Красный Архонт (СИ) - Бутырин Александр. Страница 31

— Замолчи Скрисус, не об этом сейчас, почему начал драку? — Спросил у нападавшего Эйван. Валенс не сразу нашел что сказать, его глотка, будто утонула в вязкой жидкости, через которую слова не прорывались.

— Он… он уже два месяца меня провоцирует, по крысиному, так эти дворяне сраные только и могут.

— Да что ты знаешь, бастард гнойный, сидел бы со своей семейкой в своей помойке, но ты захотел денежек, и твой дворянский отец, отправил тебя туда, где тебе и место, отродье. — Георг хотел плюнуть в глаз Валенса, но осекся, поймав на себе взор улыбающегося Скрисуса. Эйван раздраженно почесал затылок, Скрисус резко поводил головой, не снимая улыбки, он схватил двух драчунов за воротники, и толкнул их вперед.

— Уголь-дой, Эйван-дой, идите в столовую, я отведу серных к Чёрным Труфикаторам, пусть стражники разбираются. — Скрисус, подгоняя Георга и Валенса, растворился в темноте. Эйван и Лард остались одни, они вернулись к большому коридору, по которому изначально шли.

— Идём в столовую, но ты говорил что идём в зал собраний. — Спросил недоуменно молодой легионер.

— Первым делом завтрак, потом уже собрание, пошли, Скрисус без проблем нас догонит.

Они пошли вперед по широкому коридору, здесь было множество легионеров, они ходили группами, шептались, бросали взгляды по сторонам, все до одного нервные и подозрительные. Лард усмехнулся, дворянские привычки плести интриги не покинули их. Очень многие рассматривали Ларда, которого раньше они не видели, и сразу убирали взгляд, когда в ответ на них смотрел Эйван. Новая кровь всегда ценилась среди группировок Легиона, но, видимо в этот раз Эйван добрался до новичка раньше остальных.

На стенах коридора висели картины с гнетущим содержанием: отчаянно кричащий человек, падающий в чёрную бездну, маленькая безликая девочка, имеющая костлявую и высокую тень с горящими глазами. Лард перестал рассматривать картины, об странных произведениях искусства рядом с местом, где он проведет всю оставшуюся жизнь, его не предупреждали, во всём остальном дворце висят красивые пейзажи и портреты, статуи изображают великих, фрески сияют красотой.

Здесь же было лишь отчаяние. Может Акремакс добивался именно этого?

— Странный коридор, люди злобные, картины эти ещё…

— Ха, люди у нас все такие, картины же… какой-то нездоровый художник договорился с Архонтом, иногда они появляются в некоторых местах, когда никто не видит, они все от одного автора, но кто это, знает только Архонт. Некоторые настолько жуткие что Акремакс сжаливается над нами и сжигает их.

— Чертовщина…

Коридор тянулся далеко вперед, Лард решил продолжать отвлекать себя от тревожащих картин разговором.

— Почему я уголь, те подравшиеся серные, и почему его благородие Скрисус добавляет «дой» к именам? — Эйван улыбнулся, остальные легионеры с их темными выражениями лица будто сгинули как тени вокруг факела.

— Угли — самые молодые легионеры, которых только вынули из огненного испытания Акремакса. — Из-за выражения лица, казалось, Эйван проводил какую-то лекцию внимательно слушающим студентам.

— Сера же, бойцы постарше. У тех, кто постарше запах пота походит на запах серы, один из побочных эффектов из-за долгого единения с огнем Акремакса. — Лард подавил желание принюхаться к своему телу, он сделает это, когда никто не будет видеть.

— А насчет «дой», я без понятия, какое-то обращение из Реандоса, что-то вроде «мужик» или «человек». Скрисус недавно начал использовать его, скорее всего, забудет его через пару недель.

Лард посмотрел на свои ноги, его носки покрылись грязью и пылью, молодой легионер поглядел на соратников, у всех были туфли с тупыми носами. У Эйвана обувь была более красивой, из чёрной драконьей кожи, имела белые стяжки.

— Мне не выдали обувь, это опять какая-то традиция? — Эйван посмотрел на испачканные носки Ларда, кивнув головой, он объяснил Ларду.

