Любовь на гранях (СИ) - Вознесенская Дарья. Страница 16

А потом посерьезнела и кивнула:

— Спасибо.

— Боги милостивы ко мне! — шутливо вскинул руки. — Сама Эва-Каталина поблагодарила меня и…

Умелый удар подушкой заставил замолчать

Девушка сползла с кровати, смущенно отвела взгляд от моей обнаженной груди — я даже специально поерзал, чтобы одеяло сползло ниже — и заявила:

— Не думай, что это что-то значит. Мы партнеры — не более. И я не собираюсь расшаркиваться перед тобой…

— Даже не думал.

Интересно, на моем лице такая же идиотская улыбка, которую я чувствую в голосе?

— И послезавтра я приду на финальный отбор в вашу пятерку.

— Естественно

А сейчас хочу воспользоваться твоей ванной, — задрала она подбородок.

— Она к твоим услугам, — кажется, мне сейчас разорвет щеки.

— И я рада что между нами нет недопонимания. И ты и правда не интересуешься мной, как женщиной.

Что?!

Но Эва уже скрылась за дверью ванной комнаты, аккуратно её захлопнув, а я остался на кровати, открыв рот.

Она что…. так это поняла? З-завеса… Что в голове у этой девчонки? Как можно не замечать… А-а, ладно. Тем лучше.

Наверное.

Управилась Эва быстро, а потом разве что книксен не сделала, не глядя на меня, и скользнула в коридор. Я знал, почему она торопилась — пока что были все шансы не нарваться на просыпающихся парней. Но что-то внутри меня, какая-то темная сторона, прошептала, что было бы не плохо задержать её, чтобы Эву застукали выходящую из моей спальни этим утром…

Ведь если бы каждый понял, что у нас особые отношения, то не лез бы со своими….

Завеса! Да о чем я вообще думаю?!

Брежу, похоже.

Я быстро собрался, улыбнувшись, когда наткнулся на изогнутую шпильку на полу, и отправился в столовую. И хотя зарекся думать о чем либо и вспоминать, какая она… на вкус, как приятно было ощущать запах её волос сквозь сон, каким податливым может быть её тело, мой взгляд волей-неволей находил девчонку.

Она сидела в одиночестве на привычном месте и спокойно, грациозно завтракала, идеальными движениями ломая хлеб и поднося ложку ко рту.

Маленькая гордячка.

Надушенная чем-то сладким рука скользнула по моему плечу и спустя секунду её владелица уселась на свободный стул рядом со мной.

Довольно симпатичная фигуристая брюнетка с пятого курса. Она была не из нашей группы, и нас, кажется, уже знакомили — но я не запоминал имен людей, которые не были мне интересны.

Следом умостилась её подружка. Не менее симпатичная…

— Мы собираемся убраться подальше от Академии и едем завтра в столицу, — наклонилась ко мне брюнетка и улыбнулась. — Хотим повеселиться… может и вы хотите присоединиться к нашему веселью?

Мигель, сидевший напротив, задрал бровь, и мы с ним переглянулись.

Если я правильно помнил, пару декад назад схожее веселье привело к тому, что он продолжил ночь как раз вот с этой подружкой… и, судя по довольной ухмылке, был не прочь повторить.

— У нас важное дело в выходной, — голосом магистра вдруг произнес Жоакин и поджал губы.

— Но после того, как мы закончим с нашими важными делами… нам наверняка захочется отдохнуть, — ухмыльнулся Роша. — Отличная идея я считаю.

— А ты как думаешь, Даниель? — ухо обдало горячим дыханием. Как еще она не засунула язык?

Что-то кольнуло внутри…

Я помедлил, а потом обернулся и посмотрел на тот стол, где сидела Эва, но девушки там уже не было.

Перевел взгляд на своих друзей и кивнул.

— Почему бы и нет.

13

Какой же он… гад.

Все они! Ведь даже мой жених проводил время с другими, что уж говорить про человека, которому я никто.

Я скривилась от отвращения, когда вспомнила, как Вальдерей и его дружки облизывались на старшекурсниц… Бр-р.

Даже досматривать это представление не стала. Злость и обида запершили в горле, и я сбежала… И не потому, что захотела запустить чем-то в самодовольное лицо, а потому что сама поразилась этой обиде.

