Анархия разума (СИ) - Бриз Евгений. Страница 47

— Ты отдал распоряжение? Лёжа в коробке?

— Похоже, твои представления о технологиях заморозки и консервации остались на уровне начала двадцатого века. Сейчас не обязательно иметь тело, чтобы вести бизнес и даже управлять целой планетой. Мой разум всегда кристально чист, а все механические действия способны выполнять запрограммированные боты, на которых я воздействую через Коллегию — программу, к которой я подключён. Например, речь Виктории приготовил для тебя я, а она лишь воспроизвела. У меня есть мозги, сотни пар глаз, ушей и рук — согласись, с таким набором куда эффективнее вести дела.

Да уж, эффективность налицо. Теперь должники не просто превращают себя в овощи, а ещё и фаршируют технологиями нового поколения.

— Выходит, на всей планете бодрствуют только боты?

— Человек не столь надёжен, — пояснил Монахью, — поэтому весь санитарный контроль, обслуживание камер, приём и проверку новых партий туристов и прочие функции выполняют роботы, на которых я, опять же повторюсь, воздействую через Коллегию.

На языке вертелась тысяча вопросов. Не знаю, почему я выбрал именно этот:

— Трахаешься ты тоже через Коллегию?

На все мои вопросы (из той самой не озвученной тысячи) о целях проекта «Глобальная консервация» Монахью ответил примерно следующее:

— Представь, сколько людей получат возможность увидеть будущее, не потеряв при этом ни минуты жизни своего тела и получив в дальнейшем доступ к новым знаниям, опыту. Наши воспоминания стопроцентно реалистичные, ты и сам в этом убедишься. Плюс — они интерактивны и подвергаются воздействиям изнутри. Причина в гибком модуле «Элизиум Меморис» — очередной разработке моей лаборатории. Коллегия строго управляет всем, ибо не должно быть обратного пути отступления. Решился, так иди до конца.

— Но чем тебя не устраивает настоящее? — вопрошал я. — Чего вас всех так тянет в будущее? Может, там роботы уже подчинили людей или пришельцы вымели нас метлой из Системы на задворки Вселенной.

И вот тут Монахью выдал свой нетленный афоризм:

— Я просто хочу увидеть край бытия.

После такого стало ясно, что потребность задавать оставшуюся часть вопросов отпала. Вы скажете, вполне резонное желание для любопытной человеческой натуры. Но это не так. Ведь есть разница: заглянуть за кулисы или за пределы театра? Где вообще, возможно, ничего и нет.

Можете не отвечать, это риторический вопрос.

— Ну, хорошо, твоя паутина оказалась для меня слишком липкой, — признал я, — но ты ведь не думаешь, что тобой и твоей конторой не заинтересуется Банк? Один из сотрудников не вернётся с задания, и все прекрасно знают, куда я отправился. Что ты на это скажешь, режиссёр-постановщик?

— О, не беспокойся, там всё улажено. — Монахью расползся в довольной улыбке. — Сказать тебе правду?

Я молчал, но моё выражение лица красноречиво и утвердительно кричало ему «Да!».

— На самом деле, о твоём прилёте Коллегия узнала не в тот момент, когда ты оказался на орбите. К нам поступила информация извне ещё задолго до твоего прибытия. Полное досье. Догадайся, кто его нам послал?

Гадать не пришлось.

— Козински!

— Да, Майло, твой любимый шеф. Вы с ним так любите друг друга. — Монахью на секунду заржал, как степной жеребец. — Мы взялись за дело при условии, что Банк закроет мой счёт с набежавшими долговыми процентами и оставит меня в покое. Для Банка моя задолженность — сущие гроши. Я посчитал сделку вполне разумным решением. А твой Козински там стал большой шишкой, если смог списать долг. Киллер бы обошёлся намного дешевле, но тогда платить пришлось бы из своего кармана. Да и убийство — слишком топорный метод сведения счётов.

— Эта падаль похоронила меня заживо! Когда я выберусь, проем его плешь до позвоночника голыми зубами!

— Боюсь, к тому моменту от него вряд ли что-то останется.

С минуту я угрюмо молчал, позволяя Монахью упиваться триумфом. Эл был столь естественен, мне так не хотелось его обламывать…

Но пришлось.

