Тайна замка Морунген (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 10

Что, если попробовать это новое средство передвижения? Во времени я не особо выиграю — потом все равно придется добираться до Ольденбурга на почтовой карете — но очень хотелось получить новые впечатления и своими глазами увидеть, что за суматоха кипит вокруг этого знаменитого изобретения.

Билет в первый класс стоил немало, но, благодаря щедрости барона, деньги у меня были.

Услышав о моей идее, тетка и отец пришли в ужас.

— Душечка, это небезопасно! — вскричала Берта. — Эти железные чудовища несутся с немыслимой скоростью! Мой доктор говорит, это вредно для организма.

Однако я проявила настойчивость, и нашла неожиданную поддержку со стороны дяди. Я подозревала, что он и сам был бы не прочь прокатится на большой и быстрой машине, почти что сказочной. Из случайно оброненных им слов стало ясно, что он украдкой ходил в депо полюбоваться паровозами издалека.

Отец ехать со мной отказался наотрез. Жизнь в доме сестры, без забот и хлопот, пришлась ему по вкусу. Однажды я застала его за изучением раздела в газете с объявлением о сдаче в аренду помещения для часовой мастерской. Уж не решил ли он обосноваться в столице насовсем? Когда я спросила его прямо, он пожал плечами и сердито ответил:

— Посмотрим, как сложатся обстоятельства. Я вернусь в Ольденбург через две недели. Надеюсь, удастся к этому времени раздобыть деньжат, чтобы выкупить залог у Лео. Ну а если нет… — он многозначительно посмотрел на меня, и я задумалась, что делать в таком случае. Надо посоветоваться с Августом — если хватит храбрости поднять эту тему…

Нанимать компаньонку на время путешествия не пришлось: дядя нашел для меня спутников, знакомую семейную чету, которым требовалось навестить родственников в Шваленберге, и которые тоже рискнули воспользоваться плодами прогресса — добраться до города всего за три часа на огнедышащем железном коне.

И вот, ранним утром я прибыла на столичный вокзал. Он был невелик и скромен, небольшой деревянный павильон, однако рядом уже возводилось новое здание с изящным куполом, похожим на оранжерею.

Мои родственники реагировали на виденное по-разному. Тетка ужасалась, бурно обмахиваясь веером, ее муж вздыхал и поглядывал на меня завистливо, а отец сделался печален.

— Папа, возвращайся скорей, — я быстро обняла его, украдкой вдохнув знакомый запах сдобы и табака. — Вот увидишь, все будет хорошо. Мы решим все наши проблемы и заживем, как раньше.

— Нет, Майя, — он неловко похлопал меня по спине. — Как раньше уже не будет. И ты знаешь, кто в этом виноват. Наместник. Барон фон Морунген. Только он и никто другой.

Отец упорно отказывался признавать очевидное и держался за свое. Сейчас было неподходящее время разубеждать его.

— Он погубит нас, Майя, — продолжал отец угрюмо. — Я боюсь за тебя и страдаю, когда думаю, что ты живешь под его крышей. Об этом замке говорят столько дурного…

— Там нет ничего дурного, поверь. Полковник добр со мной. Знаешь, мы даже подружились.

Отец тяжело вздохнул.

— Я трус, — вдруг вымолвил он и отвел глаза. — Хороший отец поехал бы в Морунген и увез тебя оттуда и заставил бы поступить правильно. Но я испугался. Фон Морунген безжалостен и непреклонен. Знала бы ты, что о нем болтают! Что он делал в прошлом! А мое положение… очень шаткое. Но я думаю, как его исправить.

Я посмотрела на него внимательно и впервые после нашей встречи отметила, что отец стал выглядеть по-другому. Он похудел, кожа висела складками на его щеках, а глаза смотрели не добродушно, а настороженно. Его жизнь изменилась. Он всегда противился новому, хотя и скрывал это и не любил казаться ретроградом — хотя был им до глубины души. Но все же он искал пути как-то приспособиться к этим изменениям, пусть это давалось ему нелегко и происходило совсем не так, как мне бы хотелось.

И в эту минуту я поняла: что бы он ни делал, доброе или гадкое, и даже подлое, он — мой отец, и я должна заботиться о нем, и поддерживать его … насколько это допустят моя совесть и мое терпение. Но я не могу не любить его. И он любит меня и беспокоится о моем будущем, даже если я отвергала эту своеобразную заботу.

