Жесткий рок (СИ) - Летова Мария. Страница 20
Бросаю Антону прощальный взгляд и выбираюсь из машины. Он спокойно смотрит мне вслед, положа руку на руль. Как только отъезжает, окунаюсь в жестокую реальность, потому что опоздала на сорок минут.
Моя начальница требует меня к себе.
Я предупредила ее о том, что опоздаю, но ей плевать. Она высокомерная расфуфыренная сука, которая самоутверждается за счет других. Наверное, это основная причина того, почему я так ненавижу свою работу. Мне омерзительна эта женщина, и она об этом знает. Однажды она уже пыталась опустить меня в моих же глазах, но столкнулась с моими навыками «психологического айкидо». Но это не значит, что та стычка легко мне далась. Я была выжата как лимон, и моя самооценка слегка усохла.
Что ж. Ради утреннего секса с Бесом Наумовым я готова пройти через это снова.
– Присаживайся, – говорит она.
Ее облик можно описать следующим образом: костлявая блондинка за сорок с отличной кожей, в брендовых шмотках и дизайнерских украшениях. Она, не стесняясь, оценивает мой внешний вид, в особенности то, как платье облегает мою фигуру. Однажды я подкрутила волосы, и получилось очень здорово. Она тоже это заметила и сделала мне комплимент. С тех пор ни одного долбаного раза я не смогла повторить тот эффект.
Присаживаюсь, грациозно закинув ногу за ногу, и принимаю независимый вид. Общаясь с Бесом, я научилась кое-каким приемчиками. Правда, он для этого не прикладывает никаких усилий, это его натура. Сердце окутало тепло при мысли об Антоне. Что бы сейчас ни произошло, он будет ждать меня вечером у выхода.
– Алёна, ты сегодня была нужна мне в девять пятнадцать, – говорит она псевдобезразлично, откинувшись на спинку кожаного кресла. – У нас было совещание с коммерческим отделом по «СитиСтрой», а все материалы у тебя. Ты мой сотрудник, ты знаешь, как звучит твоя должность?
– Разумеется, – отвечаю, интонацией давая понять, насколько глуп ее вопрос.
Сегодня во мне сидит какой-то черт. Она тоже это поняла.
– И как?
Не уверена, что смогу вытерпеть это во второй раз.
– Главный юрисконсульт департамента правового обеспечения, – говорю спокойно.
– Вот именно. Твоя задача заключается в том, чтобы брать на себя то, чем я заниматься не успеваю. Зачем ты мне, если тебя нет, когда ты нужна?
Я могла бы назвать множество причин. Все это подробно изложено в моей должностной инструкции. Тем не менее, кое в чем я с ней согласна. Я знала, что буду нужна ей именно сегодня, поэтому так переживала по поводу своего опоздания. Но я скорее сдохну, чем стану оправдываться перед ней. За всю свою карьеру в этой фирме я ни разу не опаздывала на работу. Ни разу!
– Это недоразумение, – говорю ей. – Я первый раз опоздала, и мне жаль, что так неудачно.
Не кривлю душой, мне действительно жаль. Не из-за этой жабы, а потому что я люблю все делать на совесть.
– Почему мне кажется, что тебе совсем не жаль?
Пошла ты…
– По-моему, у вас галлюцинации, – спокойно отвечаю я.
Она крайне удивлена, ведь я себя никогда так не вела. Но мне в самом деле нестерпимо слушать все это дерьмо. Не хочу и не буду.
– Я еще месяц назад хотела с тобой поговорить, – заявляет мерзавка, наконец-то ухватившись за повод ко мне придраться. – Меня твоя работа не устраивает. Ты хамка, и долго соображаешь. Последнее заключение ты писала почти три дня. Предлагаю тебе написать по собственному желанию…
– Я уже написала, – обрываю ее и встаю.
Не хочу тратить драгоценные минуты своей жизни на то, чтобы выслушивать ее угрозы. У меня есть накопления, и мне хватит месяца на три скромной жизни. Я должна была избавиться от этого энергетического вампира давным-давно и не насиловать себя.
Встаю и выхожу за дверь.
Сажусь за рабочий компьютер и пишу заявление. Параллельно пишу заявление на предоставление мне выходных дней за свой счет на сегодня и завтра. Распечатываю оба и снова иду в воняющий дерьмом кабинет.
