Сезон мертвеца - Хьюсон Дэвид. Страница 69

– Черт возьми, – с отчаянием выдавил Росси, уставившись на темный ствол пистолета.

Прозвучал выстрел. Рука "Брута" слегка дернулась от отдачи, а затем повернулась в ту сторону, где стоял Катанья с телеведущим. И снова, как раскат грома, грянул выстрел. Но Росси, можно сказать, его уже не слышал. Обжигающая боль заставила его согнуться в три погибели. Перед глазами все поплыло, язык одеревенел, а от всех предыдущих мыслей остались лишь жалкие осколки. Кто-то положил ему руку на плечо, и он успел догадаться, что это Катанья. Напарник изо всей силы тащил его на асфальт. Росси не стал сопротивляться и повалился, заметив напоследок быстро снующие ноги оторопелых туристов. Он вдруг подумал о жизни и смерти, а также о том, что глупо умирать на людной площади от пули какого-то сумасшедшего преступника.

А Джино Фоссе отступил назад, вытер губы тыльной стороной ладони и с презрением посмотрел на глупых полицейских, распластавшихся возле его ног. Толпа продолжала визжать и хаотично перемещаться с места на место, пытаясь поскорее убраться от человека в образе древнеримского сенатора, белая тога которого обагрилась кровью Луки Росси.

И только Артуро Валена не метался из стороны в сторону, а просто стоял как вкопанный и тупо смотрел на Фоссе, не находя в себе сил, чтобы укрыться от его взгляда. Джино подошел к нему и приставил ствол пистолета к его виску.

– Пойдем со мной, – строго приказал он оторопевшему от страха телеведущему. – Живо и без шуток. Иди рядом со мной и не дергайся.

Валена кивнул и последовал за ним.

Через минуту они оба скрылись в толпе туристов.

Она стояла на веранде и наслаждалась тихим летним вечером. Дневная жара сменилась вечерней прохладой, в ветвях оливковых деревьев застрекотали первые сверчки, радостно извещая о появлении луны. После шампанского они выпили немного белого вина, а потом красного и в итоге окончательно опьянели, даже Марко. Со временем у всех возникло ощущение, что опьянение возникло не только от вина, но и от самого духа старого фермерского дома, хранящего воспоминания о богатом прошлом. Было ощущение, будто ожили древние призраки.

Впрочем, Сара Фарнезе ожидала чего-то подобного, но не думала, что это будет так интересно и приятно. Она была благодарна Марко за предоставленную возможность насладиться всеми прелестями тихой фермерской жизни, тем более что отлично помнила кошмары большого города. Конечно, она понимала, что ее ожидают трудные времена, но сейчас они представлялись ей далекими и туманными. К тому же оставалась надежда, что все обойдется, что все будет хорошо.

Би отвезла Марко в спальню и в гостиной больше не появилась. А Ник, чтобы хоть как-то скрыть охватившее его смущение, потащил полусонного Пипа на последнюю прогулку вокруг дома. Через некоторое время Сара услышала его приглушенный голос и поняла, что он разговаривает с какими-то людьми в конце дорожки. Это был спокойный разговор, вовсе не похожий на нервное выяснение отношений, которое часто приводит к неприятностям. Сара облегченно вздохнула. Они получили от Джино Фоссе небольшую передышку, но она не могла продолжаться долго, поэтому небольшая отсрочка казалась подарком судьбы. Сара могла собраться с мыслями, перевести дыхание и разработать план дальнейших действий. Здесь, вдали от городской суеты, в полной безопасности, в окружении близких людей, в этой прохладной темноте сельской местности, ее никто ни в чем не упрекал, не обвинял и, что более важно, никто не относился к ней так, словно она была существом с какой-то неизвестной планеты. Другими словами, у нее сейчас было такое настроение, что просто не хотелось анализировать худшие варианты грядущей судьбы. Тем более что сам Марко говорил примерно о том же. В этом мире нет ничего постоянного, все меняется, все превращается в свою противоположность, и в этом заключаются его величайший дар и величайшее бремя ответственности.

