Случайный папа (СИ) - Ручей Наталья. Страница 21
– Мне кажется, ты уже достаточно подчеркнул веру в то, что мы все – интеллигентные люди, – снова встревает Егор. – Может, лучше взять побольше спиртного и мяса? А то как-то тележка быстро наполняется, а толкового ничего нет.
Ну да, ананас, арбуз, дыня, бананы и манго, а также пакеты с овощами не в счет. А может, он прав и этого действительно мало?
Добавляю в тележку по мелочам: красную рыбу, икру, курицу, пару килограмм мяса и ребрышек, два вида хлеба.
На несколько дней хватит? Потом еще завезу. Может, привыкнет и созреет до того, чтобы выдавать четкий список.
– Мам, мам, посмотри! – раздается неподалеку детский восторженный голос. – Я о таком как раз в детстве мечтала, помнишь?
Маленькая девочка с косичками дергает за руку маму и елозит ладошкой по стеклу, за которым на нее смотрит большой розовый кот с синим бантом вокруг шеи.
– Помню, милая, – ласково отвечает ей мама. – Но теперь-то у тебя много игрушек, правда?
– Правда, – соглашается девочка, – и я уже взрослая. Это мне в детстве хотелось, когда я еще ждала, что мой папа вернется. И когда у меня не было нового папы.
Мама склоняется, целует девочку, которая хочет казаться серьезной и взрослой, поправляет косички. Они обе уходят. А я, пользуясь подсказкой, захожу в этот отдел магазина.
– А что мы здесь…
– Вон там шоколадки с изюмом!
– Там с белым, я люблю с темным, – отмахивается Егор, даже не обернувшись.
И идет следом за мной. На удивление, молча держится, пока я плачу за кота. И даже миролюбиво устраивает его под мышкой, когда я ему вручаю покупку.
Так, ничего не забыл?
Обойдя еще раз магазин, бросаю пару банок оливок.
– Ты к ней, да? – Его наконец осеняет. – И как она? Блин, ну расскажи хоть что-нибудь, раз уж вместо шашлыков я принимаю участие в гей-параде!
В качестве доказательства обвинения он обиженно трясет передо мной розовым котом.
– Слушай, что ты за мной бродишь? Тебе что, нечем заняться?
– Нечем. У меня каникулы. А урок ты зажал. – Наткнувшись на мой взгляд, он начинает гладить игрушку по плюшевой голове. – И рассказ тоже зажал. А я день, между прочим, дежурил под окнами. Жаль, не догадался постоять там еще, когда ты пришел. А можно было вообще спрятаться в подъезде на лестнице. Я бы по ее лицу понял, обрадовалась она или нет, что папа именно ты.
– По ее лицу ты бы мало что понял. Она отлично умеет маскироваться.
– Ну хорошо, ладно, а сам ты как думаешь, обрадовалась она или нет?
Черта с два я признаюсь, как она расстроилась, что заплатила за сперму француза штуку баксов, а ей подсунули местную.
– Я об этом не думаю. Просто делаю так, чтобы у нее остался единственный вариант.
Егор с чего-то вдруг так глубоко погружается в мысли, что даже не замечает, как, расплатившись, мы выходим из магазина.
Так, ну теперь самое сложное. Где найти свой любимый одеколон? Дома у меня стоит открытый флакон, но на подарок он не годится. А купить такой же в городе вряд ли получится. Хотя можно попробовать.
Помнится, был неподалеку один неплохой бутик с парфюмерией. Если они не перешли на подделки, там можно что-то найти.
Егор увязывается следом. Вряд ли он рассчитывал на то, что ему придется сидеть на улице и караулить кота, но все-таки остается, только ворчит:
– Опупеть запросы… и это у нее еще нет кольца…
То ли он сам заткнулся, то ли просто не слышно его, потому что я захожу в бутик, а дверь за мной громко хлопает.
Нет, два месяца безделья у студентов – слишком серьезное испытание для их близких. Да и для них самих. Мозг разжижается. Какое на фиг кольцо, если у меня есть Сова? И он с ней знаком.
– Я могу вам помочь? – заметив меня, тут же приближается девушка-консультант.
Без особой надежды я называю марку одеколона. А девушка кивает и спустя пару секунд приносит его. Оригинал. Не подделка.
