DOOM: По колено в крови - Хью Дэфид Линн аб. Страница 10

Незнакомое существо издало шипение, и я услышал уже известные мне щелкающие звуки. Ну что ж, значит, еще одна маленькая тайна раскрыта.

Невероятная сила этого… зомби? требовала от меня большей осторожности. Я направил в его сторону М-211, ожидая, пока он подойдет поближе. Мои ожидания оправдались.

Когда громадина вывалилась на свет, я разглядел коричневую, жесткую кожу, грубую, как шкура крокодила, и рога цвета слоновой кости, которые торчали повсюду — из груди, рук и ног. Нечеловечески большая голова с узкими прорезями красных глаз, казалось, могла свести с ума. Это чудовище — невероятный, фантастический монстр! Сущий демон!

5

Неожиданно возникло дикое желание рассмеяться. Это был какой-то кошмар, детский бред, нелепый и чудовищный. Все во мне протестовало против немыслимой реальности происходящего, смириться с которой было просто невозможно. 

Единственная закавыка состояла в том, что сама эта тварь проклятая совершенно не хотела считаться с абсурдностью своего существования. Она сделала ко мне несколько шагов и оказалась в более освещенном месте. В движении фигура монстра выглядела не столь уж нелепой. Тени плясали на грубой шкуре, и я обратил внимание на то, что морщинистые веки чудовища влажные. Сама мысль о том, что эта тварь создана из живой плоти, представлялась омерзительной. Красные глаза злобно сверкали. Однако еще более гнусными были раскрытые, обвисшие губы, за которыми виднелись безобразные, желтые клыки. Это вовсе не была маска ряженого на День всех святых с ее натужной гримасой. Причислить монстра к представителям рода человеческого было совершенно невозможно, как, впрочем, и к миру животных.

«Ублюдочный пришелец», — повторял я снова и снова. С мыслью о том, что это пришелец, пусть даже солдат внеземной цивилизации — эдакий космический вояка, — смириться все-таки было проще. Лишь бы только не демон.

Космический выкидыш застыл на месте, повернув башку под таким углом, под которым у человека голова просто бы отвалилась, но при этом не сводил с меня взгляд. Прямо какая-то мексиканская ничья.

Несмотря на угрозу нападения, я хотел попытаться вступить с ним в контакт. С пустыми телесными оболочками, оставшимися от моих друзей-пехотинцев и бывших сотрудников Объединенной аэрокосмической корпорации, из которых выхолощена жизнь, достичь какого бы то ни было взаимопонимания оказалось невозможно. Единственное, йа что они были способны, это бессвязное, механическое повторение слов, услышанных до или после смерти.

С этим же, с позволения сказать, субъектом дело обстояло по-другому. Но зачем мне вести разговоры с галактическим демоном, интерес которого к роду человеческому, очевидно, заключался лишь в утолении голода?

— Кто ты? — бросил я пробный камень.

При этом я исходил из того, что если он и не понимает по-английски, то сможет догадаться по тону вопроса, о чем его спрашивают. Чудовище растянуло губы в уродливой гримасе и, мне показалось, беззвучно выплюнуло, как бы издеваясь надо мной:

— Кто ты?

Вторая попытка:

— Человек. — Я похлопал себя по груди, защищенной бронежилетом. — Понял? Ты можешь говорить?

Ничего. Пустое место. Я решил пойти на рассчитанный риск: не выпуская из одной руки винтовку, протянул вторую к монстру, раскрыв ладонь и растопырив пальцы в традиционном жесте миролюбивых намерений.

Ответ я получил, но как на него отреагировать — понятия не имел. Нелепый гуманоид медленно поднял правую лапищу к плечу и стукнул себя по выступающей белой кости, намеренно задев большим пальцем острие. Жест выглядел очень странно и о мирных «устремлениях отнюдь не свидетельствовал. Ну точно мексиканская ничья!

Я немного напрягся из-за того, что левая рука все еще оставалась вытянутой. Острые зубы повернутой ко мне оскаленной пасти свидетельствовали об отменном аппетите. К тому же беспокоила позиция, в которой я находился. Пузырящаяся зеленая слизь забурлила активнее, и я впервые услышал дыхание чудовища.

Вдруг оно прервалось.

