DOOM: Ад на Земле - Линавивер Брэд. Страница 34

О, Господи! На меня дохнуло ветром, щеки вмиг похолодели, запахло копотью. Кажется, я даже, хм, упустила в штанишки. Дрожа как осиновый лист, я стала карабкаться вверх. Посмотрела назад на Флая — у него был такой вид, будто он тоже упустил в штанишки. Я виновато пожала плечами.

Да, все мои компьютерные подвиги — плевое дело по сравнению с этим. Просто детские игрушки. Вот это работенка! Я знала, что рискую, но другого способа добраться до ноги не было: упершись коленом в основание платформы, я подтянулась и почти достала до нее.

И тут паук шевельнулся! Не успела я соскочить вниз, как его нога пригвоздила меня к стенке заднего вагона. Я застряла, словно муха в паучьей паутине.

Но не издала ни звука. Дышать становилось все труднее, но страха не было — как-то вышел у меня весь страх. Паук и не подозревал, что я там…

Стоит ему обнаружить мое присутствие, и он сразу меня прикончит — так я бы прихлопнула комара. Я до сих пор только потому была жива, что огромная нога меня закрывала. Конечно, паук мог прикончить меня и не разглядывая — надавил бы посильнее ногой, так все кишки и повылезли бы.

Пока я еще могла шевелить верхней частью тела, крепче всего зажало коленки. И дотянуться до паука было несложно. Поэтому я приступила к тому, ради чего сюда лезла. Я не позволяла себе думать о том, что будет, если у меня ничего не получится.

Я целых четыре раза обернула веревку вокруг ноги. И каждый раз сердце мое замирало. Когда-то я была в скаутском отряде, и единственное, чему меня там научили и что я не забыла, это рифовый узел. Я завязала лучший рифовый узел в своей жизни! Здорово. Что дальше? Дальше ты умрешь, детка.

Мне казалось, я сейчас заплачу, но слез не было. Во рту пересохло, и сердце колотилось как бешеное — но и только. Мне припомнились все глупости, из-за которых мы плачем мальчишки: отметки или ссоры с любимой подругой, и было так странно, что я не заплакала теперь.

А потом внутри разлилось какое-то непонятное чувство, спокойствие что ли — в первый раз с тех пор, как я увидела монстров. И я подумала, что не прочь умереть, если удастся прихватить с собой одного из этих ублюдков. Того, что побольше.

Я высвободила крюк и опустила его между вагонами. Пригвожденная к стенке, я уже никак не смогла бы укрыться. Стоит мне бросить крюк, как паук застопорится, поезд будет ехать дальше, а меня раздавит всмятку.

Я подумала о своих новых друзьях. Подумала, а что если бы Флай меня поцеловал? Подумала, что хорошо было бы оказаться где-нибудь в другом месте. И бросила крюк.

24

Я не знал, что там происходит у Джилл, с моего места было не разглядеть. В какой-то момент она вскрикнула и упала, я высунул голову и увидел, что она чуть не попала под колеса. Тут паук зашевелился, и мне пришлось снова спрятаться. Больше я не рискнул показываться — это могло прикончить нас обоих.

По времени Джилл должна бы уже закончить. Готов поспорить на что угодно, что она не сдрейфила. Или она все еще ждала удобного момента, или что-то не заладилось.

Потом я услышал удар и скрежет — это мог быть только крюк. Его бросало из стороны в сторону, а я все ждал, ждал и ждал, когда же наконец эта тварь из мозга и ног канет в вечность. И тут случилась глупейшая и досаднейшая вещь — проклятый крюк подпрыгнул и зацепился за поезд!

Внутренний голос, которого уже давненько не было слышно, выбрал именно этот момент, чтобы обратиться ко мне с интонацией ведущего научной передачи из далекого детства: «Итак, Флинн, что мы узнали из сегодняшнего эксперимента?»

Мы узнали, мистер Колдун, что если поезд едет с той же скоростью, что и эта гадина, то ровным счетом ничего не происходит!

Я пополз назад, перехватываясь руками и заглядывая время от времени под поезд в поисках крюка. Наконец я нашел его! Крюк зацепился за амортизатор. В очередной раз требовалась помощь старушек монашек. При малейшем толчке амортизатор разрежет меня пополам. Так неожиданно сам поезд превратился в одного из монстров.

