Королева Ателии (ЛП) - Линг Айя. Страница 27

Тщательно вытерев мои волосы, Эдвард расчесывает их. Пока он распутывает узлы, я смотрю на его лицо в зеркале — терпеливое, внимательное, нежное. Ему не хватает мастерства Мейбл или Амелии, когда он ухаживает за моими волосами, но муж компенсирует все остальное любовью.

‒ Эдвард, ‒ говорю я. ‒ Мне очень жаль.

‒ За что? ‒ спрашивает он и прекращает расчесывать мои волосы.

‒ Что я разозлилась на тебя за то, что ты перевел Эдди в детскую. Я была так сосредоточена на том, чтобы быть идеальной матерью для Эдди, что забыла позаботиться о себе, ‒ я поднимаю руки вверх. Уродливые красные пятна на внутренней стороне моих запястий еще не исчезли. ‒ Я проигнорировала твою заботу обо мне и поплатилась за это. Теперь я даже не могу поднять Эдди. В итоге я принесла еще больше неприятностей, которых можно было бы избежать.

Эдвард молчит. Затем он говорит:

‒ Не будь слишком строга к себе, любовь моя. Конечно, мне больно видеть тебя перегруженной работой, но я признаю, что действовал слишком поспешно. Мне не следовало использовать возможность, когда тебя не было в комнате, чтобы перевести Эдди в детскую.

Улыбаюсь и кладу свою руку на его. Я не могу согнуть пальцы, но он понимает, что я имею в виду.

‒ Как насчет того, чтобы продолжить с того момента, где мы остановились на пляже?

Дождь льет потоками снаружи, барабаня по крыше, брызгая в окна, мешая уснуть. Но это не имеет значения, потому что мы с Эдвардом не собираемся спать.

Кажется, прошла вечность с тех пор, как мы занимались любовью. И все же ни один из нас не спешит, как будто мы осознаем необходимость заново познакомиться, насладиться моментом, максимально использовать драгоценное время, которое мы проводим вместе вдали от постоянных государственных проблем и навязчивых требований ребенка.

Перед ревущим огнем Эдвард притягивает меня к себе, его глаза пылают жаром, соперничающим с пылающими углями.

‒ Кэт, ‒ его глубокий голос сама ласка. ‒ Моя Кэт.

Я обвиваю его шею руками и притягиваю его лицо к своему, чувствуя, как смешивается наше дыхание, когда наши губы встречаются.

‒ И ты мой, ‒ шепчу я, целуя его в подбородок.

Эдвард расстегивает на мне халат, стягивает его и тот ложится у моих ног шелковыми складками. Он наклоняет голову и оставляет дорожку из обжигающих поцелуев вниз по моей шее и вдоль изгиба плеча. Его губы опускаются ниже, дрожь пробегает по мне, колени подгибаются.

Эдвард обнимает меня и осторожно, словно я стеклянная, укладывает на кровать. Он развязывает пояс и сбрасывает халат. Я облизываю губы при виде его хорошо сложенной фигуры, заставляя его ухмыляться.

‒ Ты хочешь меня, ‒ констатирует он очевидное, забираясь на кровать. Матрас скрипит, когда Эдвард наваливается на него всем своим весом. ‒ Смею ли я надеяться, что твое желание соперничает с моим?

‒ Даже не знаю, ‒ я предпочитаю кокетливо подмигнуть. ‒ Ты должен мне показать.

Он хихикает, кладя руки по обе стороны от моей головы, глядя на меня с горячей, безошибочной признательностью.

‒ Приготовься, любовь моя, ‒ Эдвард убирает мои длинные волосы за спину, оставляя меня полностью обнаженной. Его глаза темнеют, губы кривятся. ‒ За все те ночи, что мы провели порознь… Сейчас я их собираю. С интересом.

Его губы и руки опускаются на мое тело, рисуя огненные линии, посылая раскаленное желание, вспыхивающее в моих венах. Я отвечаю ему с готовностью, изо всех сил стараясь соответствовать его страсти, безжалостно, пока Эдвард не произносит мое имя. Я почти не слышу дождя, хотя запотевшие окна заставляют меня задуматься, запотели ли они от дождя или от жары в комнате.

На пике страсти хватаюсь за одеяла и кричу. Это не просто физическое влечение, когда я смотрю в глаза Эдварда, наполненные яростным желанием. Это ошеломляющее ощущение — кульминация нашей любви и желания друг друга.