— Ладно, Монахью, — начал я, напуская на себя излишне самоуверенный вид, — из тебя вышел действительно классный рассказчик, но, боюсь, до Майло Трэпта тебе далеко.

Улыбка сползла с лица Эла. Медленно и неохотно.

— Ты о чём?

— Да вот какое дело, Свенни. Ты ошибочно уверовал в свою неуязвимость и потерял бдительность. Твоя Коллегия оказалась не более чем набором бесполезных программ. Запомни — ни одна машина не заменит человеческий мозг. Ни одна.

Монахью недоумённо уставился на меня и молчал, хлопая ресницами, как блондинка из стип-клуба.

— Как там сказала твоя шлюшка Виктория? — Я щёлкнул пальцами и начал пародировать женский голос: — Майло, ты так наивен. Неужели ты думал, что мистер Монахью позволил бы тебе зайти в атмосферный лифт, не установив твою подлинную личность? — Далее я перешёл на родной баритон, обращаясь к Монахью: — Эл, ты так наивен. Неужели ты думал, что я полез бы в твой лифт-саркофаг, не подстраховавшись на орбите?

Кажется, Монахью начал понимать. Он снова заржал, только на сей раз в хриплом ржании сквозили нотки отчаяния. Вдобавок Эла заколбасило, но как-то даже элегантно, словно плохого танцора, которому во время танца случайно отрезали яйца.

— Ты прислал в лифт двойника? — наконец, спросил он.

— Не угадал. Я прислал тебе марионетку, которой управляю с орбиты из своего комфортабельного «Тек-3». Досье, которым снабдил тебя Козински — фальшивка. Состряпано за полтора часа на банковского раба Алекса Ротмана. Моего бывшего сокурсника. И уже бывшего раба, кстати говоря. Именно его ты и взял в плен. Мне пришлось использовать экранирование сознания, чтобы Коллегия не распознала подставы. Был риск застрять в разуме Алекса, но дело-то выгорело.

— Подожди! — потребовал Монахью. — Выходит, вы с Козински заодно?

Я подмигнул Элу.

— Мы осознанно пустили в Банке слух, что меня взяли на место его кузена, хотя на самом деле всё обстояло ровно наоборот. Я — кузен Козински, которого взяли на место какого-то неудачника. Лишь совет директоров знает о нашем родстве, остальные же думают, что Майло Трэпт — настолько крут, что способен наложить кучу дерьма у шефа на столе и остаться безнаказанным. Хах. Мы постоянно создавали видимость неприязни друг к другу, и все верили. В том числе и твоя крыса из кредитного отдела. Это ведь она доложила тебе, что Козински якобы вознамерился разделаться со мной? Вот в чём надо было убедить твоего информатора.

Монахью сделал неопределённый жест.

— Очень занятно, но я-то вам зачем понадобился?

— Мы давно тебя заподозрили, но не знали, как лучше прищучить. Без ордера и доказательств мы не могли вторгаться на Элизиум. Священная частная собственность и все дела. К тому же твоя обитель относится к директиве Прайма, а не Земли, так что влияние Банка Времени здесь куда меньше. Надо отдать должное, так просто тебя было не взять. Коллегия отсекала всех агентов и процентщиков, не пуская их в атмосферу планеты, пока я не придумал хитрый план по внедрению марионетки. Теперь у нас есть доказательства твоей нелегальной деятельности. Вся информация прямиком отправляется на компьютер Козински, так что ты схвачен, Эл. Тебе некуда бежать.

Несколько минут Монахью размышлял.

— У тебя есть два пути, мистер режиссёр консервной банки, — усмехнулся я. — Первый: предстать перед судом с последующим гниением на планете-тюрьме вроде Z-8. — Я выждал драматическую паузу. — И второй: договориться сейчас со мной и продолжить своё иллюзорное существование. Что выбираешь?

— Э… Предлагаешь откупиться? — удивился Монахью. — Но ведь Банк…

Я махнул рукой.

— Банк не имеет к делу никакого отношения. Имеем лишь мы с Козински и парочка высших лиц из управления. Твой бюджет, конечно, существенно сократится, но зато ты останешься цел. Для общества ты не так опасен, чтобы уничтожать тебя любой ценой.

— Ах ты сукин сын! Чёртов процентщик, пропади ты пропадом!