Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель". Страница 127

Снейп выбрал путь отстранения, но она помешала ему. У него была своеобразная форма защиты. Отрицание. Он избегал прикосновений и поцелуев, но стоило ему позволить этому случиться, как произошло что-то плохое. Закрепившее его уверенность, что им нельзя быть рядом.

Глупая ведьма? Это не я глупая Северус, а ты. Со своими стенами, за которыми ты так любишь спрятаться, когда дело касается чувств и человеческих отношений.

Возможно было нечестно по отношению к Снейпу — продолжать давить на него, когда он ясно дал понять, что нужно остановиться. Но как она могла остановиться, когда на губах ощущался последний прощальный поцелуй. Когда в его глазах она видела все, что ей было нужно. Перед ней был редкий момент, когда Северус был без маски.

Мне стоило тебя послушать. Но как ты мог оставить меня в такой момент?

Гермиона видела, как уходя, он хватался сначала за диван, потом за стол и за косяк. Его покачивало. Что с ним происходило? Почему он не остался рядом. Она могла его поддержать. Но он ушел, и она рассыпалась на тысячу осколков.

Решив отбросить эти мысли, потому что на глаза начинали наворачиваться предательские слезы, Гермиона забралась под одеяло и призвала книгу. Она начала изучать беспалочковую магию, впечатленная способностями Северуса.

В книге советовали начинать с простейшего Люмоса. Гермиона уже тренировала его, но заклинание пока не работало, заставляя девушку лишь крепче сжимать зубы и сосредоточенно смотреть на свою руку. Она сжала и разжала кулачок, почувствовав покалывание в пальцах. Такое же покалывание она чувствовала, когда скользила по его коже пальцами.

— Люмос.

Ничего. Гермиона закрыла глаза и вздохнула. Все мысли возвращались к Снейпу. И ведьма отлично понимала, что им надо поговорить. Но их разговоры плохо заканчиваются. Да и как вообще теперь смотреть на него. Как вести себя, если все, что ей хочется это сказать ему: что он козел. Она не станет говорить о том, что случилось.

— Люмос.

Ее не отпустит. Гермиона думала так про и секс, но стало только хуже. Разговаривать нет смысла. Он оставил ее. На этом все.

— Люмос.

Теперь внутри все скручивало от боли, за него и за себя. Они должны были остаться вместе. Все было бы иначе, если бы он не ушел.

— Люмос.

Гермиона видела его лицо, его глаза. Видела, что для него это значит. Язык не поворачивался называть его бесстрастным снова после того, что она рассмотрела в нем. После того, как слышала его хриплые стоны в свою шею.

Так почему ты так поступил?

— Люмос!

Гермиона смотрела на пламя, горящее в руке. Она сжала ладонь в кулачок, затушив его и спрятала лицо в подушке, сворачиваясь в клубочек.

Ненавижу тебя, Северус Снейп!

***

К работе Гермионе не разрешили вернуться. Алдридж прислал патронус, с которым сообщил, чтобы не смела возвращаться в Штаб до понедельника. Если бы не Луна и ее отец, которые прибыли к вечеру следующего дня, она вероятно бы сошла с ума от размышлений. Но, все же, кое-что после разговора с Северусом не давало ей покоя, помимо самого разговора, конечно.

Рита Скитер.

Очевидно, что Снейп скрыл информацию о том, что ее имя фигурировало в разговоре Пожирателей смерти и это была отличная возможность наябедничать Алдриджу, и тем самым подвести Северуса. Но еще больше Гермионе было любопытно, почему он это сделал и о чем хотел лично поговорить с этой… репортершей.

Скитер явно что-то знает. Имела какой-то канал связи с Пожирателями смерти и определенно работала с ними некоторое время. И Снейп хотел узнать что-то, не привлекая ее к ответственности. Значит, судя по всему, он надеется использовать ее в поимке Селвина.

Так, стоя напротив дома Риты Скитер, Гермиона убеждала себя, что все делает правильно. Что никто не узнает об этом, а для поимки злодеев все средства хороши. Глупо не воспользоваться случаем и не обыскать ее дом, в поисках каких-нибудь подсказок, пока сама репортерша в командировке.

