Ты здесь не чужой - Хэзлетт Адам. Страница 36

— По накуру, — предупреждает он, откидываясь к спинке дивана. — Если что не так скажу, не обижайся, о'кей?

Она качает головой:

— Я и сама пьяная.

Тед прикрывает глаза. Он видит миссис Майнард — та мирно спит в своей комнате там, на горе. Ни родителям, ни брату он не рассказывал о визитах в пансионат, да они и не спрашивали, в какой благотворительной программе он участвует.

— Захожу я сегодня в магазин, — путано начал он. — С той старухой, которую навещаю в Плимуте, ну, социальная программа. Обычно она просит меня порисовать, но сегодня мы решили сделать вылазку. В магазине у нее типа крыша поехала. Содрала рекламный плакат, а потом… — Он снова видит перед собой лицо миссис Майнард, она замерла в испуге, неотрывно глядит на шоссе сквозь ветровое стекло. — В машине она сказала, что на заднем сиденье сидит еще та, другая, но чтобы я не оборачивался, а то другая рассердится. Сказала, что часто слышит голос этой женщины, но видит ее очень редко.

Тед широко раскрывает глаза и смотрит на Лорен.

— Странное дело, — говорит он. — Я вовсе не испугался. То есть мне было не по себе, но я ей верил.

— Тебе показалось, что в машине с вами едет кто-то еще, кого ты не видишь?!

— Я имею в виду, для нее это все реально.

Лорен промолчала в ответ. Они еще посидели на кушетке, прислушиваясь к доносившемуся снизу голосу Лу Рида. Он звенел отчаянием, столь неуместным здесь, среди журнальных столиков с книгами и засушенными цветами, клетчатых покрывал на постели и сборчатых занавесок, а рядом еще бежевый циферблат — все, что однажды якобы им тоже потребуется. Приятные вещи приятных домовладельцев. Такие же грустные, как и вечные вещи дома у Теда, гарнитур кленового дерева в гостиной, купленный в тот самый год, когда он появился на свет, обеденный стол, за которым он маленьким мальчиком сидел вместе с родителями, знаки, хранящие память об общих надеждах супругов. Они с Лорен — лишь цветистый нарост в такой вот комнате, мертвая река времени уносит их прочь, не останавливаясь ни на миг.

— Ты мне нравишься, — говорит Лорен. Сердце с размаху ударяется о ребра. «Лидокаин!» — кричит Джордж Клуни. Он распростерт на каталке, бегут врачи в белых халатах, нестерпимо яркий свет, капельницы. Он очень пьян, понимает Тед, очень пьян и совершенно счастлив.

— Это же здорово, — говорит он Лорен. — А я тебе помаду принес.

Но тут к ним врывается Хизер, яростная, точно требующий смертного приговора прокурор. Она отправляется на другую вечеринку, к Патнэмам, и если они не собираются идти пешком, пусть лучше пошевеливаются.

2

Наступили праздники — рождественские украшения, визиты родственников и новости: миссис Джонсон уходит на пенсию. Ее преемник, мистер Атвотер, молодой, красивый, занудный, носит темный костюм и подает руку всем и каждому. Старухи заворковали, женщины помоложе глядят недоверчиво, мужчины знай себе играют в карты. В начале декабря Тед пропустил подряд две недели, занят репетициями в «Нашем городке» [ Наш городок (1938) — пьеса американского писателя Торнтонд Уайлдера (1897-1975) ], но не забыл позвонить Элизабет и извиниться.

Когда он звонил во второй раз, они болтали дольше. Тед не спешил класть трубку. Элизабет набралась храбрости спросить; «Ты виделся с Лорен?» О поездке в магазин они не упоминали.

— Да, — торопливо выдохнул он. Элизабет уже знала эту интонацию, выдававшую скрытое волнение. — Она тоже играет в пьесе. А я — Рассказчик, объясняю всем, что она делает.

— Жаль, что мы так и не купили ей подарок.

— Нет-нет, все в порядке. Я отдал ей помаду. Ей вроде понравилось. — Он смолк. — Вот что я спросить хотел: когда вы замуж вышли…

— Да?

— Или раньше, типа, когда встречались… В смысле, в какой момент, когда вы, это, встречались, вы же как-то давали ему понять, что теперь можно, а?

