Только между нами (СИ) - Салах Алайна. Страница 40

— Ты же приедешь ко мне сегодня? — Ладони на моей талии усиливают захват, выдавая степень настойчивости и нетерпения своего обладателя. — Ирина сказала, что его нет в офисе.

Хорошо, что скоро это прекратится и мне не придётся чувствовать себя предательницей, подсиживающей собственного мужа. Хотя о чём это я? После того, как будет принято окончательное решение о разводе, изменится всё. Разве я смогу продолжать здесь работать? Конечно, нет. Даже если Роман не будет настаивать на увольнении, правильнее будет отсюда уйти.

Сейчас эта мысль меня почти не пугает. Жаль бросать проект, но если уж и начинать жизнь заново, то обнулять всё подчистую. К счастью, безработица не грозит мне необходимостью бедствовать: есть накопления и место, где жить. С Романом у нас подписан брачный контракт, по которому мне остаётся автомобиль и половина дома. Правда, про себя я решила, что претендовать на дом не стану. Делить место, где мы собирались счастливо растить детей? Не хочу. Возможно, не будь Матвея, стоило бы о таком поразмыслить, но в свете ситуации совесть говорит однозначное «нет».

Страшно подумать, как уходят из брака те, у кого нет подушки сбережений. Если мне было страшно разорвать отношения с мужем, не имея общих детей и материальных проблем, каково тем, кто не может таким похвастаться? Хотя в моём случае отсутствие детей — фактор в пользу того, чтобы остаться. Роман, по крайней мере, готов был стать отцом, а теперь деторождение откладывается на неопределённый срок.

— Не могу ничего обещать, — отвечаю я, любовно расправляя крошечный залом ткани на рубашке Матвея. — А теперь забирай свои бумаги и уходи, пока тебя не потеряли поклонницы.

Хочется прикусить губу оттого, что я сказала это вслух. Озвучила свою ревность. Но Матвей, кажется, не обратил внимания, судя по тому, что, нахмурившись, спрашивает совершенно о другом:

— Почему не можешь обещать? Столько времени прошло. Мне нужно тебя увидеть.

Он просто не знает, что в скором времени нам не придётся подгадывать время для встреч и мы сможем видеться так часто, что я успею ему надоесть.

— Я напишу, — посмеиваюсь тихонько, подталкивая его к выходу. — Всё, иди работай.

Когда дверь за ним захлопывается, я не возвращаюсь за стол, а подхожу к окну. Оглядываю знакомую панораму Москвы, запоминая её сегодняшний вид: подсвеченные жёлтым крыши, фасады вековых зданий, которые успела выучить наизусть, и пронзительное синее небо, испещрённое белой ватой облаков. Красиво. Но в моей жизни появится и другая панорама. Не факт, что она будет столь же живописной, но я как минимум могу рассчитывать на новые краски. 

— Ну так что ты хотела мне рассказать? — Вера вращает бокал с вином, но отпивать из него не торопится, давая понять, что желает немедленно получить ответ на свой вопрос.

— А с чего ты взяла, что я непременно захочу тебе о чём-нибудь рассказать?

— Ч — чуйка, — глубокомысленно изрекает она. — Уж очень ты была настойчивой в своём желании где-нибудь посидеть. Я прямо чувствую, что из тебя должно политься. У меня, кстати, Василий копытом землю роет из-за того, что ему сегодня снова одному со спиногрызами сидеть, поэтому немедленно колись.

Вера права. Мне требовалось поделиться с кем-нибудь происходящим, и именно поэтому я не сразу согласилась поехать к Матвею. Обсуждать развод с ним — едва ли хорошая идея. Парень он, безусловно, умный и обязательно поддержит меня, но здесь другое… Нужен женский взгляд. Взгляд трезвомыслящей замужней подруги, коей является Вера.

— Мы с Романом будем разводиться, — говорю я, решив не ходить вокруг да около, и тут же запиваю озвученное глотком вина.

Вера опрокидывает свой бокал следом и смотрит на меня во все глаза.

— Вот это новости, Звезда Андреевна. Забудь всё, что я про Ваську сказала. Подождёт. И как это вы решились? В смысле кто инициатор и вообще?..

— Инициатор я. У нас уже давно не всё гладко, так что, наверное, просто пришло время.

— Хм-м… — тянет Вера, глядя на меня с сомнением. — Вот так просто взяла и решила? Ни с чего?

— А что, сложно поверить?