Воровато оглядевшись, девушка поправила мантию-невидимку и уверено зашагала по дорожке, ведущей к красивой белой двери. Хоть она явилась сюда поздней ночью, осторожность никогда не была лишней. Она была уверена, что сможет снять всю защиту с дома Скитер, полагая, что та не была искусна в подобных чарах. Но каково же было ее удивление, когда Гермиона не обнаружила вообще никаких чар.

Девушка даже на мгновение засомневалась не перепутала ли дом, но в итоге решила проверить. Она достала палочку, собираясь произнести отпирающее заклятие, но увидела, что дверь и так слегка приоткрыта. Перехватив палочку в боевой захват, Гермиона осторожно взялась за ручку и, медленно приоткрыв дверь, вошла внутрь, стараясь двигаться неслышно.

Было темно, но глаза уже привыкли, и она более-менее видела все очертания. Зажигать свет пока не решалась. Первым ее порывом было отправить сигнал в Министерство, чтобы вызвать подкрепление. Все недвусмысленно намекало на то, что это место преступления. Но проклиная себя за то, что ей все еще не плевать на планы Северуса, Гермиона сжала зубы и тихо продвигалась вперед.

Завернув в гостиную, она ахнула и прикрыла рот рукой. Здесь случилась настоящая битва: мебель перевернута и разломана, повсюду валялись разбитые рамки из-под фотографий и разорванные книги. Крепче сжимая палочку, она прошептала:

— Гомениум ревелио.

Заклинание сообщило, что она не одна. И впервые за всю свою жизнь, Гермиона оцепенела. Девушка не могла вздохнуть, во рту пересохло. Она пыталась справиться со своим бешенным сердцем, крепко сжимая палочку в вспотевшей ладошке. А перед глазами стояло лицо Селвина с его ненормальной улыбкой, карие глаза сверкающие удовольствие и у Гермионы едва не подкосились ноги, когда она почти услышала его голос, растягивающий слова «маленькая грязнокровка».

Все еще задыхаясь, Гермиона начала оседать и вдруг заметила копну белых волос, торчащих из-под груды мебели. Кажется, это была Рита. Это немного отвлекло и ведьма, наконец, смогла вздохнуть. Еще с минуту она сидела успокаиваясь, не понимая, что это было. Нет, Гермиона знала, что такое паническая атака, но испытать на себе такое довелось впервые.

Не снимая мантии, ведьма осторожно приблизилась к приваленному телу и начала убирать с помощью магии кресло, стол, осколки. Проверив у Риты пульс, она с облегчением отметила, что та жива. Но выглядела она просто жутко. Гермиона не испытывала к женщине никаких положительных эмоций, но даже ей было нехорошо от ее травм. Девушка перенесла тело репортерши на диван и, наложив защитные чары на дом, включила свет и села напротив, сбросив мантию.

Гермиона лихорадочно соображала, что ей делать. Она знала все процедуры, но не торопилась их выполнять. Риту Скитер пытали, причем не с помощью магии, что удивительно. Лицо было в кровоподтеках, неприкрытые одеждой участки тела в синяках и гематомах. Журналистке нужно в больницу, а потом на допрос. Вот так нужно поступить работнику Министерства. Но Северус хотел поговорить с ней и, как бы она не злилась на него, Гермиона не могла не признать, что он, скорее всего, не просто так это решил.

Ведьма отправила патронус Снейпу и встала. Она подошла к женщине и подняла руки, готовясь колдовать. Она залечила основные раны, облегчила боль, но приводить ее в чувство пока не спешила, потому что заметила слабое рваное дыхание и боялась усугубить положение раненой. Едва Гермиона закончила, услышала негромкий хлопок трансгрессии и тут же дверь резко открылась, с грохотом отскочив от стены.

Северус остановился, оглядывая комнату, затем его взгляд медленно поднялся к лицу Гермионы, которая, впрочем, уже была готова, опустив все ментальные щиты, какие было возможно. Снейп пристально осмотрел ее с головы до ног, чтобы проверить не ранена ли она. Он вообще не понимал как девушка оказалась здесь и что случилось.

Гермиона не была готова увидеть его таким осунувшимся, с глубокими тенями под глазами и грязными волосами. Что-то внутри дрогнуло, не смотря на окклюменцию.