Ричард – львиное сердце - Хьюлетт (Юлет) Морис. Страница 43

– Гильом! Надеюсь, что следующий раз наша встреча будет на лучшем поле брани и бок о бок со мной. Но если мне случится опять встретиться с тобой лицом к лицу, берегись меня!

Он грозно поднял руку.

Никто из них не нашелся сказать ни слова и удалился со смущенным лицом. Это показывает, по мнению некоторых особ, что сила Ричарда заключалась в самой его цели. Но не таково было мнение де Бара, не таково и мое собственное. Во всяком случае, встречаясь с ними впоследствии, когда Ричард уж наладил дружеский и союзный договор с королем Танкредом и возобновил раньше заключенный с королем Филиппом, он держал себя с ними совершенно искренне. Тем не менее, он завладел Мессиной, как и обещал, и построил на стенах ее большую башню, назвав ее Друг Грифон. Затем победитель послал за своей сестрой и за Жанной и по-царски отпраздновал Рождество Христово в покоренном городе.

Но еще не все беды миновали. Между победителями и побежденными постоянно происходили поединки. Зимние вьюги задержали королеву-мать, Ричард все рвал и метал, видя, что его войска тают, но он еще не замечал худшей стороны дела. Пороки подтачивали его рать, ревность грызла огорченное сердчишко короля Филиппа, а злоба – сердце Сен-Поля. Этот граф, которого поддерживал Герден, решил непременно убить короля английского. С ними был заодно, или готов был идти вместе, де Бар. Впрочем, его ненависть вовсе нельзя было считать твердой. Одни люди ищут искушений, другие поддаются им: де Бар был из последних.

А искушений было вдоволь, ведь Ричард был самый бесстрашный человек на свете. Раз он простил нанесенную ему обиду, она больше для него не существовала. Он был рад видеть де Бара, рад с ним играть, болтать, браниться, ворчать – словом, это был самый лучший из врагов. Однажды, не спеша направляясь домой с соколиной охоты, он забавлялся фехтованием с этим французом, а вместо копий им служили трости. По-видимому, ни тот, ни другой не относился к этой борьбе серьезно, покуда конь Ричарда не споткнулся об скатившийся камень и не сбросил его с седла. Это случилось близ городских ворот. Посмотрели б вы тогда, как изменился вдруг де Бар!

– Но, но!.. Вперед! – заревел он, одержимый бесом разрушения, и напал на Ричарда, словно желал растоптать его.

На этот воинственный крик целая толпа молодцов-французов и брабантцев выбежала отовсюду с копьями в руках. Но Ричард был уже на ногах и успел вполне понять, в чем дело. Он был один, но при нем был меч. Он обнажил его и сделал шага два к де Бару, который вдруг встал перед ним, тяжело дыша. Копейщики, которые могли бы разнести его в клочки, остановились, выжидая приказания. Еще секунда – и Ричард увидел, что он спасен. Он подошел к де Бару и сказал:

– Знай, де Бар, что я не допускаю у себя над головой никаких других криков, кроме: Георгий Победоносец!

– Государь, я не ваш слуга! – воскликнул де Бар.

– Верно сказано! – отозвался Ричард. – Но я сейчас посвящу тебя. – Он хлопнул его по щеке мечом плашмя, из-под которого брызнула кровь.

– Клянусь душой девы! – воскликнул де Бар, белый, как полотно, за исключением широкого шрама на лице.

– Клянись своей душой против моей, бесстыжий пес! – воскликнул король. – Еще слово – и я тебя сдерну с седла.

В эту минуту кто, как не Герден, выехал из ворот, – Жиль де Герден, вооруженный с головы до ног!

– Государь, – откашливаясь, произнес де Бар, – Вон идет дворянин, который ищет вашего величества с большим правом, чем я!

– А кто такой ваш дворянин? – спросил Ричард.

– Государь! Это – Жиль де Герден, нормандский рыцарь, его имя должно быть вам знакомо.

– Да, я его отлично знаю! – проговорил Ричард и, обернувшись к одному из окружающих, прибавил: – Позовите ко мне этого человека.

Тот поспешно бросился навстречу Гердену. Глядя пристально в ту сторону, де Бар видел, как содрогнулся Жиль и как он посмотрел на посланного, чуть ли не видел, как натянулись в нем все нервы… Затем… Затем случилось нечто любопытное. Жиль подвигался медленно. Стоя в своей кожаной куртке и в шляпе с пером, король Ричард поджидал его, скрестив руки на груди. Подле него сидел на коне де Бар, его враг; вокруг стояли ободранные, полудикие, но упитанные люди – тоже все враги; перед ним красовался самый беспощадный враг.

