М 3 (СИ) - Таругин Олег Витальевич. Страница 27

— Товарищ капитан госбезопасности, разрешите доложить? — неожиданно снова подал голос Федотов. — Это важно!

— Говори, — поморщился особист. — Только быстро.

— Так точно. Тот эшелон, что на запасных путях стоит — оружие в нем, целых два вагона. Если захватить, всех вооружить можно! Мы справимся, нам тут все подходы известны, с завязанными глазами пройдем. Жалко ведь бросать!

— А на платформах что? — не дожидаясь ответа контрразведчика, заинтересовался Степан.

Вопрос пилота нисколько не удивил:

— На платформах — три танка и артсамоход, горючим заправлены под завязку, я точно знаю. Боеприпасы, правда, отдельно везут, в том вагоне, что последний с хвоста поезда. Можно и их тоже захватить, мы с товарищами в полчаса из шпал разгрузочную рампу соорудим, не впервой. А танкисты среди нас имеются, в два счета управятся! Кстати, в поселке еще грузовики есть, штуки четыре, как раз вчера прибыли — на них как раз и должны оружие с боеприпасами перегрузить. Наверное, в сторону Новороссийска двинут, тут прямой ветки туда нет, только автодороги.

— Благодарю за информацию, сержант! Займитесь пока оружием, я сейчас, — скомандовал морпех, взглянув на Шохина. Капитан коротко дернул головой в сторону, мол, отойдем. Первым заговорил старлей:

— Серега, давай сначала я скажу, ладно? Ты мой план выслушал, и в целом с ним согласился, так? И то, что этот летун рассказал, очень даже удобно в него укладывается. С боеприпасами у партизан, насколько я понял, плоховато, почти все, что оставалось, забрали в рейд. А тут целых два вагона плюс бесплатный бонус в виде брони. Заманчиво, а?

— Заманчиво, — на удивление не стал спорить Шохин. — Вот только как ты себе это на практике-то представляешь? На станции бой, где конкретно находятся командиры отрядов, мы не в курсе. Как их искать, где? Мы ведь как с тобой планировали — перехватить отряд после операции, объяснить ситуацию, убедить. А сейчас что делать? Идти к эшелону? А ежели он уже заминирован, и вот-вот рванет?

— Так я потому и тороплюсь, чтобы поздно не оказалось! Короче, предложение такое: мы с Лешей и несколькими пленными сейчас сгоняем на станцию, законтачим с партизанами и разберемся с поездом. Если все грамотно срастется, подам сигнал, приведешь остальных, пусть вооружаются и помогают технику на грунт свести, если решим ее с собой брать. Ну, нормальный план?

— Нормальный?! — возмутился контрразведчик. — Старлей, да никакой это не план, а просто очередная авантюра!

— Авантюра, — покладисто согласился Степан. — А все то, что я раньше делал, разве не авантюрой было? Когда Кузьмину с три короба наврал, и бойцов к Мысхако вывел, или когда аэродром разгромил, в плен попал, но живым вернулся? Получилось же? Или все то, что я тебе про будущее рассказал, разве не авантюра? Да меня тут уже сто раз расстрелять могли, и Кузьмин, и фрицы, и даже ты! Но я жив, как видишь. Может, везение у меня такое, а может, просто еще не выполнил то, для чего меня в прошлое и закинули. Короче, Серега, давай, решай, время теряем.

— Тогда уж вместе пойдем, — тяжело вздохнув, принял решение Шохин. — Без меня ты с партизанами не договоришься, не знают они тебя. Только автомат мой верни, мало ли что. На всякий случай, запоминай, командир «Кубанского» — Виктор Андреевич Ардашев, майор Красной Армии, прошел Халхин-Гол и Финскую. Командир «Ворона» — бывший начальник местного райотдела НКВД Николай Васильевич Филимонов. [10] Меня и тот, и другой знают лично, поэтому я и должен идти вместе с вами.

Поколебавшись, Шохин негромко добавил:

— В самом крайнем случае назовешь вот это, — Сергей отчетливо прошептал в ухо морского пехотинца буквенно-цифровую комбинацию. — Но исключительно лично командиру отряда, комиссару или начальнику особого отдела, остальные просто не поймут, поскольку не в курсе. Запомнил? Не перепутаешь?

— Запомнил, — прогнав в уме последовательность символов, кивнул Степан. — Не перепутаю. Слушай, Серега, может, тут пересидишь? Ты ж оперативник, а не боевик, тебя ведь другому учили.

