Петербургский рубеж. Внутренний фронт - Михайловский Александр. Страница 9

Фон Тротта продолжил свой доклад:

– Агент сообщил, что британцы собираются использовать весьма подлую тактику. Из Гонконга в направлении Шанхая выйдет обычный грузопассажирский пароход, который уже в море поднимет французский флаг…

– Доннерветтер! – не выдержав, выругался фон Тирпиц, – эти джентльмены могут быть джентльменами только у себя на острове. В других местах они ведут себя как подлые обманщики, не имеющие понятия ни о правилах ведения войны, ни о чести и совести…

– Господин адмирал, трюки с чужим флагом они проделывали уже не единожды, – заметил капитан цур зее. – К примеру, при подготовке нападения на русский порт Петропавловск-на-Камчатке во время Крымской войны британский военный пароход вел разведку русских позиций под флагом САСШ…

– Извините, Адольф, что я вас перебил, – сказал фон Тирпиц, – но я не смог сдержать негодование, услышав о подлых приемах, к которым прибегают эти «лаймиз».

– На этом судне под флагом Франции в трюмах и надстройках будут спрятаны британские морские пехотинцы, – продолжил доклад фон Тротта. – Англичане рассчитывают, что русские, осматривая все следующие в направлении Японии суда на предмет военной контрабанды, захотят проверить и это судно. При приближении русского вспомогательного крейсера (в этом районе обычно находится один из двух их однотипных крейсеров – «Смольный» или «Перекоп») британцы поднимут флажной сигнал: «Терплю бедствие! Нуждаюсь в помощи». И вывесят на реях черные шары. Словом, имитируют неисправность двигателя. А когда русский корабль приблизится к британскому на минимальную дистанцию, «лаймиз» дадут полный ход, максимально сблизятся со своей целью, после чего морские пехотинцы пойдут на абордаж…

– Ну прямо как во времена Дрейка и Моргана, – заметил фон Тирпиц, – эти британцы всегда в душе остаются пиратами, даже в смокингах и цилиндрах. Похоже, что страсть к захвату чужих кораблей у них в крови.

– Для страховки неподалеку от этого пиратского, как вы сказали, судна будет находиться британский крейсер «Тэлбот», – продолжил фон Тротта. – Его команда и капитан, коммандер Бейли, уже имели дело с кораблями эскадры адмирала Ларионова. Они находились в Чемульпо во время рокового для адмирала Уриу боя с крейсером «Варяг». В случае необходимости крейсер «Тэлбот» поддержит абордажников или, в случае неудачи захвата, своими шестидюймовыми пушками расстреляет русский вспомогательный крейсер.

– Гм, подлый план придумали эти «лаймиз»… – сказал фон Тирпиц, задумчиво поглаживая свою роскошную бороду, – но, во всяком случае, он имеет немало шансов на успех. Все будет зависеть от внезапности нападения и храбрости британских морских пехотинцев. Ну, трусами их назвать было бы несправедливо, поэтому главное – внезапность…

– А вот с этим у них ничего не выйдет! – торжествующе сказал адмирал, взглянув на фон Тротта. – Не будет у них внезапности, потому что русских предупредят… – В ответ на вопросительный взгляд капитана цур зее адмирал, хитро подмигнув, продолжил: – и предупредим их мы. Всю жизнь мечтал увидеть, как британского льва макнут мордой в грязную лужу.

– Адольф, – твердым голосом человека, привыкшего отдавать приказы, произнес фон Тирпиц, – срочно подготовьте шифрованное сообщение для губернатора Циндао фон Труппеля. Изложите в нем все то, о чем вы мне сейчас рассказали, не указывая, естественно, источник информации. Подтвердите лишь, что источник вполне достоверный. И передайте приказ фон Труппелю: сразу после расшифровки сообщения связаться с адмиралом Ларионовым и проинформировать о готовящейся провокации. Продублируйте сообщение германскому консулу в Сеуле и вице-адмиралу Макарову в Санкт-Петербург.

– Но, господин адмирал, ведь эти русские… – подал было голос фон Тротта.

