Змеица (СИ) - Логоша Кристина. Страница 27

Я внутренне поежилась. Эта авантюра с нагим позированием мне не нравилась, но Ульвира предложила за это выбрать моего первого мужчину, и я не могла отказаться. Кидало в жар, когда я представляла, что придется делить ложе с каким-то незнакомым похабным стариком. Лучше уже потерпеть небольшое неудобство, имея хоть небольшое право голоса.

Прошла за ширму и стала снимать одежду.

— Я буду совершенно голой?

— Нет, что вы. Я не сторонник настолько провокационных картин. Я приготовил вам простынь.

Художник достал из коробки новый отрез шелковой ткани. Она больше напоминала яркий расписной платок.

— Возьмите, — он перекинул мне через ширму ткань, — сегодня будем делать эскиз, можете остаться в белье.

Я с облегчением вздохнула и обмоталась шелком. Робея, вышла к художнику. Он придирчиво осмотрел мой внешний вид, как профессионал. Я мысленно поблагодарила Серпенту, наконец, в этом городе появился мужчина, который не смотрит на меня как на объект своих желаний.

— Проходи к оттоманке.

Я выполнила просьбу. Амин долго кружил, аккуратно поправляя ткань и положение моего тела. Лежа на боку, укрытая складками, я чувствовала себя очень свободно.

Художник встал за мольберт, начал делать наброски. Он долго молчал перед тем как заговорить.

— Марианна, у тебя Змеица на руке?

Я напряглась.

— Мы не хотели это афишировать, но нам не удалось это утаить.

— Знаешь, твои портреты станут очень востребованы. Я бы нарисовал их несколько. Мы бы поделили гонорар пополам, без твоей покровительницы.

— Мне не нужны деньги. У меня есть все, — голос прозвучал тоскливо.

— Деньги дают свободу и возможность распоряжаться ею на свое усмотрение. Может, есть те, кому нужны деньги, и ты хочешь им помочь? Это преступление — иметь столько возможностей и не пользоваться ими.

Я задумалась о словах Амина. Моя судьба предрешена, мне уже не вырваться из этого города, но я могу помочь другим. Девушкам, которых продают на рынке. Может, мне удастся выкупить их и отпустить на свободу?

— Я нашла на что потратить гонорар. Но вы должны мне помочь, Амин. И я попрошу, чтобы наша договоренность была в тайне.

Амин выглянул из-за мольберта. Он просто сиял от счастья.

— Как скажите, дарайя. Я выполню вашу любую просьбу.

Глава 12

В дом Медянки началось паломничество: под предлогом оказать помощь в судебном разбирательстве хвостатая знать приходила посмотреть на новую дарайю. Ульвира даже поставила для меня в гостиной стул, напоминавший трон. Я сидела на нем, как ряженая кукла в витрине магазина: смотреть — можно, трогать — нельзя. За эти пару дней нас навестил, наверное, каждый второй мужчина Хрустального города. К сожалению, в их число не входили Камиль и Бахрам. После того как я оставила их в ресторане, от них не было вестей. Когда я поделилась своей тревогой с Ульвирой, она лишь отмахнулась: «Если бы они поубивали друг друга — об этом бы уже все говорили, — и после небольшой паузы затем добавила: — Хотя этот скандал был бы нам на руку».

Даже Харэн за последние дни как-то странно притихла и постоянно витала в облаках. Я к ней обращалась, каждый раз словно выдергивая ее из счастливых фантазий. Мне было жаль тревожить ее своими проблемами. А их было предостаточно.

На носу праздник посвящения шаяни, а через три дня должен наступить роковой день — первая ночь, которую я проведу с мужчиной. Меня это настолько тревожило, что я почти не ела и стала худеть. Ульвире приходилось чуть ли не силой меня кормить. Хитрая лиса метила на золото Бахрама, а моя худоба шла в разрез с ее планами.

В череде незнакомых лиц и событий судебное разбирательство было неприятностью, которую нужно перетерпеть. В день слушанья меня нарядили, как статуэтку с вершины многоярусного торта. Благо в этот раз платье на мне было более закрытым. Наверное, Серпента прислушалась к моим мольбам, и впервые за время пребывания в Хрустальном городе мне досталось платье черного цвет с пайетками, напоминавшими чешую, обтягивающим верхом и расклешенной юбкой в пол. Необычный наряд притягивал взгляды.

