Змеиная осень (СИ) - Беляев Николай Владимирович. Страница 9

Дорога после Двугорья сузилась, лес подступил уже с обеих сторон. Колтырин, судя по всему, нервничал — в подобных местах у некоторых срабатывает клаустрофобия, но, тем не менее, молодой колдун помнил о том, что нужно делать, и его выкрик почти совпал с треском кустов впереди справа:

— Органический объект, крупнее человека, на два часа!

Славик инстинктивно тормознул, и почти сразу на дорогу впереди, метрах в сорока, вывалилась огромная косматая туша. «Медведь», тварь знакомая, недавно такого на Болоте завалили — правда, из пулемёта, которого сейчас с собой нет. Пашка толчком откинул вперёд ветровое стекло и, даже не вставая, вскинул к плечу автомат — но зверюга повела себя совершенно неожиданно. Обычно на своей территории эти громадины довольно агрессивны, но этот, простояв всего несколько секунд — бока его со спутанной бурой шерстью тяжело вздымались, — рванул дальше, через дорогу и вниз по склону, шумно ломая кусты.

— Удаляется, — прокомментировал колдун то, что и так было очевидно.

— Он один был? — спросил Королёв, медленно подавая машину вперёд.

— Других не чувствую…

Пашка привстал, потянул было на себя рамку стекла, но Славик махнул — типа, не надо. И правда, вдруг придётся ещё вперёд стрелять.

— Странный какой-то медведь, — прокомментировал Плотников. — Как будто напуган вусмерть.

— Тогда что-то должно было его напугать, — не удержался я.

— Ну явно не здесь, — покачал головой Колтырин. — Ничего крупного не чувствую, нечисти тоже…

Пашка хмыкнул. Ну да, зря колдун упомянул про нечисть — все уже в курсе, что обнаружение нечисти срабатывает далеко не всегда.

Дальше ехали медленнее — и дорога неважная, и стрёмно, хотя колдун помалкивал. Эх, классные датчики движения были у нас при поездке в Волково… И явно ведь из Коллежда, наверняка Власов их доппелю подогнал. Спросить, что ли, у Колтырина? Нет, не стоит — парень вряд ли из «приближённых», его Власов скорее всего прихватил с собой к доппелю, чтобы был лишний свидетель. А датчики, зуб даю, строго секретные — просто мне повезло увидеть их и выжить. И остаться на свободе.

Деревня открылась ещё километра через полтора — сначал слева появилась прогалина с какими-то полуразвалившимися, почерневшими от времени сараями, а потом УАЗ забрался на пригорок, с которого Виковщина видна аж во всей красе.

Деревенька лежала словно в небольшой ложбинке. Дорога, как и чаще всего, проходила посерёдке, дома «первых линий» смотрели на неё фасадами. За домами — немаленькие огороды, к которым слева почти вплотную подступал лес, а справа, где поднимался холм, были построены ещё дома, в основном в хаотичном беспорядке. По верхней кромке холма вздымался всё тот же мрачный еловый лес, где-то за ним расстилалось кладбище.

Дома оказались большей частью совершенно заброшенными, почерневшими, с провалившимися крышами, да и всё мало-мальски ценное скорее всего вывезено давным-давно — где жителями, а где и мародёрами. Заборы почти все повалились или покосились, в центре деревни глупо торчал столб освещения, причём с фонарём, отчего-то уцелевшим — но, разумеется, никаких проводов к нем давно уже не вело. Неподалёку в густой траве стоял давно разукомплектованный УАЗ-«головастик» с ржавым фургоном.

— Вон, видите? — приподнялся на сиденье Колтырин.

— Видим, видим… — Пашка поудобнее перехватил «ксюху». — Слав, давай туда потихоньку, и лучше подъезжай задом, если это возможно.

Дымок из трубы был виден очень хорошо — один из домов на пригорке, там, где посуше. Может, поэтому и сохранился лучше других. Даже отсюда видно, что поблёскивают стёкла в окнах, и забор вроде ровненький…

Забавно. Налицо все признаки осёдлости — те же изгои никогда не будут ремонтировать дом. Они вообще редко задерживаются на одном месте дольше пары ночей, чтобы не привлекать к себе внимания. Хотя то, что неизвестные «поселенцы» выбрали дом в стороне, подальше от дороги, тоже говорит о том, что лишнего внимания они не хотят. Судя по всему, и дым немногие заметили, а ведь живут не первый день и не первую неделю, раз дом в порядок привели.

