Вернись, бэби! - Хэран Мэв. Страница 27

– Тогда до завтра. – Джо собрался положить трубку, но в этот момент подал голос Эдди. Он до сих пор мирно спал на красном диване, куда его пристроила Молли, подперев подушкой, чтобы не упал. Он словно опять почувствовал, что нечто жизненно важное происходит помимо него, и громогласно завопил.

– Что это? – удивилась Стелла. – Дикий зверь?

– В каком-то смысле. Это Эдди, наш ребенок. Ему около полугода.

– Боже! – Если про голос можно сказать «побледнел», то это был тот самый случай. – До свидания, Джозеф. Завтра жду.

– Мне кажется, – Молли взяла Эдди на руки, чтобы покачать, – что Стелла только сейчас поняла, что она уже бабушка.

Би сидела в любимом кресле с высокой спинкой, стараясь не вмешиваться в этот необычайный разговор, но и не пропустить единого слова.

– Что случилось? – спросила она у пораженной дочери. – Ты так выглядишь, словно тебе явилось привидение.

– Там еще и малыш. Ты мне про малыша не говорила!

– Не говорила. – Би поднялась и подтолкнула Стеллу к креслу. – Ты же знаешь мой принцип? Не больше одного потрясения за раз. Она была с ним, когда в первый раз приезжала. Дивный карапуз! Я его немножко даже понянчила. Бедная его мамочка, наверное, решила, что я какая-то маньячка, ворующая чужих детей, но я не могла удержаться. На тебя похож.

– Но это значит, я – бабушка! – Стелла произнесла это таким голосом, будто только что узнала о своей неизлечимой болезни. – Я тут гоняюсь за ролью, которая уходит двадцатипятилетней девчонке, а на самом деле я бабушка, черт меня возьми!

– А ты, – озорным голосом посоветовала Би, – лучше думай о том, сколько ты теперь можешь выиграть замечательных конкурсов бабушек!

– Замолчи сейчас же, старая мышь! – в ужасе взвизгнула Стелла, бросаясь в нее подушкой. – Налей-ка мне лучше водки. Двойную!

Шагая по главной улице Пэкхама, Клэр пропускала мимо поток такси, размышляя над самой неразрешимой дилеммой из всех, с какими ей приходилось сталкиваться. Она по уши в долгах, на грани увольнения, и ей в руки попадает самый невероятный сюжет, воспользоваться которым она не может.

Она чувствовала себя как герой фильма «Чарли на кондитерской фабрике» – маленький сладкоежка, оставленный без присмотра среди гор сладостей, но в глубине души понимающий, что любой кусочек будет для него погибелью.

Хуже всего то, что, какую линию поведения ни избери, она все равно отразится на отношениях с друзьями. Ей придется вообще отказаться от всякого общения с Молли и Джо, если журналистское нутро возьмет над ней верх. Другой вариант – продолжать общаться, но под таким психологическим прессом, что для всех это общение станет противоестественным. Садясь наконец в такси, чтобы вновь вернуться к дорогостоящей цивилизованной жизни, она поняла, что у нее не хватит мужества притворяться, будто все это не имеет для нее никакого значения. Это был такой сюжет, за который она готова была бы убить, и при этом она единственный во всем Лондоне журналист, которому он стал известен.

Клэр съежилась на заднем сиденье, впав в мрачное расположение духа. Даже пульсирующий жизнью летний вечер, шумные кафе с гремящей отовсюду музыкой, вид и запах красочного вечернего Лондона не прибавляли бодрости. Вечер ей придется провести в одиночестве, стараясь не думать о фантастическом открытии, свидетелем которого ей довелось стать.

Постепенно журналистский запал улегся, и к ней вернулись нормальные реакции Клэр-подруги. Джо всегда отличался какой-то неправдоподобной привлекательностью. Даже в колледже он выделялся своей темной «мастью», красивыми чертами лица и привычкой одеваться во все черное. По непонятной причине черный цвет одежды, который на ком-то другом казался бы претенциозным, в случае с Джо воспринимался совершенно нормально. Конечно, играло роль и то, что это были по большей части недорогие вещи с распродажи, а не от Армани.

