Апостол Смерти (СИ) - Щербинина Юлия Владимировна. Страница 34

— Ладно-ладно, я понял тебя! — мне пришлось его перекрикивать. — Я понял, Игорь, и согласен, что тебе очень не повезло в жизни…

— Не повезло?! — вопил дух, брызжа слюной. — Не повезло, это когда ты не успел на автобус или не тот билет на экзамене вытянул, а мне!.. Меня растоптали, понимаешь?! Уничтожили всё, к чему я стремился, вложил деньги, время, нервы и душу! Просто отняли МОЁ! Я остался ни с чем! Без работы, без денег, без квартиры! Зато с огромными долгами! Уже через неделю после продажи сервиса там выстраивалась очередь из машин… В тот же… в тот же вечер я навёл справки на своё бывшее агентство, и узнал, что оно процветает! Лидер среди всех агентств в городе, и от клиентов нет отбоя!

— Господи, Игорь! Почему ты винишь во всём…

— Мне грозились судом за сгоревшую машину! С кредитом мне светили коллекторы, названивали бывшие работники, хозяйка съёмной квартиры дала сутки, чтобы расплатиться с ней или убираться с вещами на улицу, и я… Я напился напоследок, приоделся и повесился к чертям собачьим в её кухне!!! Запомни, Никита! Если у тебя есть возможность схватить быка за рога — хватай! Если у кого-то есть что-то, что нужно тебе — забери! Если ты можешь использовать человека в своих целях — используй без угрызений совести, иначе он без сожалений использует тебя!

— У тебя совершенно неправильная мораль, Игорь!

— А не тебе меня учить!

— В мире много уродов, но это не повод отыгрываться на ни в чём не повинных людях!

— Да мне плевать! — жутко выпучил он глаза, как последний безумец. — Кто прав, кто виноват, мне плевать на это с высокой колокольни! Теперь у меня другая жизнь. Загробная, вечная и неприкасаемая. И больше я не буду жертвой. Теперь Я диктатор. Теперь никто не посмеет топтать меня, теперь, держитесь, крошки, Я буду сверху! Я получил шанс властвовать и мстить, и я буду мстить, мне уже не важно, кому. Я мщу всему миру за его несправедливость, и всем людям за их подлость и бесчестие! Даже если они кажутся тебе невинными, знай, что они всё равно встанут на этот путь, это всего лишь вопрос времени! Я больше никогда не буду их жертвой… И ты больше не будешь, Никита. Я не позволю другим использовать ни меня, ни тебя. Запомни это.

Я никогда не видел в нашем городе столько людей сразу. Целые толпы, сотни, тысячи, плывут по проспекту плавным потоком, громко разговаривают, смеются, не обращают на меня внимания и держатся как можно дальше от одинокого парня.

Он идёт против течения толпы, смотрит на каждого встречного и изредка тянет к кому-то руку, но люди огибают его, как столб среди тротуара, и не одаряют даже мимолётным взглядом. Его словно бы и нет здесь, но я вижу его. Я иду прямо за ним.

В один момент мне становится жутко любопытно — кто он? Почему люди так упрямо не хотят его замечать, и почему, собственно, мне так хочется идти с ним? Я обгоняю его, ненароком налетая на людей, и улыбки тут же улетучиваются с их лиц. Они грубо отталкивают меня и бросают оскорбления мне вслед. Но мне это не важно.

Мне стоит больших усилий узнать его. Молодой парень одет в простые джинсы и белую рубашку. На нём нет ни одного украшения. Он не пытается выдать себя лучше, чем он есть. В глаза больше не лезет приставучая длинная чёлка. Его волосы — не чёрные, а тёмно-русые — аккуратно подстрижены, и выглядит он приятно и ухоженно. Лицо уже не такое худощавое, как прежде, в нём нет нездоровой бледности и синевы. Я смотрю на его преображение, и прозвище «Хеллсинг» не может сложиться даже в моих мыслях.

А потом я замечаю, что он совсем не отбрасывает тени, несмотря на то, что солнце светит прямо в его затылок. Проходит мимо оживлённых магазинов жилого дома и не отражается в их зеркальных окнах. Небольшой ветер колышет волосы и одежды всех прохожих, а к нему не смеет прикоснуться. Взглянув на девушку, которая резко отдёрнула от него руку, я понимаю — он не нужен никому. Даже этому миру.