– Дайте два, – прошу я, помня о том, что салфеток она просила побольше.
А здесь могла постесняться.
– Все в целости и сохранности! – докладывает Егор, заметив меня, и снова потряхивает многострадальным котом. – Тебе не кажется, что у него на шее не бантик, а удавка? И смотри, неплотно сидит. Его можно понять. Как увидел, в какой его цвет оприходовали, так ее себе и намылил!
– Твоя ворчливая компания начинает меня подбешивать, – честно предупреждаю его.
– Да? Намекаешь, что здесь и сейчас на одного самоубийцу может стать больше? Ну тогда я поехал. У меня много дел, я просто забыл.
– Давно бы так.
– Следи за котом, – предавая его мне, он трогательно всхлипывает, – он на грани, вдруг бантик от ветра сильнее завяжется…
Егор успевает отъехать, пока я подбираю слова помягче и медленно выдыхаю. Даже в голове без его трескотни проясняется.
Настолько, что, уже поднимаясь в лифте, я смотрю на кота и всерьез раздумываю: и как его такого дарить беременной женщине? Ей же нужен один позитив! А этот и правда будто на грани.
Хотя, когда открывается дверь и первое, что я вижу, – это заплаканные глаза, понимаю, что до позитива здесь далеко.
Слезы, блин… она точно плакала…
Честное слово, лучше бы у нее на лице была снова халва!
– Впустишь? – спрашиваю сам, потому что хозяйка квартиры пребывает в какой-то прострации, рассматривая кота.
– А? Да, конечно.
Она отходит в сторону, ну и, чтобы можно было свободно передвигаться, я вручаю игрушку ей. На секунду в ее глазах мелькает удивление, а потом она обхватывает кота двумя руками и утыкается в его макушку.
– Спасибо, он…
– Стремный, знаю.
– Очень красивый, – улыбнувшись, продолжает она. – Мягкий, пушистый. Спасибо, Лука.
А теперь застываю я.
Не потому, что она впервые называет меня по имени – эта сентиментальная чушь для девчонок. Просто она так трогательно улыбается, а еще эти остатки слез у нее на лице. Хочется обнять ее, утешить, а еще дать кому-нибудь в морду.
– Это на кухню?
Мой голос звучит жестче, чем я бы хотел. Но быстро нас обоих возвращает на землю. Разрывает зрительный контакт, тишину и неловкость.
Но, увы, ненадолго.
Она переводит взгляд на пакеты в моих руках и недоверчиво выдыхает:
– Это… все мне?
Дать кому-нибудь в морду хочется все сильнее. Откуда в ней эта неуверенность? При такой внешности и легком характере у нее должна стоять очередь из желающих подарить ей или цацки, или машину. А она реагирует на пакеты с продуктами так, будто в них драгоценности. И собиралась родить от безымянного донора.
Чую, где-то близко собака зарыта. Может, та же самая, что отбила у нее желание даже приблизиться к мотоциклу.
– Это не только тебе. – Киваю на ее животик, который под этой бесформенной рубашкой трудно заметить. – Это вам.
– Спасибо, Лука!
Кивнув, направляюсь на кухню. А там… умопомрачительный запах! Естественно, я его узнаю.
Плов.
Вижу приличных размеров казан и намеренно от него отворачиваюсь, выгружая продукты. Помня, как дело обстояло с пирожками, на плов можно не рассчитывать.
– Ничего себе! – слышу у себя за плечом ее голос. – Ты решил обеспечить меня продуктами до самых родов?
– Через пару дней еще завезу.
– Не надо!
Обернувшись, смотрю на нее. Не лукавит, и правда не хочет. Что ж, ее можно понять: так часто видеть на своей территории постороннего человека не каждый захочет. Я в свой дом тоже пускаю не всех.
– Хорошо, могу передать с курьером.
– Я не в том смысле. Просто этого действительно много. Я столько не съем.
– Ты же теперь не одна.
Улыбается, качает головой, но уже не отказывается. Более того, покладисто предлагает:
– Сам убедишься в следующий раз.
Она принимается мне помогать, сортирует продукты, располагает их в холодильнике. В простой домашней одежде, которая скрадывает фигуру, без макияжа, с бесформенным пучком на голове, а все равно привлекательная. Особенно когда оборачивается и, заметив мой взгляд, улыбается.