Я пролез между колесами под вагон, чтобы подобраться к крюку. Проклятая штуковина издевательски маячила перед самыми глазами.

Я потянулся рукой к крюку и даже дотронулся до него. Да, это был он. Потрогать его не составляло труда. Но и только. Заниматься этим я мог бы до бесконечности, не рискуя оказаться на рельсах и превратиться в фарш.

Загвоздка заключалась в том, чтобы высвободить крюк.

Когда-то в старших классах школы я выиграл приз по гимнастике. Нас было пятеро претендентов на победу, но я оказался лучшим. Думаю, в тот день я выложился на все сто. Кажется, настал момент повторить представление.

Я немного высвободил ноги, что увеличивало риск падения, но позволяло дальше вытянуться. Повторять трюк дважды не было желания. Он не только сулил гибель на рельсах, но грозил потерей оружия, которое свободно болталось у меня за спиной. А без оружия я был так же близок к смерти, как и под колесами поезда.

Я схватился рукой за крюк, поднатужившись, оттянул его и резко дернул. Крюк был мой! Я издал воинственный вопль, которому позавидовал бы любой команчи, закрыл глаза — мне вовсе не хотелось любоваться на свое изуродованное, окровавленное тело — и бросил крюк на землю.

На этот раз сработало. Крюк зацепился за шпалу и вонзился в нее. Покрепче обхватив перекладину, я замер в ожидании удара.

Чем сильнее натягивалась веревка, тем сильнее я стискивал зубы — и тут эта проклятая мочалка оборвалась! Она не должна была рваться! Конец взвился, словно разъяренная змея, стегнув меня по спине. Но я не свалился.

Я ждал грохота, ужасающего грохота от падения многопудовой твари. Но его не последовало. Что же случилось в конце концов? И тут я услышал: вместо завываний ветра и стука колес по рельсам я услышал тонкий, пронзительный писк. Он показался зовом из ада.

Пока я выбирался из-под вагона и карабкался на стенку, прогремели взрывы. Творилось что-то непонятное. Я полез быстрее, и моим глазам предстало невероятное зрелище: паровой демон метал ракеты в паука. Тот, весь перекошенный, пребывал в бедственном положении, едва удерживая равновесие.

Веревка все-таки оторвала чудовищу ногу. Не надо было призывать научных светил, чтобы понять, что произошло. Потеря ноги привела паука в дурное расположение духа. Но он не стал долго философствовать, а попросту пальнул из всех своих орудий по единственной маячащей перед глазами мишени, то есть паровому демону.

Несмотря на всю их мощь, эти ребята имели серьезную слабину. Покорители мира все-таки должны обладать хоть малой толикой самообладания.

Теперь мне первым делом требовалось найти и вытащить из пекла Джилл, но с моего места ее совсем не было видно. Не исключено, что она продолжала цепляться за противоположный борт платформы, где опутывала паучью ногу.

Тут поезд тряхануло, именно такой толчок мог запросто угробить меня, когда я изображал под вагоном Тарзана, Монстры расценили его как личное оскорбление и обрушились друг на друга с удвоенной яростью. Я пришел к выводу, что пронзительный писк исходил от паука — так он, видно, отреагировал на потерю ноги. Паровой демон издавал более приемлемые для человеческого уха звуки.

Поднялся ветер, но ни один из соперников не обращал внимания на погоду. Глядя, как паук решетит парового демона шквальным огнем, я вспомнил наши с Арлин мытарства, когда мы пытались покончить с этими чудовищами в космосе. Демон по сравнению с пауком полная ерунда.

Но если на Деймосе был резон ставить на паучью мощь, то здесь исход битвы вызывал сомнения. Паровой демон избрал оптимальную для его положения тактику и пулял в паука ракету за ракетой. На том уже появились трещины.

Я застыл на месте, моля Бога о благополучном, для нас, завершении поединка. К тому моменту, когда оболочка паучьего мозга наконец взорвалась, демон был настолько поврежден, что едва держался на ногах. Обстоятельства складывались даже лучше, чем мы могли надеяться. Если бы нам удалось, как предполагалось, уничтожить паука, это не избавило бы нас от демона.