Алексей останавливается и очень долго стоит посреди тротуара. Люди непринуждённо обходят его, и никто не смотрит в сторону одинокого парня.

Тут он поднимает глаза и наблюдает за небольшой группой людей, идущих навстречу.

Подросток весело рассказывает родителям историю школьных разборок, отец хлопает его по плечу, хвалит за смелость, мать взволнованно упрекает за неосторожность, но на её лице любящая улыбка. Они проходят мимо, а мой проводник разворачивается и долго смотрит в их спины.

И вот, навстречу ему идёт девушка в белоснежном длинном платье, похожая на ангела без крыльев. Она единственная останавливается перед ним, смотрит с сочувствием и молчит. Тогда парень берёт её руку и, с надеждой глядя ей в глаза, прижимает к своему сердцу. Они оба отводят друг от друга взгляд и стоят в полном молчании.

Но уже скоро Лера убирает руку и сливается с потоком безразличных людей, и проводник снова остаётся один.

Когда он продолжает прорезать толпу, я окликаю его и пытаюсь заговорить, но получаю в ответ лишь отсутствующий взгляд. Разворачиваюсь, чтобы пойти за ним, и вдруг обнаруживаю, что мы оказались в другом месте. Люди исчезли, вокруг нас зелёный пустырь, вдали виднеется город и обширные просторы тундры, а мы находимся на вершине горного ущелья, от которого доносится звук водопада.

Парень медленно идёт к обрыву.

— Не ходи туда! — кричу я ему, и тут откуда ни возьмись появляется Демид.

Он резко накидывает на его шею удавку, но жертва и не думает сопротивляться. Багровеет, зажмуривает глаза и поджимает губы, пока его мучитель крепче наматывает на пальцы тонкую верёвку.

Я подбегаю к ним.

— Отпусти его!

Некромант пронизывающе смотрит на меня и переключается на смирённую жертву.

— Пора отвечать за свои поступки, — говорит он ему.

— Я не виноват, — отвечает парень надтреснувшим голосом. — Я… всего лишь хотел жить… быть кому-то нужным…

— Я расставлю всех по своим местам.

Сумрак убирает удавку и отстраняется, а Алексей смотрит на него с таким отчаянием, что я начинаю ощущать необузданный страх. Я не знаю, чего я боюсь, не знаю, что собирается делать некромант, и не знаю, как помочь своему проводнику.

— Ты определил свою участь, — отрезает Демид ледяным тоном, и его слова как будто служат сигналом для Алексея.

Он поворачивается лицом к обрыву и меняется в лице, да так, как будто увидел воплощение своей самой вожделенной мечты.

На краю обрыва стоит женщина в чёрном платье. Она смотрит на него с понимаем, грустно вздыхает и вопросительно поднимает брови.

— Не надо, — тихо прошу я, но никому нет до меня дела.

Алексей срывается к ней, как к потерянной возлюбленной, и без колебаний бросается с обрыва, слившись воедино с потоком водопада…

Я проснулся сразу, как только кинулся в пропасть вслед за своим проводником. Моё мёртвое сердце колошматило, как проклятое, на лбу выступила испарина. Нет. Этого нельзя так оставлять!

Слетев с кровати, я тихонько заглянул в зал и увидел, что Игорь спит без задних ног, а на полу валяется пустая бутылка из-под коньяка. После нашего разговора о его прошлом, он был так возбуждён и зол, что я не рискнул больше спорить с ним. Дух пытался спровоцировать меня, говорил такие вещи, что мне порой хотелось ему врезать, но я смог сдержать себя. В итоге Игорь послал меня к чёрту и напился в одиночестве, а я и не собирался присоединяться к нему. Я ждал этого момента, и теперь должен действовать.

Очень скоро я был на кладбище Голиково. Шнырял среди колумбариев и мысленно призывал Антона.

Вспоминая самый первый сон в своей смерти, я не мог понять, почему в мои нынешние ведения не пришёл погибший предводитель некромантов. Если в прошлый раз мёртвый просил меня о помощи, то в этом сне я видел исключительно живых. Неужели мои догадки, касательно помощи неприкаянных душ, всё-таки неверны? Сколько ещё раз мне придётся сломать мозг, чтобы угадать замысел этой капризной черноволосой девицы?