Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна. Страница 16

— Звонит,…кто звонит?

— Это отхожая повозка. Пора опорожнять горшки. Золотарь всегда подъезжает к нашему дому в это время.

— А сколько сейчас? — спросила Женька.

— Девять часов.

— А число? Какое сегодня число?

— Двадцать шестое августа, пятница.

— А год? Какой год?

— Тысяча шестьсот двадцать четвертый год от Рождества Христова, — засмеялась Мари-Анн. — Проснитесь же, госпожа де Бежар!

Женька выпросталась из-под атласного одеяла, и Мари-Анн стала готовить ее к выходу в гостиную.

Яркое летнее утро разматывало над городом новый солнечный клубок. Золотая нить его ложилась в канву путаных грязных улочек, пробегала по контуру флюгеров и подбивала легкой позолотой края черепичных крыш. Курились трубы, покрикивали за оградой лоточники, шумели проезжающие экипажи.

Дом герцогини де Шальон продолжал благоволить к фехтовальщице. По приказу высокородной хозяйки Женьку одели в одно из дарованных ею платьев. Мари-Анн поправила размер, убрав лишний объем в талии и подогнула подол. Франсуаз была выше и полнее своей юной землячки.

— Герцогиня живет одна? — спросила Женька у служанки.

— Да. Она вдовая. Ее муж погиб, когда воевал против д, Эпернона. Многие тогда погибли.

— А сколько ей лет?

— Двадцать четыре или двадцать пять. Я верно не знаю.

— Она выглядит старше.

— Это от трудной жизни, госпожа. У ее светлости был очень строгий дед и грубый отчим, потом эта война с королем. Герцогиня сама перевязывала раненых.

По словам Мари-Анн, ее госпожа принимала в Женьке участие. Как относится к этому вниманию сестры короля, фехтовальщица еще не знала, и молча наблюдала в зеркале, как из нее пытаются лепить приличную девушку. К завтраку она вышла довольно уверенно, присела в приветственном поклоне, как учила мадам Лекок, и, повинуясь знаку герцогини, села за стол.

Завтрак подавался в той же нижней зале, где прошлым вечером Франсуаз внимательно разглядывала необычное тело своей непрошенной гостьи. Со стен на уставленный яствами стол молча смотрели сухие лица с фамильных портретов. Их, как будто, тоже волновал запах жареного мяса в тарелках, но они жили по другую сторону земной тяги и были вынуждены держать себя в рамках.

— Это кто? — поймав в их ряду чей-то лукавый, не присущий мертвому, взгляд, спросила фехтовальщица.

— Кто? — обернулась Франсуаз.

— Вон тот, с носом.

— Это Генрих Четвертый, мой отец.

— У него веселые глаза.

— Да, он любил жизнь, хотя она его и не баловала.

— Зато вам повезло, ваша светлость.

— Я бы не стала называть Божий промысел везением. Да и разве можно знать, что дано нам в награду, а что в наказание? Теперь мне хотелось бы вернуться к разговору о вашем будущем, Жанна, ибо мне кажется, что провиденье привело вас в мой дом не случайно.

— Но я не хотела…

Франсуаз сделала упреждающий жест ухоженной рукой и продолжала:

— Завтра у Файдо будет прием. Это один из богатейших столичных откупщиков.

— Знаю. Вчера я приехала на его кассе.

— На кассе?

— Да, с капитаном де Гардом. В Этампе не было экипажа.

— Что ж, приехать на деньгах — это похоже на добрый знак. Не будем им пренебрегать. На приеме у Файдо будет король, и это удобный случай представить вас ему.

— Кому? Файдо?

— Королю.

— Королю?.. — подумала, что ослышалась, Женька. — То есть, Людовику Тринадцатому?

— Да. Без представления королю вам нечего делать в Париже. Ваши родственники, даже если примут вас, постараются побыстрее выдать замуж за какого-нибудь дядюшкиного секретаря из его же дальней родни, и вы ничего не увидите в этой жизни.

— А вы хотите пристроить меня при дворе? — несколько растерялась фехтовальщица.

— Посмотрим, — уклончиво ответила герцогиня. — Все это слишком серьезно для того, чтобы я просто так взяла в высшее общество девушку, которую вижу первый раз в жизни, но я в долгу перед вашей матушкой и надеюсь, что благородство, свойственное ей, предалось и вам. Я дам вам рекомендательное письмо и поговорю с Файдо. Мне известно, что в списке гостей есть вакантное место. Герцогиня де Шеврез занемогла и не сможет присутствовать на приеме. Файдо пришлет вам приглашение, но остальное вы должны сделать сами. Если завтра в семь вечера вы будете в гостиной Булонже, я представлю вас королю.