Наступает утро, мирное и без дождя.

Я открываю один глаз. Эдвард все еще спит, его мужское лицо модели выражает удовлетворение. Одна рука лежит на мне, на вид небрежно, но когда двигаюсь, он шевелится.

‒ Кэт, ‒ бормочет Эдвард, обнимая меня. Мы так близко, что когда я поднимаю глаза, мои губы случайно касаются его губ. Он обхватывает рукой мой затылок, углубляя поцелуй, другой рукой гладит мое тело, показывая, что он в настроении для большего.

Уровень тепла в комнате снова поднимается, и это не имеет ничего общего с огнем или с теплым безоблачным утром. Когда мы заканчиваем, я задыхаюсь, а Эдвард выглядит таким отдохнувшим, как будто только что вернулся с неторопливой прогулки.

‒ Эдвард, ‒ упрекаю я его. ‒ Ты ненасытен.

‒ Только не говори мне, что тебе не понравилось, ‒ он ухмыляется, на лице ни следа вины или сожаления.

Конечно, понравилось, но я не собираюсь доставлять ему удовольствие, признавая это.

‒ Ты все время говоришь, что мне нужно отдохнуть и расслабиться, но когда дело доходит до этого… ‒ я переворачиваюсь на другой бок и ложусь на его широкую грудь, ‒ ты не против, если я устану.

‒ Ты еще успеешь выспаться, ‒ Эдвард все еще в хорошем настроении. ‒ За все те ночи, что мы провели порознь, прошлая ночь даже близко не утолила моего желания.

Я толкаю его локтем в грудь.

‒ Ты не только ненасытный, но и красивый.

‒ Этого следует ожидать, потому что у меня есть только ты, ‒ его ухмылка становится шире. ‒ Ты можешь воздерживаться и проверять свою выносливость или проводить более короткие сеансы каждую ночь. Выбор за тобой.

Я швыряю в него подушкой, хотя не могу сказать, что злюсь. После стресса, связанного с леди Гвендолин, приятно слышать, как мой муж любит и желает меня. То, как Эдвард смотрит на меня — довольный собой, удовлетворенный, самодовольный — заставляет меня понять, что прошло уже несколько месяцев с тех пор, как я в последний раз видела его таким счастливым.

Следующие несколько дней похожи на медовый месяц. У нас никогда не было настоящего медового месяца — первый случился, когда я потеряла память и увидела в Эдварде препятствие для возвращения в мой мир. Позже, когда мы поженились под моим настоящим именем, был разгар сезона и сессии парламента. Как раз, когда мы собирались в отпуск после роспуска парламента, я забеременела. Утренняя тошнота и частые приступы токсикоза мешали мне путешествовать.

Мы с Эдвардом гуляем по пляжу, собираем ягоды в лесу и время от времени совершаем экскурсии в рыбацкую деревушку в бухте. По ночам он превращается в безжалостного сборщика долгов, пожирая меня в огненной страсти. Несмотря на усталость после ночных игр, также чувствую облегчение, потому что могу спать без пробуждений посреди ночи.

Мы также проводим время с семьей Морган. Мистер Морган, такой же заядлый садовник как Эдвард, продолжает консультироваться с ним по вопросам планирования и посадки, в то время как я получаю советы по уходу за ребенком от миссис Морган, которая делится со мной опытом, как она справлялась со всем, когда Дэви был ребенком.

‒ Не переставал плакать по ночам, ‒ говорит она, качая головой. ‒ Ты говоришь, маленький принц такой же? Ну, не волнуйся, принцесса, это временный этап. Он вырастет из этого, это точно.

Сегодня мы решили устроить пикник в саду Морганов. Ранним утром шел дождь, но ближе к полудню выглянуло яркое солнце. Миссис Морган приготовила бутерброды с тунцом и лососем, а также большое блюдо креветок и устриц. Эдвард никогда не пробовал устриц, и мне приходится уговаривать его попробовать.

Сегодня спокойный день. Мы с Дэви играем с Джонни, я не могу обхватить мяч пальцами, но могу пнуть его высоко и далеко. Ничего впечатляющего, ведь я занималась карате, а не футболом, но этого достаточно, чтобы произвести впечатление на Дэви. Миссис Морган выглядит слегка шокированной, а мистер Морган отводит глаза, когда я задираю юбки чуть выше щиколоток.