— Испытание грязью. Угли должны сделать первые шаги по Легионариуму без обуви, чтобы ощутить его энергию, соединится с его деревянным полом. — Лард скептически вскинул бровь.

— Ты говоришь будто культист, а жертвоприношение носками тоже нужно?

— Обязательно, носить такие носки два раза как минимум опасно для здоровья, сожги их потом. Скоро тебе выдадут обувь, клянусь своей чешуей. — Заверил Эйван. Он посмотрел на документы в руке, проверяя все ли на месте.

Они повернули и подошли к большой двери с символом черепа раскалываемого большим деревянным черпаком, около двери толпилось множество легионеров, большинство из них заходило внутрь. Столовая и кухня находились за этой дверью, был ли череп приятным для аппетита элементом?

Спорно.

— Единственное место, где легионер счастлив — это место где он ест.

Этот зал имел хоть какое-то освещение, через высокие и широкие окна изливался ласковый свет, проникающий в каждый кирпич столовой. Ларду стало легче дышать, вся столовая с высокими потолками и множеством деревянных квадратных столов была хорошо освещена естественным светом. Столовая была наполнена разговорами, тихим смехом, люди сидели открыто и непринужденно, не было видно малейшего следа злобы, которую видел молодой легионер раньше. Ларда также удивила еда, она была разнообразной, выглядела съедобной, легионеры ели супы, картофель в разном виде с котлетами и сосисками, некоторые ели оранжевый плов.

Ларду показалось что через коридор тьмы, наполненный ужасными картинами, он проник в царство света, любой не легионер не увидел бы разницы, но Лард уже начинал чувствовать себя частью этой системы, он был лишь винтиком, но, самым гордым винтиком в этой машине.

У столов стояло по шесть простых стульев, многие столы были сдвинуты рядом, это были места еды для различных групп. Лард увидел табличку со стилизованной надписью «ЧЧЧ» на одном из таких скоплений столов. За одним из других таких скоплений сидели люди преступного вида, с множеством шрамов, старых уже стёршихся татуировок и с хитростью в глазах, у них на столе была табличка в виде гербового щита со знаком вопроса. При их виде Эйван что-то проворчал под нос, Лард услышал лишь…

— Негербовники. — В его голосе читалась чистая ненависть. Лард не захотел тревожить Эйвана, он промолчал. Они прошли меж столов, те, кого Эйван назвал негербовниками, не сводили с него глаз прекратив общаться, он отвечал им тем же, люди преступной наружности сдались первыми, уведя взгляд и продолжив разговор меж собой.

Лард и Эйван подошли к широкой кухонной стойке, занимающей значительную часть северной стены, за стойкой работал человек с седыми волосами, левый его глаз был скрыт за белой повязкой, большим черпаком он помешивал огромную кастрюлю с супом, в зубах он держал изогнутую трубку от кальяна, установленного на все той же стойке. Сама кухня была скрыта большой тонкой занавеской с рисунком какого-то лугового пейзажа, Лард удивился подобной скрытности. За занавеской слышалась непрекращающаяся работа. Старый повар посмотрел на Эйвана подошедшего к нему первым.

— Братства тебе, Черпак, мне как обычно.

Старый повар кивнул головой, постучал трубкой от кальяна по колокольчику на стене, на его зов из-за занавески показалась женщина среднего возраста с суровым выражением лица и короткой прической. Она узнала Эйвана, удалилась на минуту, принеся с собой большой поднос с четырьмя блюдами на нём. Эйван взял еду одной рукой, другой держа документы, он кивнул Ларду, приглашая ему взять себе поесть. Лард пропустил Эйвана, Черпак беспристрастно смотрел на подошедшего к стойке юного легионера.

— Пюре с котлетами, пожалуйста. — Черпак кивнул на уже приготовленные блюда, выложенные на стойке, Лард услышал тихий беззлобный смех Эйвана и кого-то ещё. Лард взял блюдо, которое попросил.

— А у вас есть чай? — Черпак перестал курить, его глаза перестали быть туманными, его взор мгновенно разогнал дым, через рот, попавший ему в разум.

— Уголь. Ты знаешь, как делают чай? — Лард хотел ответить, но Черпак прервал его.