Черный дракон Араона (СИ) - Зверев Павел Александрович. Страница 62

Вот и сейчас буквально спустя минуту после переноса Виктор со своими бойцами уже стоял и ждал, пока я открою дверь. Память не подвела меня и в этот раз. Ключ к двери я запомнил очень хорошо, так что здесь проблем не возникло. Массивная каменная плита практически бесшумно ушла в сторону, пропуская бойцов наружу. Что ж, здесь есть разумные явно поопытней меня, так что лезть вперед я уже точно не собираюсь.

Воины вернулись спустя минут семь, после чего проход я закрыл.

— Орки только у самого выхода, — пояснил всем Виктор. — Полтора десятка здоровенных черных тварей. Никогда таких не видел. Плюс вокруг них кружат духи, довольно много, причем.

— Сталкивался я с этими черными, когда первый раз здесь оказался, — произнес я, в ответ на молчаливый вопрос в глазах собравшихся. — Шустрые твари. Намного быстрее и сильнее простых зеленух. Не стоит их недооценивать.

— Понял тебя, — спокойно кивнул Виктор. — Постараемся убрать максимально быстро.

На том и порешили.

Дальнейшее ожидание и вовсе свелось к банальной медитации.

— Пора, — голос Волиареса прозвучал практически вплотную со мной. Рывком выйдя из медитативного состояния я поднял взгляд на мага. — Дарт, ты пока не вмешивайся, смотри по сторонам и прислушивайся к окружению. Твоя чувствительность будет посильнее каждого из нас.

Поймав взгляд Волиареса я мельком ответил, что он напряжен до предела. Очерченные скулы, острый взгляд и резкие, хоть и экономные движения.

— Понял, — просто сказал я, поднимаясь.

Виктор со своими бойцами ушел секунд на тридцать раньше нас. Дальше двинулись маги Уардена, и только после уже пошли архимаги во главе с Волиаресом. Каждый из них окружил себя еле заметным коконом силы, который блокировал любое ощущение мага. Перед собой я видел простых людей, которые даже в драконьем спектре не выделялись от окружения. Лишь коконы светились бледным голубоватым цветом, да и то мне приходилось вглядываться.

Всё это я отметил, пообещав себе разузнать о подобном у Волиареса. И нет, не для себя, а для противодействия подобному. Но сейчас явно не время для подобных вопросов, особенно когда впереди показались тела черных орков. Они попались нам у подножия последней лестницы, на вершине которой виднелся выход из пирамиды. Все твари были обезглавлены и полностью пусты в планы остаточных эманаций маны. Словно кто-то до капли выпил из них энергию, оставив после себя лишь пустые оболочки. После подобного зрелища я совсем по-другому взглянул как на оружие Виктора, так и на оружие его бойцов. Интересный эффект, однако.

Орочьи джунгли встретили нас только-только зарождающимся рассветом. Чистое небо словно выцвело, совершенно не имея голубого оттенка. Вокруг пирамиды насколько хватало взгляда, простилались шатры. Тысячи шатров. Смрад от горящих костров поднимался ввысь и уносился ветром. В воздухе стоял явственный запах гари и жженного до подгорелой корочки мяса. Орков было много. Нет, не так. До сего момента я никогда не видел такое количество разумных существ. Отсюда с вершины взгляда хватало на многие километры вокруг и везде были они — орки. От обилия мельтешащих духов рябило в глазах. Они будто тонкий саван укрывали всю орду и буквально высасывали из мира всю ману. Вокруг не было больше никакой растительности. Сухая потрескавшаяся земля, сухой же воздух и неприятный ветер, несущий в себе множество острых песчинок. Джунглями здесь больше и не пахло.

Стоя на вершине пирамиды, которая представляла собой квадратную каменную площадку размерами пятьдесят на пятьдесят, на долю секунды я позволил себе засомневаться в том, что мы собираемся сделать. Былая человечность шевельнулась где-то в душе, ведь мы стоим на пороге геноцида…. Но также быстро исчезла, стоило мне вспомнить те ужасы, что творили эти твари при набегах. Нет, никакого милосердия.