Автоматически сработал защитный инстинкт. Так перед атакой солдаты иногда делают глубокий вдох, некоторые специально задерживают дыхание, и тогда в крови набирается достаточно адреналина, чтобы труса превратить в героя.

Монстр напал с такой невероятной скоростью, что я не успел бы в него выстрелить, даже если бы мою «Сиг-Кау» и не заело.

Кем бы ни был мой враг, дураком его назвать не повернулся бы язык. Налетев на меня, он одной когтистой лапищей потянулся к моей глотке, а другой — отбил в сторону штык винтовки.

Это был ободряющий знак: если пришелец боялся лезвия штыка, значит, оно наверняка могло причинить ему вред.

Если бы только я мог нанести удар…

Прекратив сопротивление и внезапно поддавшись натиску монстра вместо того, чтобы сопротивляться, я плюхнулся на пол, и четыре сотни килограммов грубой шкуры и железных мышц навалились на меня — точнее говоря, прямо на штык винтовки, которую я держал перед собой. С нечеловеческим воплем, от которого чуть не лопнули мои барабанные перепонки, демон сдох, содрогаясь в конвульсиях, и, застыв, превратился в некое подобие уродливого каменного изваяния.

Я страшно обрадовался, обнаружив, что и демону можно пустить кровь, по крайней мере на Фобосе. Почему-то мне стало легче, когда я увидел, что его кровь тоже красного цвета.

Гораздо меньше мне нравилось ощущать невероятный вес этой глыбы, буквально вдавившей меня в пол. Что бы я сейчас только ни отдал, чтобы хоть на миг выключить гравитационный генератор марсианского спутника!

Мне снова вспомнились годы, проведенные в католической школе, похожая на старого пингвина сестра Беатрис, поистине одержимая библейской заповедью избегать нечистых вещей. Надо же — нечистых вещей!

В желудке бушевала буря. Невероятным усилием я сдвинул тело монстра, и меня чуть не вырвало на то самое место, где из брюха пришельца вытекала на пол кровь.

Слишком быстро вскочив, я поскользнулся в красной жиже, растекавшейся рядом с зеленой пузырящейся слизью. От этих кипящих и лопающихся пузырей исходило тепло. Мне совсем не хотелось, чтоб эта зеленая дрянь достала-таки меня — наверняка люминесцентное свечение отнюдь не безвредная фосфоресценция, но времени ставить опыты у меня не было.

Пара минут понадобилась на то, чтобы перевести дыхание. До чего же трудно смириться с тем, что люди — и в их числе мои друзья! — превращались в зомби; но эта тварь, бездыханно распластавшаяся у моих ног, являла следующую стадию какой-то чудовищной галиматьи. Мне пришлось сдержать воображение, поскольку реальность момента и без того была достаточно кошмарной.

Выйдя из детского возраста, я редко испытывал потребность в молитве. Впервые в жизни я ощутил своего рода отчаяние, когда суровые монахини отказались отвечать на те вопросы, которые ставил передо мной взыскующий разум. Однако теперь я нуждался в Боге, который обладал бы достаточным могуществом, чтобы ему можно было дать клятву под присягой.

— Я вас остановлю, — торжественно пообещал я, — кем бы вы ни оказались и сколько бы вас ни было.

Высказав этот обет вслух, причем достаточно громко, несмотря на то, что кто-то из этих ублюдков мог меня услышать, я почувствовал некоторое облегчение. Да, и черт бы с ними — они все равно могли вычислить меня хотя бы по звуку шагов.

— Господи, если Ты есть, дай мне сил продержаться, чтобы не допустить монстров на Землю!

И без того тихий голос разума все больше ослабевал. Научное знание! Физические законы! Как в народе говорят: не надо нам лапшу на уши вешать, мы и без того от беспробудного вранья устали.

Сейчас первая и самая важная задача — выжить ради того, чтобы перебить как можно больше чудовищ. А для этого нужно получить о врагах побольше полезной информации. Кроме того, существовала еще одна проблема: как и кому передать результаты своих фантастических открытий?

На глаза попался очередной разбитый радиоприемник, на панели управления которого лежала оторванная кисть человеческой руки. Сама рука отсутствовала. Наиболее вероятное объяснение несуразицы — это что тело, которому некогда принадлежала кисть, растворилось в луже зеленой, пузырящейся слякоти, растекшейся под столом.