Тени города Энкёрст (СИ) - Харламов Влад. Страница 42

Орнот торопливо засеменил к выходу. Тем же самым маршрутом, по которому они с Джин волокли бесчувственного Бальдера. Определенно мертвого на тот момент…

Как это Зодиаки раздери, возможно? Как?! Однако король стоит живой, плоть от плоти, пусть и слегка уставший. И Орн не мог понять, что чувствует. Будто прилюдно наложил в штаны, одновременно испытывая безумный страх и полное облегчение.

Да это полбеды. Где Джин? Где эта шатенка с прекрасном синем платье? Она наверняка что-то знает и ее нужно найти. Или хотя бы то, что от нее осталось. Эту мысль Орн решительно отбросил. Нет, он бы знал, совершенно точно знал.

— Орн, погоди минутку, буквально на пару слов, — Бальдер подошел сзади и «по-дружески» сдавил тощую шею советника согнув руку в локте, — мой дорогой друг, постарайся в кратчайшие сроки вернуть мне, мой кинжал. Если он у твоей шлюхи, значит принеси его мне с ее отрубленными загребущими лапами. Или я сделаю с твоим лицом тоже самое, что вы сделали с моим. Уяснил? Славно. Не нужно ничего отвечать. Вали отсюда.

К горлу подступила тошнота, пропитанная животным ужасом. Бальдер. Его. Убьет.

Он застыл у двери, прислушиваясь к себе, к своим мыслям и чувствам. И к словам, доносящимся из зала.

— … На заре моей церковной практики в Скэнфолте, произошел любопытный инцидент, — Френсис перебирал пальцами по выпуклому подлокотнику, словно паук, плетущий нити, — я тогда только получил сан и выслушивал всех, кто желал покаяться. Пьяницы, бандиты, шлюхи. Все смешались в один желчный поток, понося друг друга, а стоило им сказать заветное — прощаю, как они с легким сердцем возвращались к тому же, с чем и приходили. И так по кругу, в бесконечным цикле, раз за разом: искупали вину в словах и отрекались от покаяния, совершая новые грехи. Искупление и Отречение. Среди этих заблудших душ ко мне пришла женщина из знатного рода, богата, спесива, заносчива и непомерна амбициозна. Прекрасные качества для всеобщей ненависти. И она пришла не за прощением, а за благословением. Несла под сердцем ребенка и желала, чтобы дитя родилось самым счастливым на всем белом свете.

— Это определенно не из тех истории с хорошим концом. — Имерия облизнул морщины возле губ.

— Но люди. Те самые люди, пышущие ненавистью, уверяю, они просили высшие силы о другом. И знаете, Тень милостиво выполнила желания всех просящих: Дите и впрямь оказалось самым счастливым на свете, оно с радостью ело муравьев, ссалось под себя, а с возрастом сношало скотину на ферме. Деревенские дурачки были его лучшими и сказать по правде, единственными друзьями. Итог закономерный. Либо недоумок кому-то сильно досадил, либо знатный дедушка в отчаянии решил убрать дефектную ветвь своего рода, так что однажды утром парнишку обнаружили головой в отхожем месте. Захлебнулся в собственном говне.

— И в чем же мораль? — просипел Вихт, — Быть осторожнее в своих желаниях?

— Мораль? — Створки дверей за спиной Орнота сомкнулись пропуская глухое эхо, прежде чем наступила абсолютная, давящая тишина, — Ее нет.

***

Успокойся Орн, не нужно сгущать краски, думать об этих странных беседах. Ну, может они и правда решили его отправить отдохнуть из заботы? Или же это как в детстве, когда хочешь погулять с кем-то из друзей, а они черте знает где и ты терзаешься мыслью: а что, если они тайно собрались и обсуждают, как ночью посадить тебя на лодку и отправить в море, потому что ты всем окончательно надоел. Только во взрослом мире не на лодку посадят, а кинут в канаву со свернутой шеей.

Да нет, бред какой-то.

Утопая в мыслях и самоедстве, Орн петлял по коридорам, прохаживался мимо гобеленов, ступал по мраморной кладке дворца, где некогда несли Бальдера. Мертвого, совершенно точно мертвого. И его обещания, он ведь разыграл его, правда?

Закрытые глаза, закрытые за собой двери. Резное дерево подпирало спину и приятно холодило затылок. Стоило очутиться в своих покоях, как вся усталость, весь стресс свинцовым грузом навалились на тело, приказывая упасть на кровать с целью продрыхнуть минуток шестьсот.

