Хогвартс, ставший домом (СИ) - "FotinaF". Страница 22

— Здравствуй, отец, — тихо, но уверенно начал Драко и ждал ответа.

— Здравствуй-здравствуй, — немного устало ответил Люциус, совершенно не меняясь в лице и позе.

— Ты готов со мной говорить? — учтиво спросил Драко.

— А ты? — ответил Люциус, и сыну стало ещё больше не по себе.

— Я давно готов, отец.

Драко ждал, Люциус молчал.

— Присядь, — без эмоций велел Малфой-старший, и Драко опустился в кресло недалеко от камина.

Собравшись с духом, Драко произнёс:

— Отец, я был уверен… почти уверен, что ты примешь моё решение. Я ничего не скрывал, мы это обсуждали…

— Я помню, Драко.

— Тогда в чём дело? — почти возмущённо развёл руками Драко. — Мне казалось, что прежние предрассудки остались в прошлом. Тебя расстроило то, что я вернулся к Гермионе в рождественскую ночь? Но… она — моя семья! Нравится тебе это или нет!

Люциус впервые за это время устало закатил глаза и глубоко вздохнул.

— Ты ни разу не возражал, — продолжал Драко. — Хоть бы слово против сказал! Что я теперь должен думать, скажи?

Малфой-старший молчал. Молчал долго. Драко нервничал, но ждал терпеливо. Отец уже пожилой, требовать от него чего-либо сын считал недопустимым.

И всё же Люциус, вздохнув, заговорил:

— За всё то время, что ты провёл в Хогвартсе, вдали от дома, от нас, от сына, у тебя была масса времени подумать, принять решение. Я понимаю твой выбор, Драко. Твоя бывшая сокурсница эффектная женщина с идеальной биографией. Возможно, я ещё многого о ней не знаю, да мне и ни к чему. Более того, она — вдова, ты — вдовец, неудивительно, что вы нашли общий язык. Признаюсь, я всё это время был уверен, даже надеялся, что… она не ответит тебе взаимностью…

Драко вспыхнул. Адское пламя ударило в голову. Он крепко сжал подлокотники, но держал себя в руках, хотя единственным его желанием было разораться, устроить скандал и обвинить отца в жестоком лицемерии, которым он пичкал сына все эти годы.

— … и когда Скорпиус предположил, что вы теперь вместе, что-то щёлкнуло внутри и я, кажется, даже порадовался за тебя. Но недолго. К исходу дня я понял, что не готов. Ощутил всей душой, что… не выдержу этого. Я не хочу видеть её в этом доме. Не хочу слышать её голос, не хочу знать, какая она на самом деле. Я не позволю этому случиться. Как хочешь, Драко, но если ты выбрал эту женщину, если намерен… ввести её в семью, то мне здесь не место.

Комментарий к Глава 11

Дорогие читатели! Наверное, до окончания этой маленькой истории осталось немного, всего одна-две главы. Но я надеюсь, что оставшееся время мы проведём вместе! Спасибо вам за вдохновение! Отдельно хочу поблагодарить нашу Shirshik за чудесную обложку!

========== Глава 12 ==========

В горле образовался горький ком. Драко поверить не мог в то, что происходит. Ему столько лет казалось, что после смерти его любимой Стори в душе отца произошли изменения, что сердце его оттаяло и научилось любить не только себя и свою чистокровность. О, как он глубоко заблуждался!

Драко облокотился на колени, запустил в волосы пальцы, отчаянно надеясь, что ему всё это просто снится. Он готовился к бою, знал, что с ним его самые близкие — сын, мама, его удивительная, долгожданная женщина и Стори, словно ангел за плечами. Он подбирал нужные слова, когда отец наконец снова заговорил:

— Я не могу себе представить, сын, что будет с моим сердцем, когда эта женщина переступит порог этого дома, как я буду смотреть на неё, как переносить её голос, — отец осип. Драко знакомо это ощущение, когда спазм сдерживаемых слёз сжимает горло. — Мы уедем, нет, я уверен, твоя мать может захотеть остаться…

— Отец, не волнуйся, — тихо произнёс Драко, понимая, что уже заготовленные слова растворяются от жалости к пожилому отцу, рождаются новые, более сдержанные, но настойчивые. — Это твой дом, дом твоих предков. Мне есть куда уйти…

— Это наш дом, Драко, — раздражение появилось в голосе Люциуса, — дом наших предков, и ты не имеешь права от него отказываться. Наш дом был осквернён. Он осквернялся столетиями. Только маленькая хрупкая женщина осмелилась омыть его своей чистотой и… любовью.