— Не выдумывай, — поморщился контрразведчик. — Я такой же солдат, как и все. И стрелять, и драться умею не хуже других. Но, так уж и быть, обещаю вперед не лезть и к вашим с Лехой советам прислушиваться со всем тщанием. Подходит?

— Подходит, — со вздохом согласился морской пехотинец…

Пока товарищи вместе с пленными, теперь уже бывшими, где короткими перебежками, а где и по-пластунски подбирались к стоящему на запасных путях эшелону, Степан вспоминал недавний разговор с особистом. Тот самый разговор, когда он и озвучил свой план возвращения на плацдарм, и с которым Шохин вынужден был, свирепо скрипя зубами и обзывая Алексеева всякими нехорошими словами, согласиться. Старлей даже почти не спорил, признавая правоту старшего товарища, но одновременно оставаясь при своем мнении, поскольку никакого иного выхода просто не видел. Или топать без гарантий успешного исхода «прогулки» туеву хучу километров по вражеским тылам, или решить проблему одним решительным броском. Тоже без каких бы то ни было гарантий, понятно, но зато с несколько более высокими шансами на успех.

Собственно, родившийся во время лесных побегушек план был прост и незамысловат. Поскольку партизанам после разгрома лагеря (запасная база, если она вообще имелась, скорее всего, тоже подверглась нападению — либо это произойдет в самое ближайшее время, поскольку ее координаты наверняка тоже известны предателям) тупо некуда идти, нужно двинуться в сторону Новороссийска. Заодно убедив товарищей из второго отряда к ним присоединиться — по той же самой причине. Тихонечко подобраться поближе — и ударить в направлении Малой Земли.

В том, что первая часть плана вполне реальна, морпех практически не сомневался — местность партизанам знакома, а все дороги и прочие лесные тропки немцам при всем желании не перекрыть — тупо не хватит сил и средств. Основная проблема крылась как раз во второй: для успешного прорыва на плацдарм категорически необходимо скоординировать действия с бойцами Куникова и Кузьмина, которые должны ударить навстречу. Одновременной атаки никакая оборона не выдержит, прорвется, будь она хоть голубой линией, хоть розовой, хоть серо-буро-малиновой в крапинку. Вот только для оной координации нужна надежная радиосвязь… и время, необходимое командованию с «Большой земли», чтобы, во-первых, признать целесообразность подобной операции, и, во-вторых, обеспечить огневую поддержку, как минимум, с воздуха, а в идеале, еще и дальнобойной артиллерии. Учитывая, что собственной радиостанции у «кубанцев» не имелось, а добраться до лагеря «Ворона» в свете вновь открывшихся обстоятельств не представлялось возможным, и без того шитый белыми нитками план откровенно трещал по швам. Оставалось только каким-то образом ухитриться воспользоваться местным радиоузлом, который на станции наверняка имелся, скорее всего, даже не один… ну, до того момента, пока его окончательно не расхреначили народные мстители, понятно.

Зато сейчас, когда внезапно выяснилось, что на станции и в станице можно поживиться оружием с боеприпасами и даже кое-какой автобронетехникой, изначально авантюрный план внезапно заиграл новыми красками. До Новороссийска не столь уж и далеко, а танки с прочими автомашинами, как известно, движутся куда быстрее людей. Гитлеровцы, при всей их прозорливости и умении воевать, просто не ждут от партизан подобной наглости. Однозначно не ждут. Поскольку, одно дело — пустить под откос эшелон или даже напасть на тыловую станцию, уйдя после акции в леса, и совершенно другое — составить колонну и рвануть напрямик, по дороге, ни от кого не скрываясь. Паника, как ни крути, будет та еще. И пока фрицы с прочими румынами поймут, что на самом деле происходит, имеется весьма неслабый шанс добраться до плацдарма.

При одном, мать его так, условии: если удастся связаться с нашими! Причем, потребуются как минимум два радиосеанса: сперва доложить о происходящем, а затем получить конкретные указания, когда, где и как проламывать вражескую оборону. В том, что радиограмме поверят, сомнений не было: Шохин однозначно утверждал, что для подобного его полномочий хватит. Особенно, учитывая недавно отправленный в столицу секретный пакет. В последнем Степан нисколечко не сомневался: после того, как их самолет пропал, не добравшись до Москвы, на самом верху просто не могли не зашевелиться. Ну, ежели, конечно, поверили переданным документам. Впрочем, даже если и не поверили, тоже должны были зашевелиться — просто, чтобы выяснить, что за шутник такой обосновался на стратегически-важном плацдарме, и поскорее этого самого юмориста прижать к ногтю, вывести в чисто поле да прислонить к стенке, дабы больше так не шутил.