– Никаких «но», господин капитан цур зее! – строго сказал фон Тирпиц. – «Эти русские» могут оказать нашему Рейху неоценимую услугу. После того как они испортили отношения с Францией, наш кайзер решил взять курс на сближение с Россией. Вы даже не можете представить, какими фантастическими возможностями обладает эта эскадра! Союз с Россией сделает Германию фактически непобедимой. И оказывать им полное содействие – это даже не мое личное требование, а приказ Его Величества кайзера Вильгельма II. И мы, как его подданные, обязаны сделать все, чтобы выполнить повеление нашего монарха. К тому же лично мне не совсем нравится эта грязная провокация. От нее мерзко пахнет. Так что мы должны как можно быстрее и как можно точнее доложить контр-адмиралу Ларионову (с которым, как я понял, у фон Труппеля сложились неплохие личные отношения) о готовящейся британской подлости. Адольф, запомните: о русских говорят разное, но еще никто и никогда не называл их неблагодарными свиньями. Они умеют помнить добро, и эта маленькая услуга в будущем может принести нам немалые дивиденды. Кроме того, русские помнят и зло, и в случае провала британцы окажутся в такой заднице, из которой им будет трудно выбраться. К тому же русские им не простят этой провокации. И создать коалицию России, Франции и Англии, которая острием своим будет направлена против нас, уже просто не получится. – Адмирал помолчал несколько мгновений и добавил: – Так что действуйте, Адольф. Чем быстрее контр-адмирал Ларионов получит наше предостережение, тем лучше он сможет подготовиться к британской подлости. И я не сомневаюсь, что русские морские пехотинцы, которые, как я слышал, есть на каждом их корабле, смогут дать достойный отпор своим английским коллегам. Во всяком случае, если верить фон Труппелю (а я склонен ему верить) они подготовлены так, что вряд ли кто сможет с ними тягаться. Итак, Адольф, за дело! Я буду рад услышать в самое ближайшее время о том, как парни контр-адмирала Ларионова надрали задницу этим чопорным английским пиратам, которые возомнили, что им все можно и что они самые лучшие моряки на свете!

23.02.1904. Утро. станция Мукден. поезд литера А.

Великий князь Александр Михайлович.

Через сутки мы будем на месте. Настало время собраться и поговорить. Стучат колеса на рельсовых стыках, все ближе и ближе финиш нашей поездки. По прибытии откровенно разговаривать будет уже поздно. Все эти четыре дня мы сменяли друг друга у Ольгиного ноутбука. Вот и я «причастился» у источника знаний из будущего, перечитывая собственные мемуары, изданные в Швейцарии в тридцатых годах этого века.

Ужас и шок – вот что испытал я (как, впрочем, и каждый из нас), погружаясь в будущее, против которого сражаются наши потомки. И суть даже не в том страшном конце, что должен постигнуть Империю через тринадцать лет. Главное то, что эту катастрофу приближали сотни и тысячи вполне воспитанных и образованных людей, среди которых были и члены Императорской фамилии, и крупнейшие фабриканты, и банкиры, и агенты французской и британских разведок.

Кто-то из них хотел власти неограниченной, как у монарха, кто-то – барышей, а в некоторых просто кипел либерал-радикализм. Ники своей политикой, внутренней и внешней, довел общество до такого состояния, что все хотели перемен, и никто не подал ему руку помощи. А противников и прямых врагов у него было хоть отбавляй. В оправдание ему можно отметить, что в истории Государства Российского еще не было императора, на которого сваливалось бы столько проблем сразу. Одна гемофилия у единственного сына-наследника чего стоит… Я думаю, Ники согрешил, когда выбрал себе неподходящую пару и умолял отца, лежащего на смертном ложе, благословить этот брак.

Потом случились Ходынка, «Кровавое воскресенье», Цусима, эта инспирированная англичанами война с Германией… Кровью людей, пришедших приветствовать его, своего императора, началось царствование Ники, и закончилось оно реками крови в Гражданскую войну. Воистину Николай заслуживает прозвище «Кровавого».

И, главное, из текста моих же мемуаров следует, что я несколько раз предупреждал Ники, но, на свою беду, он меня не послушал. Самое обидное в том, что новая мировая война, которая начнется в 1939 году, ровно через четверть века после начала первой, показала другой пример построения государства. Сталинский СССР, вооруженный «самым передовым и прогрессивным учением», несмотря на страшную силу, обрушившуюся на него, в итоге наголову разбил германскую военную машину. Сначала, правда, пришлось отступать до самой Волги, но зато потом русский солдат дошел до Берлина и Вены. Помощь союзников? Да это просто смешно. Как и во время Отечественной войны 1812 года, в таком деле важно единство русского народа и вера в святость своего дела.