Меч с человеком. Дилогия (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator". Страница 91

В итоге пришли к выводу, что придётся… как он там сказал? «Открывать Ипэ на Анома». Да. Не сразу понял, что это за «Ипа», но Арким объяснял, будто Аном будет торговать спиртом от своего лица и делиться с нами прибылью. Договор заключим на большую часть выручки. Ха‑ха, жду не дождусь, хочу посмотреть, как Аном от лица своего… Ха‑ха!

А это что такое? На дороге телега стоит, лошади нет. Люди лежат… Неужели тати поработали?

Подошел я поближе. Действительно, мешки с зерном распотрошенные лежат, стрелы в телеге торчат, покойников восемь. Семь мужиков, одна девка молодая.

Начал смотреть следы. С лучниками связываться плохо. Хотя… Да. Костяные наконечники, причём качественные. Явно тати, причём небогатые. Рискнуть?

Рискну. Начал смотреть следы. Это Аркиму пару минут потребно, чтобы выследить кого хочешь, а мне тут поковыряться предстоит. Но дело того стоит. Закон тракта прост: татей побил – всё твоё. Жаль люд, но покойникам злата и серебра не треба.

Так… Двенадцать их было, все мужики. В лаптях в основном, у одного сапоги красные, недешевые. Девку снасильничали ещё перед смертью. Вот теперь точно жалеть не буду паскуд!

В лес направились они, груженные. Лошадь повели ещё, видимо, надеются сбыть по‑быстрому. А телегу оставили. Ну да, хоть на телеге сподручнее награбленное тащить, но приметная вещь, а им ещё в деревню возвращаться, мирной жизнью жить… Паскуды, одним словом.

По краю следа держался, а то если кто‑то вдруг отследит и выводы неправильные сделает, потом не отмоешься от… рипутации. Нет, репутации.

Снег уже сходит постепенно, но следы тати маскировали. Недостаточно хорошо, но маскировали. Да и лошадка их с головой выдаёт. Верно Арким говорит: Тот, кто много накопил, многого лишится.

Сегодня они лишатся жизни.

Опоздаю я к Сабальке…

Ближе к вечеру, когда следы уже стало тяжеловато читать, нашел‑таки татей. Охотничья изба в лесу стоит, а вокруг тати свою поганую жизнь живут. Нажива, как думаю, вон в том складе самодельном, что у избы. В избе огонь горит, люди ходят. Теперь подсчитать всех надо и план нападения разработать. «Будущее должно быть заложено в настоящем. Это называется планом». – Арким весьма богат на такие красивые и дельные слова.

Так, изба на метров двадцать квадратных площадью, небольшая, сразу видно, что для охотничьего промысла, вроде как перевалочная.

Внутри не более пяти человек, как вижу, атаман татьский точно там. На улице девятеро, девять плюс пять, равно четырнадцать. Следов было двенадцать, но двое могли остаться здесь для охранения награбленного.

Когда совсем стемнело, тати отправились спать, а я начал основное действо.

Вычислить часового было нетрудно – он, перед тем как пойти на пост, направился справлять нужду.

Убивать этих нелюдей будет просто.

Подобрался к замаскированной дозорной точке, расположенной среди корней упавшего толстого дуба на возвышении. Сидит, паскуда, амулет из цветных камешков в свете лучины перебирает. Утаил, видимо, от общего дележа.

Закрыл ему рот левой рукой, прислонил нож в область под левой лопаткой и всем телом вдавил его. Тать захрипел, задёргался, но такая смерть быстрая. Никогда так не делал до этого, но Арким – хороший учитель.

Медленно положил тело на дно ямы, сунул амулет в торбу, опорожнил кошель татя в свой, положил на видное место татьский топор и лук со стрелами, потом заберу.

Дальше надо действовать аккуратно. Тихо прошел к лежащим у костра татям и начал их тихо резать. Виноват или не виноват – разбираться не буду, раз оказался с татями, значит принял на себя ответственность.

Успел зарезать четверых, прежде чем пятый заорал.

– Тревога! Вороги! – раздался панический крик с другой стороны костра.