Пока я предавался сомнениям, Архимаги уже, заключили Волиареса в круг и начали творить. Отряды магов Уардена рассредоточились по сторонам, явно ожидая нападения. Ну а всё что оставалось делать мне, так это прислушиваться к звукам струн мироздания. И если изначально всё было тихо, то, как только вокруг Волиареса вспыхнула магическая сфера пока еще только формируемого плетения, окружающая реальность неприятно завибрировала. Я повернулся к кругу магов и невольно застыл. То плетение, что они ткали, не шло ни в какое сравнение с виденными мной ранее. Оно проникало вглубь мироздания, стягивало полотно, превращая его в ком бумаги. И да, эффект не заставил себя ждать.

Словно по щелчку цвет небес поменялся. Бледно-голубой стал наливаться темно-фиолетовыми мазками, а после в них стали пробегать и алые росчерки. От круга архимагов ввысь устремились тонкие жгуты маны, тогда как сам Волиарес в энергетическом плане стал похож на этого спрута с парой десятков шевелящихся жгутов. Лицо каждого архимага представляло собой практически восковую маску. Лишь зрачки бешено вращались, по всей видимости, отслеживая создание и напитку конструкта.

Полторы минуты. Именно столько времени мы провели в блаженном спокойствии. И одновременно с тем, как откуда-то со стороны раздался протяженный звук горна, на нас обрушился целый ураган, состоящий из вопящих духов. Сначала они тугой волной ударились в кристаллическую сферу, что вспыхнула вокруг нас, а после начали кружить вокруг неё, закручиваясь спиралью. Тут же в ход пошла магия свободных магов. Каскады плетений слились в единый гул, а количество призрачных существ таяло на глазах. Только вот все эти потуги не принесли должного эффекты и буквально секунд через двадцать мы уже не видели ничего, кроме плотной массы кружащих вокруг нас духов.

С каждой секундой, с каждым мгновением они всё сильнее сжимали нашу защиту и всё большую плотность обретали. В какой-то момент я почувствовал, что вокруг нас уже не совсем реальный мир, а что-то наподобие переходной границы в мир мертвых.

— Волиарес, поторопись! — обернулся я к магу и очень вовремя.

Он и все архимаги держали в руках по кинжалу, лезвие которых отдавало чернильной чернотой. Взмах и этими клинками маги пронзают себе грудь, начиная быстро-быстро шевелить губами. Моё секундное замешательство прервалось неимоверно огромным всплеском энергии, которая черным столбом ударила ввысь. Мощь магии была такова, что избытки маны разошлись в стороны вполне себе видимыми волнами. Это только подстегнуло духов, породив вопль полный гнева и ярости. Кристаллическая защитная сфера пошла трещинами и сразу несколько магов рухнуло на колени. Те нити, что связывали защиту с их источниками, в одно мгновение приобрели грязно-зеленый оттенок. Маги стали на глазах иссыхать, превращаясь в мумии, но своевременное вмешательство и обрыв этой связи позволил прервать процесс.

— С той стороны что-то посильней шаманов, — просипел один из них, с трудом поднимаясь на ноги.

— Сейчас будет не до нас, — спокойно произнес Волиарес.

Он и остальные архимаги как ни в чем не бывало уже занимались защитой. Словно не они десятком секунд ранее втыкали в себя мерзкие на вид кинжалы.

— И что это было? — задал я вопрос.

— Нужно было торопиться, — пожал плечами Волиарес.

Он явно хотел продолжить, но оглушающий раскат грома не дал ему это сделать. Сразу за этим водоворот духов отпрянул от нашей защиты и понесся к земле. Я наконец-то смог увидеть магию архимагов и увиденное впечатляло.

Над нами, куда только хватало глаз, висели тяжелые темно-фиолетовые тучи. Внутри них сверкали алые вспышки, а к земле изгибаясь медленно тянулись потоки перекрученной энергии. Медленно и неотвратимо они скользили вниз, неся в себе что-то чуждое этому миру. Сотни, если не тысячи, подобных жгутов заполнили всё видимое пространство и когда первый из них соприкоснулся с полотном духов произошел первый взрыв. Тяжелый грохот оглушил и породил неслабую такую дрожь, ну а дальше всё и вовсе слилось в единую взрывную канонаду. За одно мгновение погибли тысячи орков. Я хоть и не некромант, но почувствовать подобное смог бы любой маломальский маг. Когда внутри появляется леденящее чувство пустоты и ты каким-то седьмым чувством ощущаешь ветер мира мертвых — такое не спутать ни с чем. Концентрация маны смерти скачком достигает пика, чтобы после заставить мир потерять краски. Черно-белый мир и ощущение мгновенной смерти тысяч разумных.