Однако такого послабления он не мог себе позволить, во всяком случае сразу. Беглый осмотр не выявил шпионов под кроватью, в шкафу или на балконе. Все осталось таким же, как и было прежде. Корзина свежих фруктов на столе, десяток пустых бутылок в углу у книжного шкафа…

Отлично, мягкая перина под боком, приятный холодок подушки на щеке. Наслаждаться дрёмой ему позволили полчаса от силы… Так как гребанная псина, засунула ему свой язык в ноздрю и какого-то черта валяется на постели! Его постели!

— Пошла вон, мерзкая тварь! — Орн схватился за пятку и потянул кожаный сапог, намереваясь швырнуть его в Шэда. Так бы он и поступил, если бы не одна колкая мысль, вонзившаяся в мозг толстой иглой. — Я приду… придушу тебя в объятиях, ты прекраснейший песик на свете, — Зодиаки, как он раньше до этого не допер, настолько очевидно и банально все складывалось. — иди ко мне мой маленький, слюнявый засранец.

Собака не поверила своему успеху и с осторожным недоверием, косясь на валяющий сапог, спрыгнула с кровати. Не просто собака, нет, а гребанная гончая! Кто как не она лучшая ищейка в мире? Уж точно не шифры Мартина.

Возможно, ну чисто гипотетически, Орнот не сошел с ума, когда подманивал собаку пустым кувшином из-под вина. А безумная улыбка, и нервное подергивание левого века, это так, исключительно последствия недосыпания.

— Иди, иди же к папочке. Нюхни вкусняшки, ну давай!

Папочкой Орнот не был ни собаке, ни кому-либо еще. И про сладкую выпивку тоже нагло наврал, подсовывая гончей кувшин, провонявший мочой. Да, тот самый, над которым на днях посидела Джин. А если запах остался, то псина в состоянии выследить девушку и… ну на этой приятной ноте неведения план в принципе заканчивался.

Шэд потянул своим черным шарообразным носом, не то фыркнул, не то громко чихнул и с чудным звуком фнюх-фнюх, попер напролом из комнаты советника.

— Умный мешок с блохами, ищи! Ищи, скотина!

И он искал, как чертов золотодобытчик самородок, завалявшийся в лифчике куртизанки. Попутно Шэд обоссал пару углов коридора, но не страшно, придворные дамы шарахались не от этого, а от ползущего следом Орнота, который тоже к чему-то принюхивался. Собака мчалась по лестничному пролету вниз, минуя парадный выход из дворца, она спустилась в подвальные помещения, задержавшись у погреба с вином. Орнот там малость тоже подзавис перехватив бутылочку Мореноля. Белое полусладкое, идеально в цвет и текстуру лица советника.

Однако, вместо подсобного входа, через который Джин с Эрсусом покинули дворец той злополучной ночью, Шэд затопал дальше, усиленно виляя хвостом.

— Куда ты меня ведешь, дубина, там же ни фига нет…

Для кого-то нет, для высокопоставленных особ в частности, но для людей, делающих всю грязную работу, это место стало приютом вдали от дома. Над дверью красовалась прибитая на косой гвоздь табличка «Салдотня». С ошибками. Иначе говоря, интеллигенцию здесь не привечали и пугали с порога.

Собака поскреблась в казармы, толкнув короткими передними лапами дверь. Со скрипом несмазанных петель она отворилась и впервые за несколько дней, Орн почувствовал новый, неведомый прежде запах для себя. Смрад пота, пива, кишечных газов и дешевого табака.

— Х-р-р-р-тфу. Опять долбанные тройки, — стражник с огромными ушами от всего сердца сплюнул и саданул ладонью по столу. Пара глиняных кружек подскочила, расплескивая янтарную жидкость, — Какого хрена! А ну гони карты, я сам раздам, мудила.

А вот девушка, сидящая напротив показалась смутно знакомой. Она лишь отмахнулась, прихлебывая из кружки и подняла глаза, заметив наконец Орнота. Наверно секунд пять они тупо таращились друг на друга, пока Нико не подскочила с места, подбив столешницу. Карты, медные монетки, ну и вторая кружка полетели по красивой дуге прямиком на ушастого.

— Еб твою мать! Какого хрена ты тво… — визгливый голос лопоухого моментально осекся, — ой, это, здравствуйте ваш Благородье, а у нас тут, а эм, дежурство, — и ногой заметает весь раздрай в сторонку, бросая косой взгляд куда-то в бок.