Резко выхватываю топор из перевязи. Удар по лежащему суховатому мужичонке – с таким развалом шеи не живут. Следующий удар нанёс по уже поднимающемуся тучному лысому мужику – пришлось пнуть его посильнее, так как топорище застряло в макушке. Неудачно…

Подхватил лежащее у ног охотничье копьё. Оравший тать взялся за длинный нож и пошел на меня. От первого моего укола он увернулся, но вот подсечки копьём он не ожидал, поэтому споткнулся и я насадил его на копьё через левую ключичную впадину, да так сильно, что копьё вышло из спины. Жуть…

Снял со спины щит и подобрал с земли чей‑то топор. Совсем не боевой, лезвие лесорубское, поэтому для разрубания людей подходит не очень, но подходит.

Кто‑то среагировал прямо по своей татьской натуре – тут же дёрнул в лес. Догонять я их не буду. Бесполезно в ночном лесу.

Ударил по вышедшему из избы атаману. У паскуды оказались кольчуга и меч, что под шубой я не разглядел. Да и шуба неплохо пригасила удар, поэтому пришлось отступить на пару шагов. Решение принял быстро – бросил топор в череп. Воин из атамана вышел так себе: отразить не смог, не увернулся. Хруст ломающегося черепа я услышал отчетливо. Ещё и шеломом не озаботился, что тоже показательно. Лучше без кольчуги ходить, чем без шелома.

Пока дохлый тать медленно заваливался, отошел назад и подобрал у покойника ещё один топор. Сразу видно, что селяне – топоры лесорубские поголовно.

В избе в это время принимались какие‑то решения, поэтому я не стал мешать и занялся спрятавшимся за складом награбленного татем. Он‑то подумал, что я не заметил его.

– Сдавайся, или разделишь судьбу собратьев по стае. – предлагаю ему исход.

– Сдаюсь, не убивай! – взмолился тать.

Взмах топором – обух падает прямо на череп. Жить будет, но очень плохо. Особенно когда только очнётся.

Вернулся к избе, подхватив из костра полено.

– Можете заживо сгореть, позорные волки! Или сдаться мне! – предложил я и этим паскудам продление жизни. – Счёт до десяти, потом поджигаю избу и запираю дверь. Раз! Два! Три! Четыре…

– Сдаёмся, милсдарь! – выскочил из дома тать.

Волосы растрепанные, глаза бегают, морда вымазана жиром, жрал только что поди. Ещё и сивухой разит.

– Выходите по одному и ложитесь на землю. Оружие бросить у порога избы. – распоряжаюсь я. – И без шуток. Вы мне живые особо не нужны, просто не хочу лишние головы волоком тащить.

Вышли, оружие выбросили. Связал паскуд, опорожнил кошели и пополнил свой. Деньги не считал, но по весу солидно выходит. Богатенькие тати…

Дальше потрошил избу на предмет ценностей. Нашел серебро монетами, десяток изделий из не особо чистого серебра, бронзовых монет нашел где‑то штук сто пятьдесят. Меняла знакомый в городе есть, не сильно дурит.

Шкур много нашел, что тоже деньги. Меч атамана оказался поганеньким, но тоже железо, каких‑то денег стоит. Кинжал также обнаружил, рукоять – кость с серебром, даже на вид дорого смотрится. Выгодно татей убивать. Не понимаю, почему никто толком не занимается…

В сарае для награбленного нашел телегу, набитую рухлядью – в основном оленьи шкуры выделанные. Также нашлась киноварь в ящиках, бочка бормотухи, какой‑то провиант и небольшое количество меди в слитках. Явно всё это награбили в последние месяцы и собирались свозить куда‑то.

Теперь это всё моё, если по закону. Лошадь есть, запрягу её в эту телегу и повезу в город. Сабальке придётся потерпеть немного.

Дополнительной веревкой связал татей для пущей надежности и принялся стаскивать покойников. Вытащил из избы колодку, установил её рядом с мертвыми татями и начал рубить головы – доказательством будут.

За час управился. Далее затащил безголовые трупы в избу, в крови, конечно, слегка измазался, но изнаночникам мясо оставлять не след.

Поджег избу и погрузил на телегу дерево и ветки, раньше представлявшие из себя крышу сарая. Завалился спать под телегой.

Утром привязал не выспавшихся татей к телеге и поехал к тракту. За ночь кто‑то из изнаночников поработал над покойными караванщиками, но с первыми лучами солнца сбежал. С телеги сгрузил дерево, запасенные специально и соорудил в ближайшем овраге погребальный костёр. Каждый заслуживает хоть какого‑нибудь погребения.