Когда де Герден очутился на расстоянии одного копья от него, он осадил лошадь и молча поглядывал на короля. Ричард ответил ему тем же: то был бой глаз, и бой короткий. Герден соскочил с седла, бросил поводья ратнику и попытался подойти пешком, а поединок на взглядах продолжался все время, пока Жиль не очутился от Ричарда на расстоянии меча. Тут он остановился еще раз, наконец как-то странно прорычал – и опустился на одно колено. Де Бар испустил глубокий вздох, как бы облегчая себе сердце: напряжение было слишком велико.

– Встань, де Герден, и отвечай на мои вопросы! – промолвил король. – Сколько я понимаю, ты ищешь моей смерти? Так ли это?

Жиль начал запинаться:

– Никто из мужчин не любил так правосудие,.. Никто из рыцарей так не любил даму.

И так далее, все в том же духе. Но Ричард круто оборвал его.

– Отвечай мне! – отчеканил он голосом почти таким же сухим, как говорил его отец. – Ищешь ли ты моей смерти?

– Король! – раздался ответ Гердена, которому сильное волнение придало достоинство. – Если и так, то что ж тут странного? Ведь ты отнял жизнь у моего отца и брата; ты держишь мою жизнь в своих руках. Ты сначала развратил, потом похитил мою возлюбленную. Это ли не обида?

Ричард потерял терпение. Он и вообще не выносил ожидания.

– Ищешь ли ты моей жизни? опять спросил он. Жиль не мог выдержать.

– Клянусь Богом на небеси, ну да, ищу! – вскричал он, чуть не плача.

Король Ричард бросил свой меч на землю.

– Ну, так возьми ж ее, глупец! – проговорил он. – Слишком ты много говоришь и мало делаешь!

Присутствующие обомлели. Водворилась такая тишина, что стрекотанье кузнечиков в сухой изгороди резало ухо. Ричард стоял неподвижно, как скала, а де Бар смотрел на него, разинув рот и вытаращив глаза. Герден весь дрожал и все размахивал мечом. Немного спустя, он глубоко вздохнул и нетвердо шагнул вперед, но де Бар наклонился в седле и ухватил его за плащ.

– Пусти этого человека, де Бар! – приказал Ричард, не спуская глаз с нормандца.

Де Бар послушался и снова водворилась тишина, а Жиль начал опять вертеть в руке свой меч. Ящерица зашуршала в траве; кто-то шарахнулся, как подстреленный. Жиль первый отказался от борьбы; всхлипнув, он бросил меч

– Нет, не могу! Прости мне, Господи, не могу! Он зашатался и потом встал, вымаргивая слезы с глаз. Ричард поднял свой меч и подал ему.

– В тебе довольно храбрости, друг мой, на лучшие дела, – заметил он. Ступай и постарайся работать в Сирии получше!

– Нет для меня лучшей работы, государь, – возразил де Герден, – если только ты не оправдаешься.

– Никогда я не оправдываюсь, – сказал Ричард. —Подай назад мой меч!

Герден отдал. Король вложил его в ножны, прошел к своему коню, сел верхом и шагом проехал прочь. Никто не шелохнулся, пока он не исчез из виду. Де Бар послал ему вслед громкую брань.

– Вот этому королю я готов бы послужить, если б только он мне позволил.

– Черт бы его побрал! – подхватил Жиль де Герден.

Лишь в конце января показались в морской дали расписные паруса галеры королевы-матери. Ее флотилия бросила якорь в гавани; леди сошла на берег. Два свидания было у нее – с сыном и с Жанной; она не пожелала видеться со своей дочерью, королевой Жанной, весьма красивой, но легкомысленной особой.

– Жениться?! – вскричал Ричард, когда ему на это намекнули. Теперь не время толковать о женитьбе. Я ждал целых шесть месяцев; теперь леди может подождать столько же, коли понадобится. Мы покидаем этот проклятый остров дня через два. Вместе с моими друзьями и недругами я в битвах искрестил его вдоль и поперек не один раз, а целых два. Неужели же мне извести все свои войска только на то, чтобы бить христиан? Еще немножко просижу без дела, так, пожалуй, матушка моя, поневоле войду в дружбу с турецким султаном против короля Филиппа. Привезите мне леди в Акру, и там я обвенчаюсь с ней.