Оковы прошлого. Книга 2 (ЛП) - Вольф Триша. Страница 19

Куинн поднимается на ноги, и я делаю шаг назад.

- Вэллс все подстроил так, чтобы Саймон взял вину на себя. Но это еще не все...- я поворачиваю голову и заставляю себя посмотреть ему в глаза. - Вэллс умер не от того, что проглотил токсин моллюсков. Его убили. А я сожгла улики. Я подделала отчет о причине смерти. Чтобы защитить...

- Сэди, - голос Куинна темным грохотом пронзает меня.

У меня отвисает челюсть. Я не собиралась раскрывать ее роль. Я собиралась взять всю вину на себя. Принять все последствия. И я все еще могу.

- Это была я.

- Нет, не ты, - Куинн медленно приближается ко мне, как охотник, почуявший добычу. Его глаза ловят каждое нервное подрагивание моего тела. - Ты сказала, что устала лгать? Так остановись прямо сейчас.

Черт. Я зарываюсь руками в волосы, царапая кожу головы, не в силах смотреть в эти понимающие глаза. Куинн хватает меня за подбородок и наклоняет мое лицо к себе. Шершавые подушечки его пальцев трутся о мою кожу.

- Прайс Вэллс, - выталкивает он сквозь стиснутые зубы, - один из адвокатов «Ларк и Ганнет».

Я киваю, несмотря на его хватку.

- Да.

Другой рукой он обхватывает меня за руку, удерживая на месте.

- И ты - часть этого заговора.

Боль пронзает мою грудь, выбивая воздух из легких. Но я могу справиться с этим.

- Да.

Он резко отпускает меня, и я отшатываюсь. Пытаясь удержать равновесие, я опираюсь руками о комод.

- Куинн...

Он поворачивается ко мне.

- Уходи.

Боль в груди невыносима. Я задыхаюсь, пока мою душу рвет на клочки. Мое тело дрожит, каждая мышца и нервное окончание охвачены спазмом. Я боюсь пошевелиться. Если сделаю это, то развалюсь на части.

- Разве ты не хочешь объяснений?

Он так быстро отскакивает, поворачивается ко мне лицом и делает шаг вперед, что я съеживаюсь возле комода.

- Нет ничего, что ты можешь объяснить или оправдать... - он выплевывает эти слова, огонь в его глазах плавит меня яростным натиском.

Осторожно, потому что мне больше нечего терять, я отрываю пальцы от края комода и поднимаю руки вверх. Моя ладонь дрожит, когда я опускаю ее на его грудь.

Его прерывистое дыхание усиливается.

- Эйвери... я предупреждаю тебя.

Но я не могу остановиться. Если это последний раз, когда Куинн будет так близко ко мне, я должна знать, каково это. По мне прокатывается дрожь. Дрожащими пальцами я осторожно расстегиваю одну, а затем еще одну пуговицу его рубашки. К тому времени, как я добираюсь до третьей, мое сердце грозит раздробить мою грудную клетку.

Он позволяет мне отодвинуть его рубашку и увидеть татуировку на коже. Мои пальцы скользят по слегка скошенным буквам, а тепло под ладонью обжигает.

Человек, достигшей полного совершенства, выше всех животных, но зато он ниже всех, если живет без законов и без справедливости

- Аристотель, - шепчу я. Я поднимаю глаза вверх, чтобы поймать его пронизывающий взгляд, изучающий меня. - Есть вышестоящий суд, чем суды правосудия, и это суд совести. Он превосходит все другие суды.

Черты лица Куинна искажаются болью.

- Ты думаешь, Ганди одобрил бы твои действия? Твоя совесть полностью чиста от того, что вы с Сэди сделали?

Я прижимаю руку к татуировке. Я чувствую его сердцебиение, бьющееся о мою ладонь.

- Вовсе, нет, - я встречаю его пылающий взгляд. - Если бы я чувствовала, что поступаю неправильно, если бы могла жить с этим... я бы не стала рисковать всем прямо сейчас, рассказывая тебе.

У меня слабеют ноги. Я больше не в состоянии удержать себя, усталость и истощение адреналина наваливаются на меня, словно снежный ком, я начинаю оседать.

Глубокий стон вырывается наружу, когда его руки обхватывают меня за талию. Затем меня поднимают и усаживают на комод, и наши лица оказываются на одном уровне. У меня перехватывает дыхание.

