Змеиная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович. Страница 26

— Он светлый. Отец про его с другом ещё в тот раз это сказал.

Ах, так они ещё и обсуждали нас, получается? Или это сейчас сказано персонально для меня? Вот она, наша инерция мышления — мы во всём инстинктивно ищем подвох…

— Сергей! Подожди.

Иксения сняла с шеи амулет на цепочке — тот самый, что демонстрировала в прошлый раз. Собрав цепочку в кулачок, приблизилась к забору — плавно, словно не подошла, а подплыла:

— Возьми.

— Я? — давно я не чувствовал себя настолько глупо. И вот что делать? Брать? От НЕЁ? Или отказаться?

— Ты, Сергей. Возьми. Это оберег. Никто не сможет воздействовать на твой разум. Тебе он нужен чистым. И… оберег давно у меня, я сроднилась с ним. Я буду знать, что с тобой всё в порядке.

Чуть поколебавшись, я подставил ладонь, и амулет скользнул в неё. Иксения — что ж за имечко, «Ксюшей» буду называть, решил я, — накрыла его своей ладошкой, мягкой и тёплой. Тёплой, надо же.

— Спасибо… Иксения.

— Да называй уже Ксюшей, — в синих глазах девушки сверкали весёлые искорки.

Точно ведь мысли читает. Я не выдержал — борзеть так борзеть:

— Слушай, а если я тебя поцелую — ты станешь человеком?

Иксения засмеялась — словно колокольчик зазвенел:

— Чтобы быть «человеком» в душе, не обязательно быть человеком телесно. Ты ведь это знаешь… Волк, — и, внезапно посерьёзнев, добавила: — Нет. Не стану. Это всё сказки. Но в них иногда хочется верить…

Лес мы промчались стрелой. Маша несколько раз пыталась заговорить, но я отмахивался. Остановился, когда мы уже выехали на пригорок, с которого просматривалось за разросшимися деревьями Кикино. Заглушил двигатель.

Маша, не спрашивая, слезла с мотоцикла, встала передо мной:

— Ну рассказывай, с чего ты так сорвался быстро?

Спрашивает резко, но без вызова — видно, не столько расстроилась, сколько самой интересно.

Я побарабанил пальцами по рукоятям руля:

— Ты скажи для начала — сама решила что-нибудь с ней?

— Она точно непростая. И природа для неё очень важна. Она прямо светлеет, когда говорит об этом. Не знаю, друидка она или нет, но это, знаешь, — Маша замялась, видимо, подбирая слова, — она точно из тех, кто живёт в единении с природой. Ну староверы какие-то, или что-то вроде этого… Но между прочим, — она прищурилась, — ты точно знаешь больше меня. Вы разговаривали так, словно сто лет знакомы.

— Второй раз в жизни вижу её, зуб даю, — вздохнул я, пытаясь собрать мысли в кучу. — Там, оказывается, всё намного сложнее, Маш…

— С чего?

Ну вот как ей объяснить, что я ВИДЕЛ? Она ведь не знает моей — точнее, Виталиковой — теории использования смартфонов. Впрочем, это уже не теория — на практике она отработала блестяще, на все 200 процентов. Сам не ожидал. Если отработает так же на доппелях — будет вообще улёт… И, кажется, Маше это рассказывать рановато — особенно при её взбалмошном характере. Совсем не хочется, чтобы её постигла судьба Виталика.

— Она читает мысли, — сказал я почти правду. — И вообще может общаться телепатически. Я почти уверен, что зверей из леса выгнали именно они, хотя прямо она этого не сказала. Не знаю, друиды они или нет, но колдуны знатные. Причём не как наши колдуны — похоже, у них то самое знание природы, о котором ты говоришь…

— То есть, я угадала.

— Знать бы, Маша… В чём-то ты была права — это уж точно.

— Покажи, что она тебе дала? — а вот и оно, Машино любопытство. Впрочем, мне на её месте тоже было бы интересно. Да мне и сейчас интересно!

Я вынул амулет из кармана и подал девчонке. Привстал и сам, чтобы рассмотреть внимательнее.

Тонкая, но искусно сплетённая цепочка, выглядящая словно змеиная кожа — единое целое, не разделённое на звенья. Подвеска — зигзагообразная змейка, подвешенная за хвост, каплевидной головой вниз. Явно серебряный предмет, но, похоже, очень старый — серебро потемнело, став почти чёрным.

