Беги, если успеешь (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова". Страница 5

— Милли, — пролепетала я, рухнув в кресло. Меня трясло. — Милли в полях лежит мёртвая. Там кровавая каша, Джеймс. Её убили, её так страшно убили…

Я наконец разрыдалась. Джеймс бросился ко мне; на лице у него было написано потрясение.

— Убили?! О Боже, Фрэн, у тебя на рукавах кровь!

— Это её кровь, она вся в крови, Джеймс, вся в крови! — судорожно хватая ртом воздух, с трудом проговорила я.

— Нужно немедленно сообщить в полицию! Где это? Я пойду к инспектору. Фрэн, ты слышишь меня? У чьего поля?

Я кое-как объяснила ему, где нашла бедняжку Милли, и он убежал, в прямом смысле бегом, крикнув нашей горничной Бетти, чтобы не оставляла меня одну. Это ещё немного меня успокоило: если бы убийцей был он, зачем бы ему сообщать в полицию?

Дальнейшее я помню с трудом. Инспектор Слэк, кажется, даже тряс меня, потому что я норовила упасть в обморок вместо того, чтобы рассказать ему всё, что требовалось. С инспектором прибыли двое констеблей, он назвал их Праймерс и Колд и пояснил, что они из Мач-Бэнема, где событиями, происходящими в последнее время в Сент-Мэри-Мид, немало встревожены.

Джеймс не скрыл от полицейских свою связь с Милли, несмотря на то что при разговоре присутствовали родители. Кажется, он был взволнован не менее моего. Убийство — нечто неслыханное, и лучше уж пусть его обвиняют в том, что он ходит к проституткам, чем в том, что он их убивает.

Итак, теперь я оказалась в центре скандала. Наверняка не только я, но и Джеймс тоже, однако мы, женщины, больше придавали значения друг дружке.

Мне пришлось ещё дважды побывать в полиции, где с меня снимали показания, в который раз уточняли детали. Говорил со мной обычно инспектор Слэк, но оба констебля присутствовали и по очереди записывали мои слова. Забавно, но во второй раз я столкнулась в участке с мисс Марпл. Она взяла меня за руку и сказала:

— Мисс Марш, зайдите к миссис Перегрин немедля. Я бы сама вам всё рассказала, но мне необходимо переговорить с инспектором Слэком.

Я кивнула и поспешила к миссис Перегрин. Роль лампады в этом расследовании казалась мне ключевой. Возможно, это глупо, но я была уверена: миссис Перегрин способна сделать больше, чем инспектор Слэк.

В доме сидела не добрая христианка — меня встретила суровая лампада.

— Сядь, — бросила она, и я повиновалась не задумываясь.

Да, мы обе не спали, но какое это сейчас имело значение?

— Я видела эту девочку, которую ты нашла. — Лампада медленно поднялась со своего места и плавно заходила туда-сюда по комнате. — Они там все в хитонах и пеплосах, по платью не узнать, но я прицепилась к твоему брату и не отстала, пока он не описал её во всех подробностях, включая шрам на левой груди. Души мало помнят, но им можно задать вопрос о том, что они последним видели или слышали. Я спросила. Она сказала: «Беги, если успеешь».

— А потом? — шепнула я.

— Что потом? А потом я умыла её водой из Леты, хватит с неё. Она бы ничего больше всё равно не вспомнила. Ты не понимаешь? Он гнался за ней. Наяву.

— Сатир? — Я всё ещё не могла заставить себя говорить не шёпотом.

Она остановилась и поглядела на меня в упор.

— Думаю, да. Надеюсь, да.

Я понимала, о чём она. Я тоже надеялась, что их не двое. И не больше.

— Надо сказать полиции. — У меня дрожали губы.

Она задумчиво кивнула.

— Джейн пошла поговорить с инспектором.

Из неё словно бы постепенно уходила лампада и возвращалась Марта Перегрин. Взгляд становился более человеческим, и наконец я увидела, как она привычным жестом взялась за нательный крестик.

Наконец-то.

— Я говорила с Бетти Корд и Милдред Хаттингтон, — сказала она. Я вздрогнула: это были именно те дамы, которые высказывали явное волнение, когда мы говорили о дурных вещах, которые могут происходить с людьми во снах. — Ничего не добилась, — раздражённо добавила миссис Перегрин. — Я не умею вытаскивать из людей информацию, как мисс Пламкин. Но мне кажется, что хотя бы одну из них может мучить муж.