С чего мне обижаться? Это же Вальдерей… Мы с ним никто друг другу.

Но стоило мне представить, как парень, который еще сегодня утром лежал рядом со мной полуобнаженный будет… активно любезничать с другой, как сделалось противно и захотелось помыться.

Намылить пальцы, которые прикасались к нему.

Снова почистить зубы, стереть с губ чужой вкус…

Да, я попыталась вчера ступить на новое игровое поле, надеясь, что, превращусь в такого же игрока, то буду неуязввимой… Стану такая же как они все — и мне не будет больше больно. Но я не смогла. Вальдерею я и правда оказалась не интересна, да и сама отступила, отодвинулась, испугалась того, что я неожиданно почувствовала, хоть с виду и храбрилась, цеплялась за него. Глупая…

И появление в его комнате на самом деле было опрометчивым и глупым — хорошо хоть Вальдерей не воспользовался этим.

И сейчас я на редкость идиотски себя веду, переживая из-за происходящего. Он поручитель, не более. А все остальное… не стоит придумывать. Я лишь использую его и его возможности — а больше мне и не надо.

Я сосредоточилась на занятиях — даже в столовую больше не ходила — а когда наступил вечер и многочисленные студенты стали разъезжаться по домам, спокойно отправилась в общежитие, прихватив с собой несколько булочек.

Снова расстроилась, осматривая свою новую комнату и все еще стоящие друг на друге сундучки и котомки — я не стала сразу распаковываться, все равно бы не поместились — я уселась на крепко сбитый стул, достав плотно сшитые тетради для записей.

Я вела их… с семи? Девяти?

И там было все, что касалось магии, в том числе и родовой.

От наивных мыслей детским почерком, где я рассказывала о мечтах «стать великим магом и спасти мир» до боевых заклинаний, которые сделались доступны, когда мне исполнилось семнадцать. От зелий, тщательно переписанных из старинной и редкой книги, до разрозненных листков из семейной библиотеки, на которых свои находки записывала бабущка и дедушка.

Я собиралась быть готовой к завтрашнему «экзамену». И собиралась была попасть на Игру.

О нет, вовсе не потому, о чем подумал Вальдерей и окружающие… Он, кажется, так и не понял, что отношение ко мне и мое положение волновали меня, но… гораздо меньше, нежели судьба моих родных.

Но Игра будет проходить совсем недалеко от приграничного города, в котором пропал мой брат. И если Питер-Дэмиен не найдет меня за два оборота… что ж, у меня будут все шансы, оставаясь якобы послушной воле великих, попытаться найти его самой.

Что касается моего будущего капитана — а я запретила себе думать, что могу проиграть завтра — то мне стоило разучиться быть такой… чувствительной по отношению к нему, если я хотела, чтобы наши отношения и дальше развивались по заданному направлению.

Я планировала использовать его — и стоило на этом остановиться. Даже в мыслях.

Он будет лишь моим проводником в тот город и… в новый мир простолюдинов и аристократов первого поколения. Мир, который я прежде весьма успешно избегала. Но в который меня с такой легкостью выбросили. Что ж, если все эти люди, начиная с Его Величества да Мальядо-Бенисио Одивеларского считают, что я сломаюсь от того, что у меня забрали слуг, блестящие камушки и длинную подпись для писем, то они ошибаются. Я найду способ выжить и здесь, к тому же…

Со мной воспоминания. Сила осколков каждого из моего рода. И вера и надежда на то… что мы с Питером сумеем вытащить и себя, и наших родителей.

А внешние атрибуты… на то и внешние, что с ними расставаться гораздо легче, чем с внутренними убеждениями.

Половину ночи я готовилась, вторую — переживала за результат. Но к одиннадцати утра на полигон, где с разрешения ректора планировали проводить отбор, подошла спокойной и уверенной в себе.

И одетой соответственно, точнее…

Прибывшие туда же старшекурсники смерили меня недоуменным взглядом.

Все, даже пятерка — четверка на данный момент — были одеты в удобные широкие штаны, перехваченные у щиколоток, длинные рубахи с портупеями и укороченные сапоги — как мы и занимались на полигоне. Я же надела парадную боевую форму.