М-да. Змеиная нынче осень. Змеиная…

— Офигенная вещь, — констатировала Маша, возвращая мне амулет. — Старинная, точно. Наденешь? Я бы побоялась. Подарки колдунов — они такие… Тем более когда ведьма симпатичная, — она сначала подмигнула, а потом показала язык.

Ага, симпатичная. Знала бы ты, Маша… Хотя Иксения в любом случае обаятельна — это без вариантов.

— Подумаю, — неопределённо сказал я. Забрав у Маши цепочку, сунул обратно в карман. Почесал затылок. — Ну что, Мария, попробуешь сама на мотоцикле проехать? Чтобы Ленину можно было правду сказать?

— Конечно! Он ещё спрашивает!

Глава 14. Воскресенье, 24 сентября. Утро. Виковщина

— Что скажешь, дочь?

Иксения задумчиво поводила бесполезными граблями по траве, толкнула их раскрытой ладонью — и инструмент послушно метнулся к дому, встав вертикально под навесом для инвентаря.

— Ты же всё слышал, отец.

— Слышал. Мне важно то, что думаешь об этом ты.

— Сколько мы жили на прежнем месте, отец? Двенадцать лет?

— Одиннадцать, дочь.

— А здесь — всего три дня. Нас нашли сразу. Может получиться так же, как… там?

— Моя ошибка, дочь. Я должен был предвидеть, что звери начнут разбегаться. И то, что они побегут к окрестным селениям. На прежнем месте они были гораздо дальше. Нам нужно было уходить на восход, а не на закат.

— Жаль, — девушка откинула со лба прядь волос. — Мне нравится здесь. Лес очень хороший. Спокойно. Осенний День скоро совсем. И знаешь, отец… Эти люди — они тоже хорошие. Представляешь, эта девочка хотела узнать о моей связи с природой. Так смешно…

— Не повторяй за мной, дочь. Светлые — это не навсегда. Люди меняются. Вспомни, что случилось с твоим братом. Людям достаточно испугаться, чтобы потерять голову.

— Отец… Он видел меня. И не потерял голову.

— Видел? Почему ты так решила? У него есть Сила, но совсем иная. Он не из тех, кого люди называют колдунами.

— Видел. Я почувствовала у него внезапный и жуткий испуг, но он справился. И справился, и не схватился за оружие. И сказал то, что хотел сказать с самого начала.

— Про то, что завтра люди приедут с оружием и колдунами?

— Да.

— Это твоё обаяние, дочь. Только ты из нас можешь вести такие разговоры… Ксюша. — Бородач улыбнулся. — Ни разу не слышал, чтобы кто-то из людей называл кого-то из нас так мягко.

— Мы им поможем, отец?

Повисла пауза. Бородач стоял, опустив голову и потирая подбородок. Наконец вскинулся:

— Аксель!

— Да, отец, — сын уже был рядом. И не только он — во дворе собралась вся семья, как и вчера.

— Сегодня, с сумерками, идём с тобой. Территория — людские руины от старой трубы до насыпи. Действуем жёстко. Там не должно остаться ни одного зверя крупнее зайца. И так, чтобы ещё полгода туда не совалась ни одна… тварь. Нечисть уничтожаем в первую очередь.

— Сырая долина тоже? — спокойно уточнил Аксель.

— Нет. Там есть Проход, закрыть его нам не под силу. Любимая!

— Да, дорогой, — кивнула женщина.

— Вы с Иксенией сделаете то же самое в направлении каменной крепости и в сторону реки. Потом встречаемся и вместе проходим закатный лес до дороги. Аксана!

— Слушаю, отец, — отозвалась темноволосая.

— Тебе в твоём положении нельзя против зверей. Подготовь занавес, дом любой не ближе трёх от этого. Брошен вчера.

Бородач помолчал. Подошёл к Иксении, обнял её за плечи:

— Ты отдала ему родовой амулет.

Это был не вопрос, но девушка даже не дрогнула:

— Сейчас он ему нужнее. И он, и девочка заблудились меж мирами, как и мы. Вдобавок он пытается найти тех, кто убил его друга. Он не знает своих врагов в лицо, у них тысячи лиц.

— Доппельгангеры? — удивлённо подняла брови мать.

— Думаю, да, — покачал головой бородач. — Сколько же их, этих паразитов…

— Людей? — ухмыльнулся Аксель.

— Люди всегда жили в этом мире, сын, — просто сказал бородач. — А мы пришли сюда. И доппельгангеры — тоже…

— В других мирах нас считают божествами, — откровенно недовольно заметил Аксель. — Таким, как мы, не приходится ютиться в лесных избушках.