- И что же мне теперь делать? - его глаза изучают меня, но я не совсем уверена о чем он спрашивает более требовательно, и я даю ему ответ, который имеет смысл для него.

- Не знаю, - признаюсь я. - Все, что я знаю, это то, что... я люблю тебя, и это убивает меня, - я закрываю глаза, и горячие дорожки слез обжигают мои щеки. - Я совсем не подхожу тебе, но я не могу перестать хотеть тебя. Ты - единственная определенная вещь в моей жизни.

Мои родители умерли, когда я училась в колледже. После этого рядом со мной никогда не было близкого мне человека, мне просто он не был нужен. Единственный человек, на кого я могла положиться, была я сама. До Куинна.

Я не могу смотреть на него. Держа глаза закрытыми, я отказываюсь видеть разочарование и боль, которые, как я знаю, отразились на его лице. Боль, которую я причинила ему. Он тяжело вздыхает, наполняя напряженный воздух между нами сердечной болью, и это звучит как поражение и потеря, теперь мои страдания дошли до самого пика.

- Я отведу тебя в постель.

Я открываю глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть тлеющие радужки его глаз. Он крадет остатки моих сил, и когда его руки захватывают мое лицо, я падаю на него. Потеряв равновесие и полностью отдав себя.

Куинн глубоко вдыхает, прижимаясь лбом к моему лбу. Я чувствую, как внутри него разразилась война: борьба между преданностью его героической стороне, где он действительно обнимает меня и защищает от моих собственных грехов, и тем, что он считает, в конечном счете, правильным.

Как и татуировка на его груди, Куинн живет по кодексу. И этот кодекс не оставляет места для сломленной женщины, чья слабая мораль создала весь этот беспорядок, с которым мы столкнулись.

- Посмотри на меня, - приказывает Куинн, отстраняясь.

Секунду я наслаждаюсь его горячим дыханием на своих губах, прежде чем поднять взгляд.

- Мы не станем выяснять это сегодня ночью, - он смахивает дорожку слез, стекающей по моей щеке. - Тебе нужно отдохнуть, - он отпускает мое лицо и обнимает, прижимая к груди одним сильным движением.

Я в отчаянии прижимаюсь к нему лицом, не желая даже думать о том, что меня оттолкнут. Слишком быстро, однако, я оказываюсь в его постели, где он откидывает одеяло и укладывает меня на прохладные простыни.

Я хватаюсь за его руку, когда он собирается уходить.

- Останься.

Он не оборачивается, только сжимает мои пальцы в ответ, прежде чем отодвинуться. Внутри меня вспыхивает отчаяние, сдавливая грудь.

- Ты сказал...

Он останавливается у тускло горящей лампы и ждет.

- Ты сказал, что даже мои шрамы прекрасны. Но мои шрамы не только на поверхности, Куинн. - Может, шрамы, омрачающие мою душу, слишком отвратительны, чтобы он мог цепляться за прошлое до всего произошедшего.

Он выключает свет. И я просто смотрю, как он выходит из комнаты, оставляя меня в угнетающей тишине.

Глава 11

Идентификация

Альфа

Подумай о том, чего ты хочешь больше всего, – единственном, что тебя удовлетворит. Не машина мечты, супруг, дом или дети... К черту обыденность. Чего жаждет твое жадное маленькое черное сердце?

А теперь разберись с этим. Что нужно сделать, чтобы заполучить желанное? Велика вероятность, что есть один общий знаменатель для всего - деньги. Если ты мечтаешь о достаточно больших деньгах, то мы говорим об определенном виде денег. Особый эталон зелени.

Богатство.

На планете живут семь миллиардов людей. Рекордное число. И только горстка людей могут по-настоящему называть себя богатыми.

Так почему это богатство распределено неравномерно по всему миру?

Потому что, сталкиваясь с поставленными перед ними задачами, большинство из них не в состоянии преодолеть препятствия на своем пути. Вы должны снести все барьеры, искоренить конкуренцию, не останавливаться ни перед чем, чтобы достичь своей цели.

Очень немногие обладают этим качеством.

Хотите знать секрет?

Это ид¹. Ид жаден по своей природе. Ид хочет того, чего хочет, и не имеет никаких моральных ограничений. Ид - это самый основной, плотский аспект нашей личности, которая требует, чтобы ее удовлетворили. Предоставьте возможность Фрейду указать на этого эгоистичного зверя, придавая значение нашему принципу удовольствия.