Красный Архонт (СИ) - Бутырин Александр. Страница 75
— Да согреет твою душу Унделигзал. — Пронесся где над головами тяжелых гвардейцев шепот.
— Цепь! — Проскрежетал бронированный гвардеец.
Его собратья обрушили на заледеневшую цепь всю силу своих ударов, сама земля тряслась под их мощью, вибрации ощущали гвардейцы-лучники и бьющиеся на стенах пехотинцы. Все без толку, на странном синем льде не образовалось и трещины.
Гигантские медведи проломили врата, древесина недолго удерживала удары их могучих лап, поднятая решетка больше не была их преградой. Впереди обычных бурых гнево-медведей, рвалась в бой закованная в ржавую грубую броню медведица-шатун, ее шерсть и когти покрыты засохшей кровью, из клыкастой пасти лилась желтая пенистая слюна, глаза обезумевшего зверя остановились на одном из драггернотов. Рванув на немыслимой скорости, медведица разорвала гвардейца десятком ударов за пару секунд, толстая броня нисколько не замедлила её. Она издала холоднеющий душу рёв, пехотинцы в ужасе убегали прочь.
В Племенных Землях нет зверя страшнее, чем впавшая в кровавое безумие медведица, потерявшая своих детенышей после летней спячки.
В лагерь прошли остальные враги, огромные медведи ударами лап превращали в кровавую кашу целые отряды пехотинцев. Метатели копий на их спинах били далеко и точно. Гвардеец лучник целился в глаз гигантского медведя, но его голову с плеч снесло стремительно летящее копье.
Дикарей оставалось на стенах меньше с каждой секундой, мышцы Кенерика невыносимо ныли, Мираред часто ему говорил, что иногда лучше сохранив силы, пожертвовать скоростью, но Император вновь забыл совет. Каждый раз, когда мимо его головы пролетало копье, когда огромный молот приземлялся на то место где мгновение назад стоял он, он чувствовал, как сердце страдает, качая океан драконьей крови. Мир вокруг него исчез, остался только клинок, и шеи врагов.
— Возвращайтесь в свою ледяную пустыню! — Скрипя зубами после пропущенного удара булавой по ноге, выражал свою ненависть повелитель Империи.
Она дождалась пока горячая кровь в венах и артериях не позволит ему почувствовать холод, обвивший его крылья. Она наблюдала за ним с того момента, как он взлетел на стену. Для глаз, отвлеченных жаром битвы, она стала сугробом на верхушке башни.
Кенерик воззвал к крыльям, желая лишить головы очередного врага, но они не отзывались. Он повернул шею, и обомлел, его крылья покрылись толстой ледяной коркой. Они застыли, словно часть чересчур вычурного доспеха. Император повернул голову обратно к своим людям, они побеждали, крича хвалу Империи и Императору, они давили дикарей со стен. Но Кенерик знал, что снежные люди даже сейчас способны забрать слишком много жизней, он не мог позволить себе потерять хоть ещё одну жизнь, которую мог бы спасти, был бы он чуть быстрее. Бесполезные крылья мешали.
— Вы мне не нужны! — Император двумя взмахами отрубил оба крыла, с колокольным звоном, они спали со спины. Почувствовав легкость в спине, Кенерик вновь помчался в бой.
Они только этого и ждали. Три крылатые фигуры сорвались с ближайшей башни, цепкие руки схватили его за наплечники. В недоумении, Кенерик поднял голову.
На него смотрели три прекрасные девушки, их огненно-рыжие волосы танцевали с друг другом огненный танец, он ощущал их ласковые прикосновения, ему хотелось никогда не уходить из их объятий. Из их спин выходили крылья с белоснежными перьями.
— Ангелы? — Не веря спросил Кенерик.
— Твоя смерть. — Ответили три девы, и выпустили его из рук.
Наваждение ушло после тяжелого падения, троих ангелов словно не существовало, они исчезли, пролетев в разные стороны, Кенерик проломил крышу лагерного штаба, где он проводил совещания с генералом и другими высокопоставленными офицерами. После прошлой неудачной атаки неизвестного ледяного мага, командиры решили собираться в более прочном здании. Тогда огромная глыба льда приземлилась в метрах от палатки Императора, гвардейцы моментально отправились на поиски убийцы, но колдун исчез в внезапно разошедшейся вьюге.
