Роксаны, затрепетали длинные ресницы.

— Не подумай, что плохого, ты очень даже хорошенькая и скромная. Потому и понравилась Силе… И я его понимаю. Не повезло ему с женой, вот и смотрит на сторону — Акулину забавляло смущение молодой женщины.

— Не понимаю о чем Вы — пролепетала Роксана.

— Ой да не нужно притворяться, я же на твоей стороне. Просто будь осторожна, если узнает Ганна, тебе не поздоровится, она у нас баба с характером, отмутузит будь здоров.

— Но у меня ничего с Силантием нет, в чем ей меня подозревать?

— Ну, так уж и нет? Я-то давно поняла, что он в тебя влюбленный. И она поймет, если не дура… А как дойдет молва до Германа Ивановича?

Взгляд у Роксаны испуганный, не ожидала она такого разговора.