Теперь, когда правда вышла наружу, стало понятно, что Джо очень похож на Стеллу Милтон. Эти необыкновенно синие глаза, слегка нависающие брови, придающие обоим несколько печальный и очень чувственный вид. И обоим присуще природное изящество. Занятно, что только теперь, зная, что Джо сын актрисы, Клэр поняла, что он обладает утонченной чувственностью.

Таксист с визгом затормозил, избегая столкновения с мальчишкой, рванувшим на велосипеде по «зебре» перед самым их носом. У Клэр екнуло сердце.

Теперь Джо изменится. Это произойдет неосознанно, быть может, он даже будет прилагать усилия, чтобы устоять на твердой земле, но это уже не в его власти. Сейчас он весьма усердно зарабатывает свою копейку на автомобильных справочниках, живет в безмятежном пригородном мирке, в захудалой квартирке (пусть даже и разукрашенной стараниями Молли) в своем скучном Пэкхаме. Стелла Милтон – из мира красоты, страстей, творческих исканий, шикарных ресторанов, премьер и головокружительных отзывов прессы. Часть всего этого сияния теперь непременно достанется и Джо. Это может стать для него великолепным шансом. Или Джо в скором времени окажется развращен – конечно, не в буквальном, а в фигуральном смысле – собственной матерью.

Выскочив из машины и расплатившись с шофером, Клэр подумала, сколько любви и сил вложила в эту затею Молли. Теперь оставалось только надеяться, что ей не придется об этом жалеть.

На другой день Молли следила за последними приготовлениями Джо к встрече с матерью и думала, что у нее сейчас разорвется сердце. Какой он Красивый, а волнение лишь добавляет ему привлекательности. Она попыталась представить себе, что почувствует Стелла Милтон. Приведет ли ее в восторг или, наоборот, в ужас внезапное объявление взрослого мужчины – ее красавца сына?

– Пока. Удачи! Не торопись домой, вам надо поближе познакомиться, и не забудь, что нам потом от тебя понадобится подробнейший отчет, так ведь, Эдди? – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа. – Ну, как она может тебя не полюбить? Ты только посмотри на себя!

– В прошлый раз это не помогло.

– А я уверена, что она об этом очень жалела. Сейчас можно начать все заново. Вам обоим.

Джо нагнулся и обнял жену и малыша.

– Все равно именно вы – моя семья. Моя маленькая неприступная каменная крепость. Спасибо тебе, Молли, любовь моя, что столько для меня сделала. Без тебя и твоего упорства ничего бы не вышло.

– Отправляйся немедленно, а не то я сейчас разревусь. – Она с улыбкой проводила его взглядом до двери. Неужели он и впрямь считает их своей каменной крепостью? Суеверная Молли не верила ни во что неприступное. Особенно в том, что касается любви.

К этой роли Стелла Милтон была подготовлена очень плохо. Вывалив содержимое гардероба на кровать, она судорожно искала подходящий наряд для встречи с сыном – через двадцать пять с лишним лет! Стелла понимала, что, сосредоточившись на своем внешнем виде, она пытается заглушить более глубокую тревогу. Вызывающая эксцентричность нарядов ее матери, сознательно идущей на поводу собственной прихоти, и сейчас импонировала ей намного больше, чем собственная привычка к сексуальности и шику в одежде. Черт побери, сегодня она должна выглядеть как можно лучше! Она хотела очаровать и ослепить – возможно, из-за того, что это легче, чем подвергнуться осуждению.

В конце концов, учитывая жаркий летний день, она остановила свой выбор на белых льняных брюках и свободной, ниспадающей блузе из белого шелка с глубоким вырезом. Костюм дополняли белые тенниски, которые имели такое же отношение к занятиям спортом, как автомобиль «Ягуар» к хищному зверю, от которого пошло его название.

Надо было признать, она невероятно нервничала и даже нарушила собственное железное правило не употреблять спиртного раньше полудня, позволив себе шампанского для храбрости. Когда наконец раздался звонок, она залпом осушила бокал и взъерошила рукой свои прекрасные волосы. Вот и все.

При виде высокого темноволосого юноши, стоящего на пороге, ей стало еще страшнее. Это было все равно что смотреться в зеркало. Те же глаза и ресницы, тот же овал лица, та же манера держать голову чуть набок от стеснительности. Это ей пришлось побороть на занятиях по актерскому мастерству. Цвет волос, блестящих и почти совершенно черных, с легким фиолетовым отливом, был в точности как у нее.