Он приземлился в круглый стол, в стороны полетели щепки и куски дерева, доспехи не защищали от падения, но драконьи мышцы и кости выдержали. Он поднялся, оглядываясь по сторонам. Факела на стенах затушены, в здании хранилась подозрительная тишина, звуки боев не доносились даже из отверстия в проломленной крыше. Первым решением стал прыжок в дыру, так как это был самый короткий и светлый путь. Император пожалел о своём решении, когда головой врезался в невидимую преграду. С повторным грохотом, он приземлился точно в то же место. На невидимой стене не появилось признаков повреждений.
Кенерик хотел в первый же миг помчаться обратно в битву сквозь наизусть заученное здание, но опасения застопорило его.
«Неизвестные твари схватили меня, уронили точно в это место. Если за одним из углов меня поджидает засада…»
Он не закончил свою мысль, её прервал испуганный мужской крик, Кенерик сорвался с места на помощь. Крик беззвучно резко оборвался, без хрипа или бульканья, словно звук обрезали.
Решив, что уже поздно, Император медленно зашагал к ближайшему углу. Он напряженно сжимал меч, но не из-за страха. Три крылатые девы вводили его в замешательство, он слышал об белокрылых чистейших созданиях от иностранных гостей, но они происходили из других религий, ложных вер. Кенерик верил в божественность Аркошсовра, Чешуйчатый Отец не мог возгневаться на своего верного раба.
«Проклятые иллюзии».
— Выходи, трус!
Из темноты возникла ледяная статуя, словно сгорая от стыда, она закрывала лицо ладонями, это не помешало Императору разглядеть ее, с другой стороны.
Кенерик сразу сомневался, что убийцы вырезали для него ледяную скульптуру, лицо замороженного насмерть человека источало страх, капельки слюны застыли на губах ледяного трупа. Император не сразу узнал лицо мертвеца, но вспомнил тех, кто мог бы пережидать бой посреди безопасного пустого полевого штаба. Капитан Боквир невольно встал на путь убийц, трусливо убегая о опасности.
Кенерик продолжал идти вперед, он не удостоил тело какими-либо почестями, трусы и предатели Империи цены имеют меньше грязи. Кромешная темнота словно становилась гуще, и когда Император понял, что не способен разглядеть лезвие меча, он осознал, что усиленное зрение не действует. Глаза, похожие на человеческие снаружи и полностью другие изнутри, не распознавали тепловые силуэты людей снаружи, хотя разгоряченные битвой тела, посреди снега и промерзшей древесины, должны были сиять как звезды в ночи.
— Колдун, я знаю где ты прячешься! Если ты выйдешь и расскажешь всё что знаешь, я обеспечу тебя всем чем пожелаешь! — Слепо кричал в темень Кенерик, он знал, что такой искусный маг не поведется на блеф. — Ты станешь героем Драконьей Империи!
— Твоя Империя сгорит в огне! — Раздался женский голос с выразительным акцентом где-то впереди.
Как Кенерик и думал, маг не поверил в обещания, но Император и не хотел, чтобы враг верил.
Кенерик знал, что многие заклинания подвязаны на эмоциях или уме мага, некоторым колдунам ярость, непонимание или страх приходились на пользу, остальным эмоции только мешали держать заклинания под контролем.
Магическая темнота на мгновение ослабла, в конце коридора промелькнула фигура с двумя парами звериных светящихся глаз, колдун активно жестикулировал, бесшумно двигаясь в такт с Кенериком, она умело балансировала на грани эффективности магии и поля зрения Императора. В ослабевшей темноте, вернувшие силу глаза разглядели невидимые раннее два прохода, Кенерик помнил, что дверь на вершине лестницы вела наружу.
«Меня вели куда хотели, прямиком в ловушку, сейчас мы будем бегать по моим правилам».
Кенерик учился у десятков лучших педагогов, одним из которых стал лично Федликс. Он прожужжал ему все уши о самых тонких особенностях магии: чем школы колдовства различаются от стихий и ветвей, почему большинство магов-людей не доживает до тридцати, и почему идеального заклинания никогда не будет. Император навсегда запомнил его уроки, если Мираред частенько давал поблажки во время уроков фехтования и тактики, то с уроков строгого Федликса Кенерик иногда возвращался с ожогами, травмами и порезами, полученными из-за ошибок. Федликс считал лучшей тренировкой бой, во время боя юный наследник пытался защититься от как можно большего количества разнообразных заклинаний. Юный наследник династии часто плакал и просил изгнать золотого дракона, а лучше вовсе казнить. Отец смеялся, разрешая продолжать уроки несмотря ни на какие жалобы сына. Сейчас Кенерик мог только благодарить отца и учителя.