Римлянин (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 74

— Я обсужу это с кайзером, — хмыкнул курфюрст. — Так ты даёшь своё принципиальное согласие?

— При озвученных условиях в договоре — да, — ответил Таргус.

— Вот и отлично! — обрадовался Карл Фридрих. — Вот и отлично!

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, 16 декабря 1737 года//

Таргус находился дома у Зозим, которая уже успела завести десяток слуг, управляющую, закупила дорогой мебели, и огромную кровать, на которой таких как она можно комфортно уложить штук двадцать.

Но дома она практически не бывает, так как у Таргуса всегда есть для неё куча работы. Впрочем, она готовит заместителей, с переменным успехом. Пока что наиболее многообещающей выглядит Мила, славянка с Балкан, которую освободил султан Мехмед I в свете требований договора. Она владела народной латынью на сносном уровне, а сейчас отлично говорит и пишет на классической латыни, была достаточно сообразительна, чтобы исполнять часть обязанностей Зозим, поэтому нашла своё место в аппарате. Чего нельзя сказать о других ассистентах, которые не задерживались на своих местах достаточно надолго.

— Твой повар, надеюсь, не использует свинцовый сахар? — осведомился Таргус, сидя за обеденным столом и внимательно рассматривая кусок слоёного кремового пирога.

— Нет, Ваше Светлейшее Высокородие, — покачала головой Зозим.

Она была одета в бежевого цвета платье-сак, на голове её был не сочетающийся с платьем платок, скрывающий волосы, она ела тот же слоёный кремовый пирог и чувствовала себя очень неуверенно во главе стола, ей в жизни не приходилось занимать главное место за столом, так как она провела всю свою не слишком длинную жизнь в качестве рабыни-ассистентки престарелого османского чиновника, который очень удачно умер. Аккурат к тому моменту, когда в Смирне начали собирать рабов для освобождения. Таргус не беседовал с Зозим на эту тему, но прекрасно понимал, что чиновник умер слишком своевременно и успел перед этим передать Зозим письменное указание продать её султанскому закупщику. Уже потом её определили в общую группу освобождаемых, выяснили, что она отлично владеет латынью и подходит по критерии, после чего она отправилась в долгое и изнурительное путешествие в тогда ещё герцогство Гольштейн-Готторп.

Таргус уже был на две головы выше Зозим, хотя в момент их знакомства она была выше его на пять-шесть сантиметров.

— Итак, есть какие-нибудь актуальные и полезные сведения из Османской империи? — поинтересовался он, прожевав кусочек весьма недурного торта.

— Удалось выяснить, что султан планирует в течение следующих трёх месяцев провести решительные наступательные действия в сторону Персии, — сообщила Зозим. — Для этого в Малой Азии уже ускоренно формируются войска из левенды. Предполагается сорок тысяч пеших и двадцать тысяч конных.

— Значит, пока что наступать преждевременно… — хмыкнул Таргус. — Хотя я слышал, что наёмники-левенды — это собачье дерьмо, непригодное к нормальным боевым действиям…

— Да, Ваше Светлейшее Высокородие, — согласилась Зозим.

— Нет, я всё-таки не стану рисковать, лучше подожду, — решил Таргус. — Что янычары?

— Все в Западной Персии, Ваше Светлейшее Высокородие, — ответила ассистентка. — Ведут ожесточённые бои за Керманшах. Генеральное сражение отгремело три месяца назад, с неоднозначным исходом, но сейчас происходит характерная для тех мест война на истощение: обе стороны совершают налёты на лагеря, вырезают деревни и устраивают мелкие стычки. Янычары были направлены туда взять город, но погрязли в этой свалке и освободятся нескоро. Надир-шах чувствует себя уверенно, несмотря на то, что война порядком затянулась и, по непроверенным слухам, афганцы снова подняли голову после взбучки, которую он им устроил в начале года.

— Нет, я определённо подожду, — улыбнулся Таргус.

//Османская империя, окрестности г. София, каструм IV-го и V-го легионов, 7 марта 1738 года//

— Высылайте разведчиков на конях на прочёсывание местности, необходимо нащупать, где спрятались османы… — распорядился Таргус.