Ульвира не изменяла традиции и была одета сдержанно. Что очень контрастировало с нашей розовой каретой. Я взвыла, увидев эту безвкусицу с золотыми колесами у ворот дома, но хозяйка Медянок было неумолима.

Под любопытными взглядами прохожих мы приехали к зданию суда. У входа толпилось много людей. Охранником пришлось обступить нас, чтобы дать пройти. Пока я шла через толпу, люди выкрикивали мое имя, пытаясь привлечь к себе внимание. Все они хотели увидеть новую дарайю.

Резкий грубый окрик заставил обернуться — вдалеке стоял Лимек. Меня бросило в холодный пот — наг следит за мой. Значит, Камиль его до сих пор не поймал, и Ульвира мне об этом не сказала. Беспокойство достигло апогея.

Меня отвлек охранник, и я потеряла нага из вида. Внутри здания было немноголюдно. Подгадав момент, я остановила Ульвиру.

— Я видела в толпе Лимека. Почему вы не сказали, что он до сих пор на свободе?

Хромая нахмурилась:

— Зачем тебе было это знать? Только нервничать будешь без толку, — женщина кивнула одному из охранников за моей спиной. — Передай патрульным, что здесь бродит беглый преступник. — Наг кивнул и пошел выполнять распоряжение. — Теперь его точно поймают.

Она поторопилась, но я задержала ее, схватив за руку:

— Не надо меня обманывать, сразу говорите правду.

— Конечно, Марианна, — Ульвира убрала мою ладонь. — Давай все же вернемся к настоящим лгуньям, а не тем людям, которые о тебе заботятся.

В молчании мы переступили порог зала заседания. Он больше проходил на театр с красными бархатными стульями в партере, ковровыми дорожками между рядами, лепниной в виде змей на колоннах и пилястрах лож.

Мы прошли по коридору и заняли места для обвиняемых. Через проход сидела тройка «жертв»: Флорэнс и две шаяни из дома Гадюк. Они смерили нас уничижительными взглядами.

С балкнов доносились голоса — зал был забит до отказа. Среди множества лиц я рассмотрела знакомых. Нагайна Тималли стояла вместе с Дианой, в другом конце ложи — Камиль. Наши взгляды пересеклись, и его губ коснулась улыбка. На соседнем с его балконе находились Бахрама с Азаром.

— Внимание, суд идёт! — в комнату вошла секретарь судьи и заняла свое место. Тонкие пальчики застучали по кнопкам печатной машинки. Три престарелых нага в черных мантиях заползли в зал, и все присутствующие поднялись.

— Судебное разбирательство Шалита и Джаф из дома Гадюки против Марианна из дома Медянки объявляю открытым, — произнес судья и ударил молотком по подставке. — Призываю пострадавшую сторону начать процесс.

Соблазнительно покачивая бедрами, к трибуне подошла Шалита. Она откинула назад длинные волосы и заискивающим взглядом осмотрела присутствующих. В этот момент я поняла, что мы здесь не для разбирательств, все происходящее — очередная игра. И если Ульвира эпатирует, разъезжая на розовой карете, то девочки Флорэнс решили поддержать к себе интерес, затащив меня в суд.

Лебезящим голосом девушка поведала слезливую историю о том, как бесстыжая дарайя в день цветения персикового дерева обзывала ее и Джаф бранными словами. Моему возмущению не было предела, ведь в тот день именно эта парочка назвала нас с Харэн проститутками. Затем пришел черед второй пострадавшей, со слов которой я чуть ли не избила нечастных.

— Не переживай, мы их выведем на чистую воду, — успокаивала Ульвира. — Здесь есть свидетели, которые подтвердят твою невиновность.

За лже-обвинениями начался допрос свидетелей со стороны пострадавших. Ловкая парочка притащила в суд работника сада, шаяни из другого дома и миловидную старушку. Все как один твердили, что я виновна.

Я не могла дождаться момента, когда мне дадут слово. Пришлось сдерживаться, чтобы не бежать к трибуне. Я встала лицом к залу, в котором воцарилась мертвая тишина. Все ждали моей речи. С балкона на меня смотрела с любопытством, благоговеющей нежностью и лютой ненавистью. Самые яркие эмоции были написаны на лицах тех, с кем тесно переплеталась моя судьба.