Славик тронулся с места не сразу — сначала всё же поднял ветровое стекло. Винтовочную пулю оно, как мы недавно выяснили, не удержит, но наложенное на него колдовское зачарование всё же убережёт от пистолетных пуль или гранатных осколков. Так что тут со стеклом спокойнее.

Машина медленно переваливалась по колее меж домов с выбитыми окнами. Мрачное зрелище, да я ещё под недавним впечатлением от Волково…

— Юр, видишь что? — толкнул я колдуна в бок — молчать было невыносимо.

— Есть органическая жизнь. Аур не вижу, — лаконично отозвался парень. Ну что, коротко и по делу…

— Много? — не оборачиваясь, спросил Пашка.

— Пока не разобрать…

— А в целом по деревне?

— Больше ничего, только там.

— Ладно, смотрим в оба…

УАЗик дополз до своеобразного «перекрёстка» — вправо ответвлялась дорожка, совершенно ненаезженная и заросшая сухой травой. Ага, вон впереди полянка видна, аккурат перед тем домом, значит, будет где развернуться.

— Не дело это, в такую глушь без пулемёта, — ворчал Плотников, поглаживая автомат. Машина ползла меж покосившихся гнилых заборов — ладно хоть, подморозило, да и без дождей, а то грязи было бы по колено…

— Пять объектов, — доложил Колтырин. — Вижу в окне ауру, не нечисть, но аура какая-то странная…

Лицо в окне было видно и так, причём, кажется, женское — выглянуло и скрылось. Окна деревенские, маленькие…

— Готовь огненный удар, — процедил Пашка молодому колдуну. — Если что не так — жги к едрене фене, в район крыльца, чтоб не выбрались…

— А если там люди?

— Не все люди одинаково полезны, — я схватился за скобу, пока Славик разворачивал УАЗ на пятачке перед домом. Мотор, конечно, не глушил.

Мы с Пашкой выпрыгнули из машины, я дослал патрон с серебряной пулей, сбросил предохранитель на карабине. На всякий случай откинул штык-нож — немного непривычно, но пусть будет… Королёв поставил УАЗ чуть боком, Колтырин встал за машину, и в руках его засветился яркий оранжевый огонёк размером пока что с мячик для пинг-понга.

Двор просматривался хорошо — забор невысокий, этакий «из мирных времён». Теперь таких не ставят. Кто нынче рискнёт жить в глуши за таким забором? Подозрительно…

Отчётливо потянуло запахом готовки — свежевыпеченным хлебом и чем-то душистым, будто травками-приправами.

Пашка, почесав затылок, стукнул несколько раз в калитку затыльником автомата:

— Эй, хозяева, есть кто дома? Выйдите на пару слов!

Блин, еда… А я утром и чаю не попил — вскочил-то сразу на планёрку. Сжёванный на ходу бутерброд не считается.

Двор неширокий, грядки — правда, не понимаю, ухоженные или нет, я не огородник. Трава вроде выкошена. Несколько яблонь с кривыми, узловатыми стволами, яблоки ещё висят — розовые, но некрупные. Старая металлическая бочка у дома, полная воды… Дом из потемневших брёвен, необшитый и некрашенный. Крыша под рубероидом, местами обомшелым.

Скрипнув, отворилась дверь сеней, пристроенных слева от дома, и наружу вышел крепкий мужик в чёрных шерстяных брюках, местами продранных, и в светлой незастёгнутой рубахе, под которой хорошо была видна майка-«алкоголичка». Взъерошенная чёрная шевелюра без грамма седины, такая же нечёсанная борода — лица почти и не видно, только глаза. В руке — топор. Обычный, хозяйственный.

— Ну, я хозяин. Кто спрашивает?

Голос грубый, но тон неагрессивный — скорее, любопытством веет.

— Смежник, жду вердикт, — не отводя ствола и взгляда от мужика, процедил Пашка.

— Аура странная, но не нечисть, — не совсем уверенно отчеканил Колтырин.

Плотников криво улыбнулся одной стороной рта — нас и странного мужика разделяло метров двадцать двора, — и убрал левую руку с цевья, опуская оружие.

— Павел и Сергей, Патруль Вокзального, — миролюбиво сказал афганец. — Обычная проверка. Давно здесь живёте?

— Почитай полгода уже, — осторожно сказал мужик. — С весны.