Аллергия на №1 (СИ) - Мейд Алекс. Страница 61

Я тяжело вздыхаю. Тяжело быть всё-таки взрослой. Но когда я вырасту у меня точно будет машина. Долой автобусы, да здравствует личный комфортный транспорт без злобных теток.

Через минут десять я, наконец, вырвалась из автобуса, вдыхая в себя свежий и прохладный воздух. Уже начали сгущаться сумерки, но я отважно двинулась к воротам кладбища. Я же недолго буду. Мне просто надо чуть-чуть почистить участки, где лежат бабушка и дедушка, может, смогу найти прадедушку и положить еды у надгробий и всё. Быстро и, может, мама не будет меня сильно ругать.

Включив фонарик на своём телефоне, я пошла прямо, ища глазами кривую берёзку, у которого мне нужно завернуть налево. Пройдя метров тридцать, я нашла кривую берёзку и пошла дальше.

Вышла к свежескопанной могиле, у края которой сидели парочка здоровых ворон. Блин, большая всё-таки могила. Я осторожно начала идти у края могилы, пытаясь не поскользнуться и мокрую глину.

Сзади раздался какой-то шорох и скрежет. Я ощутила, как волоски предательски на руке встали дыбом, а дыхание участилось. Нет, я не верю во всякие ужастики, но в темноте, на кладбище, где каркали вороны… Стало жутко и вспомнились все те дурацкие страшилки из фильмов и книжек.

Тихо и медленно я двинулась дальше, как вдруг на меня с ненормальным карканьем налетела ворона и из-за ближайшего памятника выскочила длинная тень с потусторонним воем:

— У-у-у-у-у!

— А-а-а-а-а-а! — завизжала я на всё кладбище, чувствуя как нога в резиновом сапожке всё-таки соскользнула с глины в пустоту, а следом и всё моё тело.

Тупо махая руками в воздухе, я спиной грохнулась на жесткую сырую землю, при том очень больно ударившись о дурацкие мотыжки в пакете. Слёзы выступили на глазах от страха, боли и темноты, в которой я ничего не видела.

Всхлипывая, я встала. Руки, спина и коленки были мокрыми и, похоже, в грязи. Начала проводить руками по землистым стенам, но те были гладкими и скользкими от дождя. Вот и всё. Я никогда не выберусь. Меня никто не найдёт, а вороны выклюют мне лицо.

— Эй, ты там как? — неожиданно раздался чей-то задиристый мальчишеский голос сверху.

Не ответила. Горло сдавило от рыданий.

— Девочка-а-а! — все так же вопрошал голос, но уже более спокойно. — Да блин, — выругался мальчишка.

Вдруг мне в глаза ударил ярки свет, что лился из какого-то навороченного телефона. Моргая, я прикрыла ладонью глаза, чтобы не заплакать уже от неприятных ощущений в глазах.

— Жива, — облегченно констатировал мальчик.

— Позовите, пожалуйста, кого-нибудь, — прошу я хриплым голосом.

— Здесь никого нет, — сказал он. Затем мне вниз упали камешки и земля, а свет забегал по могиле. — Подожди. Я сейчас.

Да куда я денусь-то?

Снова стало темно. Правда, недолго, так как через пару минут раздалось пыхтение, топот и команда:

— Отойди в правую сторону.

Знать бы ещё где здесь право.

Отошла наугад подальше в угол. И сделала правильно, так как в том месте, где я стояла что-то с металлическим звуком упало. Паренёк снова включил фонарь на телефоне. Я увидела небольшую стремянку. Та хоть и была недостаточно длинной, но выбраться все же смогу.

Прислонив поустойчивее стремянку к земле, начала быстро взбираться по лесенкам. Придерживаясь за стремянку одной рукой, закинула ногу наверх и схватилась другой рукой за край земли, собираясь потянуться. Конечно перепачкаюсь ещё сильнее, но зато выберусь. Мама меня убьёт, когда увидит, что стало с моими вещами.

Но у самого лица мелькнула перепачканная грязью ладонь. Я резко вскинула глаза, встретившись взглядом с прищуром темно-зелёных глаз темноволосого мальчишки.

— Да хватайся. Обещаю, что не скину, — усмехнулся он.

— Так я тебя тогда за собой утяну же, — проговорила я, стискивая с силой его руку своей.

Паренёк весело улыбнулся, а затем резко потянул меня на себя. Через полминуты я уже сидела на коленях у края могилы и стряхивала с себя пыль.