— Поверить не сложно, учитывая пиздопротивный характер нашего многоуважаемого Романа Анатольевича. — Картинно прикрыв рот ладонью, Вера делает испуганные глаза. — Извиняюсь, вырвалось. Но я же тоже не слепая, Стеллусь. Сдаётся мне, у тебя кто-то появился. На работу одеваешься как на праздник, всегда в настроении, мягче стала. Выглядишь счастливой, в общем. Я всё ждала: вдруг захочешь поделиться.

Неужели я была такой жуткой злыдней и настолько хреново выглядела, что малейшие изменения во мне так бросаются в глаза окружающим? Таня ведь почти то же самое сказала. И тоже заподозрила меня в измене.

Я колеблюсь. Вера не Таня. С ней нас не связывает дружба семьями, а ещё она куда более приземлённая и лояльная к человеческим порокам.

— Да, — подтверждаю, разглядывая белёсую гравировку на дне бокала. — Я развожусь не поэтому, но у меня действительно есть мужчина.

— Слава богу, ты не стала отпираться! — Вера воздевает глаза к потолку, будто рассчитывала на это признание. — Кто-то тебя, может, и осудил бы, но точно не я. Даже наоборот, Звезда моя. Я за тебя очень рада!

— Спасибо, — усмехаюсь я. — Очень мило поздравить меня с изменой мужу.

— Ну ты же знаешь, что я никому. Тихо порадуюсь за тебя, и всё. Так, а подробности? Сколько лет? Женат али свободен?

— Свободен, конечно. — Я даже хмурюсь предположению о том, что могла увести мужчину из семьи. В моём представлении измена мужу не идёт с этим ни в какое сравнение. Уподобиться беспринципной проститутке Елисеевой? Нет уж, увольте.

— Отлично, — удовлетворённо комментирует Вера. — С этим разобрались. А годков-то ему сколько?

Это самое сложное. Врать я не хочу, но разве просто сказать правду?

— Он меня младше, — отвечаю уклончиво, на что брови Веры удивлённо взлетают вверх.

— Вот как! Ну это, может, и неплохо. Намного?

Я чувствую лёгкое раздражение от всей этой ситуации. Две взрослые женщины, а играем в идиотскую угадайку. Я ведь хотела с кем-то поделиться и этим. С кем ещё, если не с Верой? Уж точно не с мамой, которая с большой вероятностью расстроится и начнёт плакать, узнав, что её великовозрастная дочь ушла от мужа и упала в объятия двадцатитрёхлетнего любовника.

— Это Матвей, — твёрдо говорю я, глядя Вере в глаза. — Твой любимый Золотой мальчик.

Повисает молчание. Вера открывает рот, будто что-то хочет сказать, но потом снова его закрывает. Поднимает и опускает бровь и, нащупав бокал, осушает его до дна.

— Об этом никто не должен знать, — напоминаю я, чтобы разбить повисшую тишину. Становится неуютно.

— Да, конечно, я понимаю, ты что ж, — тараторит Вера, начиная крутить головой по сторонам. — А гаврош наш куда запропастился? Хочу второй бокал заказать.

Мой личный дискомфорт нарастает. Я ожидала удивления, смеха, распахнутых глаз и даже сочную матерную фразу, но только не этого. Вере выглядит так, будто ей резко стало не по себе.

— Вижу, новость тебя настолько впечатлила, что ты перестала смотреть мне в глаза, — замечаю я, стараясь звучать легко и иронично.

Вера перестаёт обыскивать зал и поворачивается ко мне. Даже начинает улыбаться. Только улыбка выходит не совсем естественной.

— Ну так конечно! — Её тон чересчур шутливый, а голос громкий. — Такое без подготовки услышать. Что ещё сказать? Я рада за тебя, Стелл. И за Золотого мальчика рада. Такую звезду себе отхватил. Сам, наверное, одурел от счастья.

Ощущение фальшивости происходящего не даёт мне воспринимать её слова серьёзно. Я знаю Веру. Получить от неё настолько скомканную реакцию — признак того, что она кривит душой.

— А что ты на самом деле думаешь?

Снова повисает пауза. Наносная весёлость пропадает из её взгляда, Вера вздыхает.

— Я надеюсь, что ты решила уйти от Родинского не из-за мальчишки. Ну не верю я в долгосрочность таких отношений, хоть тресни. — Её лицо сочувственно кривится. — Стелл, ты не думай: выглядишь ты прекрасно, да и Матвей парень умный. Мозгами уж точно старше своих сверстников-распиздяев. Но это всё сейчас. А потом что? Ты к определённому уровню жизни привыкла и к тому же детей родить хочешь в ближайшее время. Я верю, что у вас и секс фееричный, — Ирка на кухне как-то слюной брызгала — и весело вам, и хорошо. Просто дальше-то что? Потом, когда ты семью захочешь.