Я кивнула.

— Вот что, милочка, — сказала она, — мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты уговорила чету Кордов выбраться к нам на чай. Соберёмся, скажем, в пятницу, скажем, в доме Джейн. Ты ведь дружна с Бетти, а её муж — постоянный партнёр твоего отца в бридже, придумай что-нибудь.

Я снова кивнула. Эта женщина спасла Долли, уже за одно это я готова была ради неё на многое. А она просила меня о том, что могло помочь найти негодяя, повинного в смерти Милли и в том, что случилось с Мирандой.

Когда я шла домой, глубоко задумавшись о том, как стану говорить с Кордами, меня нагнали двое констеблей. Я могла их понять: они были довольно молоды, то есть недавно на службе, и уже попали в такую передрягу, в какой жители такого захолустья, как наше, могут за всю жизнь не побывать. Им хотелось побольше разузнать о нашей деревне, а с кем ещё им было поговорить?

Они оказались дружелюбными, приветливыми людьми. Я добросовестно рассказывала констеблям о нашей деревне, больше говоря о мужчинах, ведь искали именно мужчину. Они слушали внимательно, задавали вопросы, но иногда беседа уходила в чуть более вольное русло, и мне тоже удавалось расспросить их о чём-нибудь.

Праймерс недавно женился, Колд недавно же овдовел. У обоих было по совсем маленькому ребёнку, так что они наняли одну няньку на двоих. Из беседы с ними я наконец узнала новости о бедной Миранде.

— Её в Лондон повезли, — делая большие глаза, сказал Колд. — Врачи пытаются понять, что с ней, говорят, это кома какая-то. Но вроде бы люди из такого состояния выходят.

Праймерс покачал головой.

— Не такие же, Колд.

— А много таких? — спросила я как можно небрежнее, чтобы создалось впечатление, будто я прекрасно понимаю, о чём речь. — В год, я имею в виду.

Праймерс вздохнул.

— Да кто ж знает, мисс? Где-то их, конечно, считают, но нам не скажут.

— Я слышал о пятерых за последние полгода, — нахмурился Колд, — по крайней мере, при мне говорили о пятерых. Из Лондона мистер приезжал, не поймёшь, то ли из Скотланд-Ярда, то ли ещё откуда, беседовал с нашим начальством. Вроде бы в Лондоне встревожены сильно. То ли число таких растёт, то ли они какие-то особенные становятся.

Потом разговор снова перешёл на дела полицейские, и я с большим удовольствием перемыла косточки мисс Пламкин. Обычно я не злословлю о людях, но бывают такие экземпляры, на которых способен не злиться лишь святой.

Наконец мы расстались, и почти сразу же я столкнулась с мисс Марпл.

— Я уже была у миссис Перегрин, — поспешно сообщила я.

— Это очень, очень радует. Марта полагает, что наш сатир — кто-то из местных мужчин, но, боюсь, она ошибается. И тем не менее, нужно всех позвать, обязательно нужно.

Я непонимающе посмотрела не неё.

— Видите ли, мисс Марш, — доверительно сказала она, беря меня за руку, — я весьма встревожена. Миссис Корд и миссис Хаттингтон — сильные женщины, и если они не могут спокойно спать, то кто тогда может? Кажется, мы стали забывать, что и во сне на негодников можно найти управу. Пора освежить память.

Я понимала её. Когда у тебя в подругах лампада, негодяев особенно хочется окоротить. Впрочем, я скорее была готова горячо поддержать мисс Марпл, чем осудить.

Ночью мне приснился очень странный сон. Моё дерево обнимало меня ветвями, шелестело листьями, и мне чудилось, что оно пытается что-то мне сказать, предостеречь. «Беги, если успеешь», — крутилось в моей голове.

Я погладила своё дерево по могучим ветвям, взяла в руку прекрасный резной лист.

И побежала что было сил.

Если совсем рядом с моим лесом была долина, напея которой превратилась в тростник, спасаясь от преследователя, — была ли этой напеей Миранда Хопкинкс? — значит, преследователь где-то совсем рядом. Но почему его не боятся антисы? Гоняется ли он за ореадами? Или, может, тростник вырос на берегу озерца давным-давно, ещё до моего рождения? Проверять не очень хотелось, но, кажется, пришло время.