Стучу и захожу, после чего кладу на стол два заявления.
Она делает вид, будто увлечена телефонным разговором. Я не уйду отсюда, пока она их не подпишет. Я отработаю ровно две недели начиная с этого дня и ни днем больше.
Ее мерзкая наманикюренная рука дает мне знак испариться, но я не двигаюсь с места.
– Оставь, я посмотрю потом, – говорит она, не глядя на меня.
– Ваша подпись на этих документах условная, – сообщаю ей. – Для отдела кадров важна лишь подпись генерального директора.
Смотрит на меня и усмехается.
– Ты много о себе мнишь, – исполненная превосходства, говорит она. -– Я не подписываю документы не глядя.
– Серьезно? – вскидываю бровь. – Вам нужно три дня, чтобы заявление на увольнение изучить?
– Выйди из моего кабинета.
У меня пальцы покалывает от желания врезать ей по разукрашенной физиономии. Я знаю, что она родственница генерального, поэтому основания, на которых она занимает этот кабинет, вызывают большие сомнения. Не позволю уволить себя по какой-нибудь статье. Забираю оба заявления и ухожу. Снимаю копии и отношу секретарю, потребовав визу о принятии.
Затем забираю пальто и ухожу из этого ужасного места.
Куда?
Понятия не имею.
Я так давно не гуляла по Москве посреди рабочего дня. На самом деле я так вообще никогда не гуляла. Я работаю с восемнадцати лет, и зачем спрашивается? Чтобы подобные моей бывшей начальнице тыкали мне, хоть у меня стаж работы в гражданском праве больше десяти лет?
Иду в метро, решив отправится в парк. Всю дорогу прокручиваю в голове этот разговор и придумываю кучу альтернативных вариантов. Я всегда гордилась своими навыками делового общения, и меня очень задело обвинение в хамстве. Я нормально соображаю. Я сдаю все свои заключения вовремя. Три дня даются как раз на то, чтобы тщательно все проверить.
Пишу подруге и она забрасывает меня вопросами. Подробно передаю ситуацию, умолчав лишь о причине своего опоздания. Большой, сильной, крышесносной «причине».
Кажется, я все больше запутываюсь во лжи, и самое ужасное заключается в том, что у меня ком в горле и по щекам бегут слезы.
Я совершенно нестрессоустойчивая.
Глава 18
Сидя на скамейке, обращенной к Москва-Реке, рыдаю. Здесь не так много людей, и я не привлекаю много внимания.
Причина моих слез?
Если бы я знала. Просто, все как-то накопилось. А если начал реветь, тут уж сразу за все несправедливости жизни.
Как мне жить дальше? Мне нужно искать новую работу, но я так разочарована во всём, что с ужасом думаю о том, чтобы все начинать сначала. Ума не приложу куда двигаться дальше, ведь у меня профессиональное выгорание.
Не сразу понимаю, что мой телефон звонит. Утираю тыльной стороной ладони нос и достаю телефон из кармана.
Антон.
О, нет!
Икаю и судорожно всхлипываю. Я не могу разговаривать с ним сейчас. Возвращаю телефон на место, но он звонит снова спустя три минуты.
Вдруг, что-то важное? В конце концов, у него мой кот. Выжидаю очередной «ик» и отвечаю на звонок.
– Алло, – выпаливаю я.
– Твоя крыса блюет. Что мне делать? – переходит он к главному.
Икота мешает мне говорить. Давлю ее всеми силами.
– Наверное… сожжрал что-то. Я… ввсе уберу… иззвини…
Господи. Звучит жалко.
– Ты что, плачешь? – с подозрением спрашивает Бес.
Молчу. Черт! Черт! Черт!
– Я… ппотом… пперезвоню, – говорю и кладу трубку.
У меня такие холодные руки. И голова болит. Мне в самом деле нужно успокоиться. Телефон снова вибрирует.
Антон.
Сглатываю.
Я не могу с ним говорить. У меня истерика.
Не беру.
Вибрация телефона извещает о поступлении сообщения.
АНТОШКА: «Возьми, бл*ть, трубку!»
Через минуту он снова звонит.
Ох…
Нет, нет, нет…
АНТОШКА: «Возьми. Трубку.»
Усиленно дышу через нос. Может быть, он хочет скинуть Палкашу с балкона? Я должна ответить. Следующий звонок принимаю.
– Дда…