Топографическая рекогносцировка, проведённая второй когортой четвёртого легиона, позволила установить, что их здесь совершенно не ждут.

Они прошли на пятьдесят километров вглубь османских территорий и встречали только гражданских. Вот они у Софии, где высшие местные власти уже сбежали, а те, кто остался, проявляют лояльность и во всём сотрудничают с Таргусом.

Весна — не самое удачное время для начала войны. То есть для остальных местных самое, что ни на есть удачное, но именно поэтому оно неудачно для Таргуса. Его войска отлично приспособлены для боёв в стужу, в снег, не теряются в метель, горячую еду имеют, очень тёплую одежду — тоже, причём всё отечественного производства, ибо Таргус никогда не позволял себе надеяться на импорт. Если ты не можешь производить винтовки и закупаешь их за рубежом, будь готов, что когда они тебе будут очень сильно нужны, у тебя их не будет.

Сейчас на Балканах стало довольно-таки тепло, османы должны были быть готовы к отражению вторжения, но они этого почему-то не делают.

Таргус сидел в своём шатре и флегматично жевал халву.

Халву они, вопреки тому, что можно ожидать, не закупили у местных, а привезли с собой.

Местная халва представляет нечто с малым сроком годности и не подходящее для дальних переходов, но в «Промзоне» производят ореховую халву из лесных орехов и мёда, которую наглухо запаковывают в этилцеллюлозный пластик. Срок хранения её увеличивается примерно до полугода, поэтому она годится для использования в походах. Разумеется, производство не массовое, халву выдают только особым подразделениям, а вот остальные обходятся пеммиканом: смесью толчёных ржаных сухарей, сала, сушёного мяса и молотого перца с солью. В Европе этот «деликатес» уже известен, так как контакты с местным населением Галенойи уже произошли и у англичан с иберами там имеются большие колонии, но не признан. Таргус эту несправедливость устранил и наладил производство пеммикана римского качества. Благо, там нет ничего сложного, нужно только мясо, сало, перец, соль и сухари. Сухари, к слову, сами галенойцы не использовали, но это более поздняя модификация из родного мира Таргуса, которая улучшает общую усвояемость продукта и незначительно снижает его приедаемость. Ведь всем известно, что с хлебом можно съесть больше и всяко сытнее.

У каждого легионера в рюкзаке всегда лежит кирпич в два килограмма пеммикана, называемый неприкосновенным запасом. В ста граммах их версии жирного пеммикана содержится около 700 килокалорий, поэтому легионеру достаточно в течение дня сделать три приёма по сто грамм пеммикана, чтобы минимально удовлетворить суточную потребность в калориях. Если появится такая необходимость, легионер может протянуть почти неделю на неприкосновенном запасе, что существенно увеличивает максимальную автономность когорт, а если учесть запас нормальной еды, то дело с едой в армии Таргуса обстоит десятикратно лучше, чем у местных аналогов. Храниться этот пеммикан, запечатанный в герметичный этилцеллюлозный пластик, может хоть два года, что делает его идеальным экстренным источником жизненно необходимых калорий.

Но Таргус мог себе позволить не давиться пеммиканом, недавно был завтрак, а сейчас он просто ел десерт.

Дожевав ореховую халву и запив её разбавленным вином, он вышел из шатра и занялся фехтовальными упражнениями.

Три часа пролетели незаметно, он сильно вспотел, но ещё не устал.

Его прервал посыльный от капитана Мейзеля, сообщивший, что османы заняли холм в двадцати километрах к югу от Софии, где упорно укрепляются. Численность их составляет около пяти тысяч штыков, артиллерия имеется, пять неподвижных архаичных мортир.

По всей видимости, султан Мехмед I посчитал, что со стороны Балкан угрозы больше можно не опасаться и полностью посвятил себя Персии, где начались какие-то положительные подвижки.

Карл VI сильно просчитался, когда подумал, что османский султан ждёт его следующего шага. Технически, если бы не испуг от понесённого поражения и сопутствующая ему нерешительность в выборе стратегии, он мог бы собрать силы и ударить по Балканам, отняв их в первую же неделю наступления.