— Ну конечно, — сказала Элизабет. — Он звонил в общежитие, спрашивал, свободна ли я в такой-то день вечером. Он всегда был безукоризненно точен. Никогда не забывал вовремя позвонить. И ты не забывай, Тед. Вежливость — это очень важно.

— Ну да, ну да, — нетерпеливо перебивает он. — Но потом, в смысле, когда вы уже были вместе, вы дали ему понять, что теперь можно переходить к следующему, или это он… как-то дал вам понять?

— О! Ты насчет секса!

Элизабет прямо-таки чувствует, как мальчик вздрагивает на другом конце телефонного провода, и из милосердия подавляет смешок.

— Ага, — шепчет он.

— Боюсь, я мало чем могу тебе помочь в таком деле. Но ты хороший парень, Тед. Ты добр. Будь нежен с ней.

— О'кей.

В следующий раз он позвонил предупредить, что в школе начинаются каникулы, спектакли, праздники, так что ни он, ни другой доброволец не заглянут в пансионат до начала января. Элизабет не ожидала такого перерыва, она очень огорчена, но Тед звонит каждую неделю, и на Рождество тоже. Как-нибудь она дотянет, дождется его возвращения.

Нянечка Джудит что-то заподозрила: слышала, как Элизабет последнее время разговаривает сама с собой, и теперь она спускает таблетки примидона в унитаз, а то еще застукают. Слишком долго лекарства притупляли у нее вкус к самым простым удовольствиям. Например, свежесть холодной воды, когда во рту пересохло. А как приятно сосредоточиться на одной мысли и додумать ее до конца. Каждый день упруго пульсирует, наполняется гулом, что-то сулит ей радость, что-то пугает, но главное — все такое живое, такое полнокровное и живое. И Эстер тоже является к ней, ни одного дня не пропустит.

К тому же ей надо о многом расспросить Теда. Чтобы не сбиться, она начинает заранее составлять список вопросов.

В канун Нового года небо чистое и ясное, в комнату Элизабет льется прозрачный свет. Традиционное празднество намечено на после обеда. К вечеру соберутся родственники, а в десять часов пансионерам предписано находиться в постели. Последний день миссис Джонсон на посту директора, она обходит комнаты, прощаясь с постояльцами, некоторых из них она знает вот уже четверть века. После ланча, когда на небе собираются тучи, вот-вот пойдет снег, миссис Джонсон заглядывает к Элизабет. Разговор, как обычно, начинается с отчета миссис Джонсон: сейчас она читает книгу какого-то иностранца о путешествии по Америке, отмечает места, которые стоит посетить. Они с мужем планируют на весну тур по стране. Никогда не бывала на Юге, хочется посмотреть.

Нащелкает картинок старых плантаций и будет грустить над упадком былого величия. О, блаженство забвения!

По утрам удается отвечать Эстер, не разговаривая вслух (ночью это никак невозможно). Элизабет приказывает Эстер заткнуться, и та подчиняется — ненадолго.

Печаль проступает на лице миссис Джонсон. В самом ли деле она готова уйти на пенсию или ее вынудили?

— Вы не поддерживаете связь с мужем? — осведомляется директриса. Странный вопрос. Они с Биллом не общались вот уже более двадцати лет. Он живет в Калифорнии с женой и тремя детьми. Кому это и знать, если не миссис Джонсон!

— Нет, — отвечает Элизабет.

— А Джинни, она ничего не планирует изменить?

— В чем дело? Я должна уехать?

Миссис Джонсон качает головой.

— Просто мы — новый директор и я — пересмотрели кое-какие правила. Полагаю, он прав: на нас лежит ответственность, юридическая ответственность. Возникли проблемы из-за вашего похода в магазин с Тедом.

Элизабет, я пыталась его переубедить, но мистер Атвотер твердо решил: пока вы живете здесь, к вам не будут допускать волонтеров. Бог свидетель, не хотелось мне сообщать вам сегодня такую новость, но уж пусть лучше это исходит от меня.

— Никаких визитов? — склоняет голову набок Элизабет.

Миссис Джонсон сцепила руки на коленях,

— Ясно, — кивает Элизабет.

— Мистер Атвотер. Он так решил.

— Да.