Под парусом «Фортуны» (СИ) - Полякова Маргарита Сергеевна. Страница 37

Единственное, о чем сожалела Эстель — ей так и не удалось очаровать де Боленса настолько, чтобы он вернул ей документы безо всяких условий. А очаровывать его головорезов было бесполезно. Они были абсолютно преданы своему капитану, и не спускали с нее глаз. Эстель спиной чувствовала, что ее постоянно провожает чужой тяжелый, недобрый взгляд. Впрочем, свое дело люди Сержа тоже хорошо знали. Волнения вспыхнули легко.

Да и то сказать — всегда и везде можно найти недовольных властью. А уж сподвигнуть их на действия — дело техники. У людей де Боленса все великолепно получилось. Озабоченный происходящим, губернатор действительно не стал слишком уж вникать в детали рассказа Эстель. Волнения переросли практически в бунт. Не первый, кстати. Слишком уж народ был недоволен монополией Вест-Индской компании. Да и действия самого д'Ожерона, который пытался сделать из Тортуги прибыльную колонию всеми возможными способами, тоже не все одобряли. Часть колонистов уже уехала на другие острова Вест-Индии, а некоторые занялись охотой или примкнули к флибустьерам.

Словом, причин для волнений было предостаточно. И когда полыхнуло, никто особо не удивился происходящему. Д'Ожерон носился по острову, как подстреленный, пытаясь договориться и навести порядок. Однако удавалось ему это с трудом. И потому не было ничего странного в том, что однажды, пытаясь усмирить толпу, губернатор словил случайную пулю. Этого и следовало ожидать, если учесть, что на Тортуге хорошо вооружен каждый первый. И кто там будет разбираться, откуда на самом деле вылетела пуля? Переодетая Эстель с легкостью затерялась в толпе.

К счастью, головорезы де Боленса ее действительно ждали. Серж не обманул. А то Эстель все-таки побаивалась, что в наказание за предательство ее так и бросят на Тортуге. Однако сразу, как только смерть губернатора подтвердилась, Эстель получила свои документы. Вместе с приличной суммой денег.

— Уезжай отсюда, — посоветовал ей один из головорезов. — Уезжай как можно быстрее и как можно дальше. Наш капитан — добрейшей души человек. Он даже такую стерву, как ты, не пожелал отправить на рею. Наши ребята могут оказаться не столь благодушны. Они ненавидят тебя не только за то, что ты нас предала, но и за то, что ты бросила капитана. Так что постарайся замаскироваться, как ты умеешь. И не светись.

Эстель кивнула, развернулась и скрылась в толпе. Пират проводил ее взглядом, сплюнул, и скомандовал своим ребятам возвращаться. Будь его воля — он свернул бы Эстель ее тонкую шейку. Однако приказ капитана есть приказ. Остается только надеяться, что Эстель действительно уберется на материк. И что де Боленс не пожалеет о своем благородстве.

Окончательно забыть Эстель можно было только одним способом, который называется «клин клином». Поскольку публичные дома и женщины общего пользования меня никогда не привлекали, я стал подыскивать себе подходящую любовницу среди местных. Пока безрезультатно. Дамы либо были замужем, либо не нравились мне чисто визуально, либо придерживались строгих моральных принципов, даже овдовев. То бишь замуж хотели. А я, после всего произошедшего, жениться совершенно не желал.

— Сержен, может ты к Абигейл вернешься? — поинтересовался Бульон, принявший мою проблему близко к сердцу. — Если хочешь, я сам с ней поговорю. Перевезем ее на Пти-Гоав.

— Ты что, вообще охренел? — подскочил я. — Даже не вздумай!

Еще чего не хватало! Мне и так сложно было с ней расстаться, а уж возвращаться к женщине, которую сам бросил? Да ну на фиг. По жизни у нее во всем виноват будешь. Зачем мне это нужно? Да если совсем приспичит, лучше я присмотрюсь к негритянкам. Хотя не хотелось бы. Вроде бы, расизмом не страдает ни одна из двух моих сущностей, а вот не воспринимаю я этих дам. Дело в том, что большая их часть прибыла прямиком из Африки, не успела смешать кровь и не выглядит привлекательно с европейской точки зрения. Приплюснутые носы, полные губы и широкие скулы лично мне вообще не нравятся.