— А что такое Булонже?

— Это бывший особняк герцога Булонжеского. Его семья поддерживала маршала д, Анкра и после его смерти пыталась поднять мятеж. Герцога казнили, семью выслали из страны, а имущество пустили с молотка. Файдо купил дом этот дом вместе с дворянским титулом. Теперь он маркиз де Савар. Его сын, кстати, неплохая партия для провинциалки. Базель, письмо.

Управляющий подал Женьке бумагу.

— «Примите участие в Жанне де Бежар. Герцогиня де Шальон», — прочитала фехтовальщица. — Кому я должна показать это?

— В первую очередь, королевскому секретарю господину д, Алигру. Он принимает в Лувре и визирует список гостей в тех случаях, когда на празднествах присутствует король.

— Это все?

— Еще вам потребуется достойное платье, прическа, туфли, экипаж и охрана человек пять.

— Совсем немного, — усмехнулась девушка.

— Советую одеться не слишком вызывающе. Его величество, не в пример нашим прошлым монархам, отличается благочестием и не любит чрезмерно открытых нарядов. Пошить платье вы уже не успеете, поэтому поезжайте к Лафари. Этот портной живет в Сите и поможет вам, как помог и мне в похожей ситуации.

Герцогиня не спрашивала согласия своей землячки. Она, видимо, и подумать не могла, что девушка из далекой провинции может отказаться от такого шанса. Фехтовальщица, в свою очередь, не на шутку задумалась. Новый поворот сулил ей еще одну дорогу к мирному финалу, но она нравилась ей гораздо меньше, хотя по сути своей, была надежней. «Парижский свет, место при дворе, замужество… Замужество?..» У Женьки стало кисло во рту. «Тем не менее, это хороший ход», — говорили ей хитрые глаза Генриха Четвертого и будто подмигивали с портрета.

— Продайте перстень, — продолжала герцогиня. — Вам должно хватить на то, чтобы прилично одеться. Экипаж попросите у тетушки. Уж чего-чего, а этого не пожалеет даже судья, если вы признаетесь, что едете в Булонже. Сейчас, чтобы вернуться в гостиницу, я дам вам свой экипаж. О дальнейшем поговорим позже, когда прием в Булонже закончится.

По пути в гостиницу Женька продолжала думать о предложении герцогини и не знала, радоваться ли ей этому. Покрутиться в светском обществе столицы с одной стороны было интересно, но делать там карьеру она не мечтала. В стенах дворцов, как и в обитых шелком стенках герцогского экипажа, она видела угрозу своей свободе.

Хозяин «Парнаса» узнав, что госпожа де Бежар вернулась в карете герцогини де Шальон, был восхищен и немедленно предложил девушке комнату, где был стол, и можно было не спускаться обедать вниз.

— Как прошла ночь, сударь? — поинтересовалась, памятуя прошлый вечер, фехтовальщица.

— Благодарение Богу, благополучно, сударыня. После того, как господин де Ларме увел господина де Барту, все успокоилось. А у вас? Я вижу, вы как будто, сорвали банк?

— Да, но сначала пришлось побегать.

— О, это обычное дело, сударыня! Небо воздает только тем, кто бегает.

Через минуту к Женьке в комнату, неся в руках мужские сапоги, а в глазах смесь недоумения и восторга, вошла Шарлотта.

— Это что? — покосилась фехтовальщица на сапоги, пряжки которых показались ей неприятно знакомыми.

— Это вам. Просили предать.

— Кто?

— Господин де Санд для брата госпожи де Бежар. У вас есть брат, госпожа де Бежар?

— … Да, есть. Он скоро приедет в Париж.

Женька в замешательстве потерла лоб, — она узнала сапоги убитого де Вика.

— Вам плохо, госпожа?

— Душно… Принеси чего-нибудь холодного.

— Я принесу яблочный сидр из погреба.

Шарлотта ушла, а Женька, помучавшись пару минут, сняла туфли и примерила сапоги на свою ногу. Она не ошиблась — они оказались впору. Однако в какой-то момент, будто испугавшись чего-то, она быстро скинула сапоги и сунула их под кровать.