Она спустилась с крыльца и провела ногой по мягкой сухой земле. Трудно представить, что здесь может вырасти что-нибудь путное. Она ничего не знала о сельском хозяйстве, но все же понимала, что им предстоит весьма нелегкое дело. Скорее всего и Би ничего не смыслит в подобных делах. Остается надеяться на богатый жизненный опыт хозяина фермы, Марко наверняка возьмет на себя руководство по оживлению этой земли. Ведь он прожил здесь столько лет и прекрасно знает все особенности здешнего земледелия. Если все будет нормально, то через некоторое время эта земля вновь станет плодоносить. Впрочем, Сара скорее всего этого не увидит.

Из-за большого, окутанного темнотой дерева появился Ник. Он выглядел вполне счастливым, а Сара порадовалась, что между ним и Марко наконец-то наладились нормальные родственные отношения. В этот вечер они будто заключали какое-то негласное соглашение о взаимной поддержке. А от дежуривших у ворот усадьбы полицейских не поступало никаких интересных новостей. Похоже, в Риме все спокойно, Джино Фоссе уснул мирным сном и хоть на какое-то время избавил их от забот. Вслед за Ником из темноты вышел Пип, обнюхал толстый ствол дерева, а потом привычно поднял лапу. Сара и Ник весело рассмеялись.

– Неизбывная мудрость собаки, – повторил Ник слова отца.

Пип медленно подошел к ним и уселся около ног.

– Или просто проявление невежества, – процитировал он Сару. – Пип и впрямь не задумывается о том, что ожидает его впереди, и не анализирует свои поступки.

– Вы хотите сказать, что если мы задумываемся об этом, то становимся мудрее? – иронично заметила Сара.

– Думаю, что мудрее, но только не счастливее.

Собака опустила голову и закрыла глаза. Сейчас она казалась им еще более старой и немощной, чем в доме, и напоминала Марко.

– Для животных чувствовать себя живыми и здоровыми не самое главное, – глубокомысленно изрекла Сара, потрепав пса по голове. – Для них гораздо важнее просто жить. С днем рождения тебя, Пип.

Собака посмотрела на них умными глазами, а потом перевела взгляд на дверь дома. Наступила неловкая тишина. Сара поднялась на веранду, открыла дверь и пропустила их вперед. Пип тяжело перевалился через порог, проковылял к своему месту на кухне и улегся спать. А Сара наблюдала за ним, прекрасно понимая, что все это время Ник не спускает с нее глаз.

Автофургон для отловленных бродячих собак был скрыт от посторонних глаз за стенами церкви Сан-Лоренцо, что в Лучине, на небольшой площади к северу от парламентского района, где Алисия Ваккарини за день до этого обедала с Джино Фоссе. Этот район был исторически связан с деятельностью святого мученика Лоренцо, который обитал здесь еще в четвертом веке. Однако первый храм на месте этой церкви был сооружен задолго до святого Лоренцо и, по всей видимости, был посвящен языческой богине Юноне. Об этом напоминали многие архитектурные элементы, в частности, высокие колонны и изящный портик. Тусклое освещение площади лишь подчеркивало причудливые формы треугольного фронтона и высокой колокольни, выполненной в романском стиле. Несмотря на то что церковь была расположена неподалеку от виа делль Корсо, ей каким-то удивительным образом удалось сохранить свое скромное, преисполненное изящества достоинство. Джино Фоссе хорошо знал эту церковь и всегда помнил о ней по многим причинам.

Именно здесь, по его мнению, начался тот самый процесс осмысления новой реальности, первые элементы которого зародились в нем еще в темном чреве церкви Сан-Джованни. Именно здесь у него появились первые стойкие представления о добре и зле, призвавшие его к немедленным конкретным действиям. А за неделю до этого ему позвонил Ханрахан и подчеркнуто вежливо поинтересовался, почему Денни так грубо реагирует на то, что, по его мнению, является лишь небольшой шалостью. Ханрахан предложил ему встретиться, покататься по городу и посмотреть наиболее интересные места. Он был уверен, что величественные памятники прошлого произведут на Джино неизгладимое впечатление.