Играет свою роль и то, что от жены хотелось бы несколько большего, чем просто постель. Ладно, та же Абигейл. Я навещал ее в короткий промежуток времени, пока был на берегу, и не успевал уставать. К тому же, Абигейл нравилась мне своей рациональностью и здравым смыслом. Но жить с ней день за днем, всю оставшуюся жизнь? Не уверен, что потянул бы. С Эстель в этом плане было намного интереснее. Нам всегда было, о чем поговорить. Словом, поставил я своим вербовщикам задачу — найти мне даму, получившую приличное воспитание. Лучше всего белую, но можно и полукровку. Среди них такие красотки встречаются… ух!

И почему, как только моя жизнь налаживается, Фортуна вновь крутит свое колесо? Правда, в этот раз поворот вышел настолько крутой, что я даже растерялся. Ну о чем я мог подумать, когда мне передали письмо от дона Мартинеса, который желал со мной встретиться? Отпустил я его без выкупа, как и его спутников, и что? Я больше на репутацию работал и неприятности хотел д'Ожерону доставить. Слил информацию, кто являлся главным организатором похода на Маракайбо.

Но теперь, когда д'Ожерон мертв, это не играет никакой роли. И я вообще не понимаю, зачем испанцу потребовалось со мной встречаться. Да еще и намекать, что у него есть ко мне разговор, который изменит мою жизнь. Не хочу я ничего менять, я и так на вершине. У нас с Бульоном под началом семь кораблей, да еще и прибыльное дело на Пти-Гоаве. Игорный бизнес приносит не меньше денег, чем торговля и контрабанда.

Если бы я хотя бы мог предположить, чем закончится эта встреча, я бы остался сидеть на Пти-Гоаве. Но любопытство буквально сжирало. Продолжить знакомство со столь влиятельным испанцем может оказаться не лишним. Никогда не знаешь, кто пригодится по жизни. Да и вообще. Не пора ли нам с Бульоном выходить на новый уровень? Нам постепенно становится тесно в рамках нашего бизнеса. Хотелось бы еще что-нибудь попробовать.

Встреча была назначена на Малом Каймане. И к тому моменту, как я туда прибыл, дон Мартинес меня уже ждал. И пригласил на борт своего корабля. Ну, если бы меня хотели убить, вряд ли стали бы делать это столь экзотическим образом. Есть способы попроще. И еще более сомнительно, что такой высокопоставленный тип, как дон Мартинес, будет пускаться в мелкие авантюры. В конце концов, кто я такой? Всего лишь удачливый пират, который отошел от дел и больше не представляет для Испании никакой угрозы.

— Я рад видеть вас на борту своего корабля, — поприветствовал меня дон Мартинес, буквально впиваясь в меня испытующим взглядом. Да уж… этот человек с жесткой складкой губ, военной выправкой и холодным взглядом ощущался опасным противником.

— Я тоже рад видеть вас в добром здравии, — вежливо ответил я. Чего он меня так разглядывает? Ромашки на мне не растут.

Мы расположились за пышно сервированным столом, и потекла положенная по этикету светская беседа о погоде и природе. Только минут через пятнадцать дон Мартинес задал, наконец, первый интересующий его вопрос.

— Скажите, верны ли мои сведения, что де Боленс — это не настоящая ваша фамилия?

— Это действительно так. Мою настоящую фамилию оказалось трудно выговорить, и я позволил де Бульвилю переиначить мое имя так, как ему удобно будет произносить.

— А вы не могли бы сказать свое настоящее имя?

— Князь Сергей Оболенский, из Тартарии.

— Так далеко наш покойный король не путешествовал. Но возможно, ваши родители посещали Европу? — продолжал допрос настырный дон Мартинес.

— Если это и так, то мне об этом неизвестно. Я слишком рано лишился родителей, — открестился я. — Но к чему все эти вопросы?

— Пойдемте со мной, — поднялся из-за стола дон Мартинес. — Я специально пригласил вас на свой корабль, чтобы кое-что показать. Вот смотрите.

И что? Мы остановились перед портретом какого-то незнакомого мужика. Поняв, что от меня ждут какой-то реакции, я рассмотрел его подробнее. Рыжеватый, долговязый, с небольшими усиками, кончики которых торчали вверх, длинным носом и маленькими глазками. И что я должен тут увидеть? Похож на богатого англичанина. Или голландца. Хотя что тогда его портрет делает на испанском корабле? Да еще и на парадном месте?