— Все уладится. Не надо верить слухам о полковнике. Я буду ждать тебя, — сказала я и любовно поправила его шейный платок. — Напиши, когда приедешь в Ольденбург. Мне теперь не обязательно постоянно жить в Морунгене. Я тоже вернусь домой и одного тебя больше не оставлю.

Он с сомнением покачал головой и ничего не ответил.

Прозвенел гонг. Пора было отправляться.

Я с диким восторгом и легким испугом почувствовала, как завибрировала платформа под ногами. Раздался оглушительный гудок, будущие пассажиры и провожающие на станции вздрогнули, заволновались и дружно сделали шаг назад.

Пыхтя, хрипя и грохоча, на платформу надвинулся локомотив. От его красоты и мощи захватывало дух. Людей на платформе обдало горячей волной. Пожилые супруги, с которыми мне предстояло добираться до дома, перепугавшись, повисли на плечах друг у друга, а потом никак не хотели подниматься в вагон.

Вагончики были маленькие, нарядные, и очень походили на обычные почтовые кареты, которые спешно переделали и посадили на платформы с колесами. Когда я зашла внутрь, то убедилась, что так оно и было. В салоне имелось шесть скамей, по три с каждой стороны, как в большой карете, однако окна заменили на более прочные, в медном переплете с клепками.

Паровоз свистнул напоследок и медленно тронулся. Грохот мощной машины заглушал все прочие звуки и болезненно отдавался в сердце. Ноздри щекотал запах угля и дыма.

А когда паровоз разогнался и помчался во весь дух, пассажиры дружно зажмурились и крепко уцепились руками за края сидений.

Было от чего! Невозможно представить движение с такой скоростью! Мир за окнами мчался, как на заведенной паровой карусели. Выскакивали дома, полянки, деревья — и убегали прочь. Неподвижными оставались лишь облака в небе… На переездах лошади фыркали и шарахались от проносящегося чудовища, а пешеходы радостно махали.

Мало-помалу страх отступил, и фантастическое путешествие захватило так, что все три часа до Шваленберга я просидела, широко раскрыв рот и глаза.

Да, пожалуй, это и впрямь удивительное изобретение! И не такое ужасное, как думалось.

Я представила, какой миленький уютный вокзальчик построят у нас в Ольденбурге… небольшое каменное здание с остроконечной крышей с изогнутыми коньками, а на окнах — узорные решетки. Я видела подобное на одной из станций, которые мы проезжали. На платформе — полосатый шлагбаум и красная сигнальная будка с медным гонгом на цепи. А рядом будет стоять станционный служащий в красивом мундире с блестящими пуговицами. Почему-то в роли станционного служащего мне представился старый возчик, отец Риты. Его роскошные усы надолго запомнятся проезжающим. А Риту я представила в нарядном платье, с корзиной на локте, продающей пассажирам цветы. Ой, это вряд ли. Скорее она захочет помогать угольщикам и людям, заправляющим воду в баки.

Когда на вокзал будет прибывать поезд, это станет важным событием для жителей города. Они будут надевать лучшие наряды и выходить гулять на платформу.

Нет, железная дорога не испортит Ольденбург. А вокзал станет его украшением.

От момента, когда я взошла по крутым ступенькам в вагон, до момента, когда я оказалась на вокзале в Шваленберге, прошло лишь два с половиной часа — и целая жизнь. Удивительная машина словно промчала меня из прошлого в будущее, показав его чудеса.

Вокзал здесь был еще меньше столичного, но недалеко от платформы играл оркестр, а разносчики со своим товаром уже уверенно захватили окрестности.

От дорожных впечатлений у меня немного подрагивали ноги, но все же я выполнила то, что задумала еще в момент отправления. Ускользнула от своих спутников, прошла к локомотиву и обратилась к усатому машинисту, который открыл дверь, собираясь спуститься на платформу.

— Господин машинист, — я ослепительно улыбнулась ему. — Большое спасибо за незабываемую поездку! Это настоящее волшебство! Вы позволите посмотреть, как все устроено у вас в кабине? Можно мне подняться к вам?