Драко замер. Кажется, он совершенно утратил понимание происходящего.

— Отец…

— Ещё два слова, — и Люциус заговорил с горечью, какой Драко никогда в жизни ещё не слышал: — Пока жива была Астория, я не понимал, сколько жизни она вливала в этот дом, в нашу семью. А потом вдруг… силы иссякли. Все силы — мои в том числе. Твой отец не выдержит Гермиону… Грейнджер, Драко. Я не хочу её видеть, не могу, потому что… всякий раз, когда звучит её имя, я слышу… мольбы о пощаде, слышу крик маленькой невинной девочки, взявшей на себя всю боль войны. Боль которую мы ей причинили. Я не смогу, никогда не смогу смотреть ей в глаза. Это мой дом и я ничего не сделал, чтобы остановить это. Эти два года были пыткой. Когда ты только отправился в Хогвартс, писал матери о том, что случилось с этой девочкой, казалось, будто это я убил её мужа, будто из-за меня вся её жизнь стала адом, такие, как я сделали это с ней.

Драко с трудом сглотнул. Он смотрел на отца с изумлением и восхищением. Ему казалось, что Люциус Малфой не способен на такие чувства, но кажется, Драко не знает своего отца.

— Она простила нас… — прошептал он, и отец внезапно распахнул одеяло и вскочил с постели. На Люциусе измятый деловой костюм — это поразило Драко, отец был точно не в себе.

— Простила? — подозрительно прищурился Люциус, и вот теперь Драко увидел ясно, как постарел его отец всего за пару дней, что он его не видел. — Ты, наверное, шутишь! Я знаю, что такое боль, Драко! Знаю, как врезается в память каждая чёрточка на лице того, кто причиняет боль! Твой отец стоял и молча наблюдал, как истязают невинное дитя, твою сокурсницу! Девочку, которую все мы знали! — и он понизил голос до шёпота: — Мы ничего! Ничего не сделали! Мы молча смотрели, потому что наше нутро — гниль! Как, скажи мне, я — хозяин этого поместья… — он яростно взмахнул руками, — смогу оправдаться перед твоей Гермионой?! Я не могу! — и он отчаянно затряс головой со спутанными седыми волосами. — Я не хочу оправдываться. Я стар!

Люциус схватился за сердце. Пошатнулся.

— Отец! — Драко бросился к нему, обнял за плечи. — Пап! Прошу, не казни себя так! Она совсем… совсем не такая, как мы. Она добрая и светлая. Может быть, немного резкая и гордая, но она, не знаю, Гермиона никогда не говорила этого, но, кажется, она любит меня. Она не упивается старыми обидами. Может, она и не забыла, конечно нет, не забыла, но не держит зла. Тебе просто нужно увидеть её и ты поймёшь!

Пожилой лорд тяжело дышал, он зажмурился и снова отрицательно мотал головой.

— Я не смогу, Драко. Поверь, все эти долгие годы случившееся в нашем доме тяготит и мучит. Пока ты не женился, было даже легче. Но потом появилась эта девочка — Астория. И стало тяжко. Она хотя бы была из нашего круга, понимаешь? Её взгляды на маглорождённых стали сюрпризом — неприятным. Каждый день ощущать себя виновным невыносимо…

— Отец, прошу, вернись в постель, — с мольбой произнёс Драко, обнимая дрожащие плечи отца. Он медленно повёл Люциуса к кровати, на которую тот с трудом опустился, но не лёг, а так и сидел, держась за грудь одной рукой и за предплечье сына другой.

— Я так рад, что ты счастлив, сынок. Что твои глаза светятся тем огнём, что прежде, — с грустью говорил Люциус. — Поверь, если я покину этот дом, будет лучше всем. Вы сможете спокойно жить, как знать, может, вы ещё общего ребёнка рискнёте…

— Пап… — смущённо усмехнулся Драко.

— Брось! — печально усмехнулся отец. — Вы ещё молоды. Волшебники долго живут, если конечно не сдают так рано, как mon père*.

— Тебе это не грозит, — улыбнулся Драко. — Когда ты её увидишь…

— Нет! — отец отнял свою руку, поднялся и медленно заходил по комнате. — Об этом не может быть и речи!

— Я понимаю, это непросто, но ты увидишь, она волнуется не меньше, но только по другой причине.

— И слушать не хочу. Я не в том возрасте, чтобы… чтобы…