— Знаешь, я на твоём месте не сидел бы у могилы, — проговорил мальчик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ойкнув, я встала и отошла подальше от места, в котором уже готовилась занять место покойника. Меня снова передёрнуло от этой перспективы.

— Спасибо, — произнесла я, поднимая на своего спасителя благодарный взгляд.

— Да… не за что, — неловко проговорил он, вытирая грязные ладони о темные джинсы и поднимая взгляд зелёных глаз к небу.

И тут что-то не очень приятно зашевелилось во мне. Не страх, а догадка. Мальчишка выглядел моим ровесником, может на год старше и имел ну очень наглое выражение лица. Худощавый, но высокий. И его рост мне напомнил ту тень, что завыла рядом и… Вот же гад!

— Это ты меня напугал! — обвинительно воскликнула я, утыкая в него указательный палец.

— Ну да. Прикололся немножко… неудачно, — не стал скрывать своей вины он. — Но видела бы ты себя, блин! Как Красная Шапочка бродишь вечером на кладбище. Вот я и не удержался.

— Я хотела сходить на могилы к родственникам. Ведь Троица же, — насупилась я, складывая руки на груди.

— После заката не рекомендуется ходить на Троицу сюда, — ответил паренёк. — Пошли-ка под крышу, а то дождь усилился.

Я сердито взглянула на наглеца, собираясь уже сказать, что еду домой. Но тут я увидела во что он был одет. Джинсы, кроссовки и чёрная футболка с каким-то геометрическим белым рисунком. Весь промокший и даже какой-то печальный.

— Пошли, — решила согласиться я.

Мы быстро побежали к часовне. Дождь действительно усилился и жесткие струи начали бить по икрам, пока мы бежали. Сев на крыльцо, которое был под навесом, я вздохнула. Мой пакет остался в могиле, но за ним я уже точно не вернусь.

Я взглянула на севшего рядом мальчишку. Он обнял себя за плечи и нахохлился, пытаясь согреться. Зачем он сюда пришёл в таком виде? Да и вообще… что он здесь делает один?

Решив не задавать сейчас этих вопросов, я расстегнула свою красную куртку и, сняв её, положила на колени пареньку. Тот с удивлением посмотрел на меня.

— Надевай. Ты уже замёрз, а я в толстовке, хотя бы, — говорю я.

— Спасибо, — не стал отказываться мальчишка, хоть и настороженно. Надев мою куртку, он похлопал себя по ногам, посмотрел на меня и протянул руку. — Кстати, меня зовут Лев.

— Саша, — ответно представилась я, пожимая его ладонь. Та оказалось хоть и влажной, но очень горячей. — А ты чего здесь один? — не могла не полюбопытствовать я.

Лев, погрустнев, посмотрел куда-то прямо и сказал:

— Я к маме пришёл.

— Она здесь работает? — удивилась я.

Чуть улыбнувшись, он ответил:

— Если бы.

Блин. Как можно быть такой глупой? Это кладбище же. Здесь если и работают, то сторожи ночью, а к остальным просто приходят почтить память.

— Извини…

— Да ничего страшного, щекастая. Меня сложно обидеть, — спокойным голосом проговорил Лев. — Впервые вижу, чтобы кто-то из девчонок ходил на кладбище вечером. Обычно верят во всякий бред.

— И всё же я испугалась… из-за тебя, — недовольно пробормотала я.

Раздались чьи-то голоса и показался луч фонаря, блуждающий по памятникам и крестам, который в итоге остановился на нас. Сморщившись, я увидела, что одна низкая фигура уходит обратно, а вторая, высокая, идёт к нам. Сидящий рядом паренёк напрягся.

Вскоре фигура преодолела расстояние, и я увидела, что это был высокий и очень симпатичный мужчина в чёрном плаще и с зонтиком. Добрые, как мне показалось, карие глаза удивлённо посмотрели на меня, а затем он перевёл злой взгляд на Льва, что враждебно как-то смотрел на мужчину.

— Лев, мне что тебе построить дом здесь? — возмутился он. — Почему никому не сказал, что будешь здесь? Илья беспокоился и побывал у всех твоих друзей.

— Ага, как же. Не заливай, пап, ему похрен на меня, — колко ответил Лев.

Мужчина тяжело вздохнул и попросил:

— Поехали, пожалуйста, домой. Там и поговорим.

— Поедем. Но надо девочку отвезти домой. — Паренёк указал жестом руки на меня. — Она ногу подвернула, упав в могилу. Сама никак не доедет.