Три седьмицы до костра (СИ) - Летова Ефимия. Страница 39

Глава 27.

Я подошла ближе. Что все это значит? Чего хотят эти люди? На месте ласа Гериха, если он, конечно, дома, толпа, ожидающая перед воротами, меня, несомненно, насторожила бы. Но прошла четверть горсти, еще четверть - никто не появлялся на посыпанной белым гравием дорожке, ни слуги, ни сам хозяин, двери огромного дома были наглухо закрыты. Я колебалась, не зная, как поступить, и вдруг среди множества лиц увидела одно знакомое - пожилая лавочница, в лавке у которой частенько за последнюю седьмицу с лишним брала леденцы и карамельки. Она меня привечала, и я вдруг решилась - высветлила обратно затемнённые тьмой волосы и решительно двинулась вперед.

- Доброго неба, ласса Крия!

- Вестаюшка? - женщина узнала меня сразу и сделала попытку улыбнуться и даже похлопать меня по плечам, безуспешно отодвигая в сторону мрачного мужичонку и полную женщину, тоже с довольно кислым лицом.

- Иду мимо, смотрю, вы стоите, люди собрались... Случилось что-то?

- Здесь дом Старшего Служителя Неба, - чуть понижая голос, сказала ласса. - Самого ласа Иститора.

- Да вы что?! - я уставилась на дом с самым что ни на есть впечатленным и простодушным выражением лица, которое не раз использовала за последние дни. 

- Именно! - важно кивает головой торговка. - Мы ждем его уже горстей шесть.

- У меня в деревне люди тоже любили приходить к служителю, за советами и благословениями, - мирно продолжаю я. Простая деревенская девчонка, любящая поболтать... Мне нет нужды оглядываться по сторонам, тьма следит за всем сама. Если Инквизитор появится на горизонте, я буду знать об этом раньше прочих.

- У нас так не принято, милая, - криво усмехается ласса Крия. - Служитель наш - главный над всеми, важная шишка, хоть я и помню его маленьким пацаненком, тебе по пояс! Но сейчас он тут всем заправляет и всё вершит, так что к нему не попадёшь на беседу. Но сейчас - дело-тто особое. Слышала, небось?

- О чем? - мысли лихорадочно крутятся в голове. Помнит ласа Иститора маленьким! Помнит...

- Так о заразе! - торговка чуть отходит со мной в сторону. - Неспроста это, Вестаюшка. Гневается небо на нас. Люди, они, конечно, всегда болеют, это верно, но сейчас что-то из ряда вон...У соседки моей отец умер, да так быстро, не поверишь, пару седьмиц назад его видела, все нормально было. У брата сын заболел, к целителям водили, те только руками развели. Говорят, крысы заразу несут, только я не верю. У брата моего отродясь никаких крыс не водилось. Это Светлое Небо что-то сказать нам хочет, предостеречь или наказать за грехи наши, не иначе. А звери от  людей подхватили, шерстяной брат завсегда от рода человеческого страдает.

Ласса перевела дух.

- А, так вы у ласа Гериха благословения попросить хотите?

- Благословения, защиты... чего угодно, лишь бы толк был. 

- Кто попросить, а кто и потребовать! - неуверенно и от этого пискляво и зло выкрикнул какой-то мужчина, стоявший поблизости от нас и, вероятно, от нечего делать внимательно слушавший наш разговор.

Я понизила голос.

- Всё же лас Иститор такой занятой, такой важный большой человек... Неужели он снизойдет до простых людей?

Торговка только пожала круглыми плечами.

- Неужели вы и впрямь знали его в детстве?

- А как же! - неожиданно словоохотливо отозвалась ласса. - Соседями мы были, ну, почти. Они и тогда побогаче были, хотя, конечно, не настолько. Лассу Римму, Герихову мать, вся улица боялась. Строгая была, только глянет - аж поджилки тряслись. Ну, это до того, как дочка у ней родилась, Отавия. Лас Алоиз, тоже сухарь еще тот, так в ней просто души не чаял. Вот что с людьми любовь делает, пусть и родительская любовь, совсем другие люди стали. 

- У Служителя есть старшая сестра?

- Была. Младшая. Почему старшая-то? - удивлённо смотрит на меня ласса Крия.

- Просто вы сказали, что отец и мать Служителя изменились после рождения дочери... и я подумала...

- А-а... Изменились, это верно. Гериха-то они еловыми ветками с малолетства стегали, за каждый проступок, - ласса качает головой. - Так бывает иногда. Не готовы, может, были к дитю-то, молодые, глупые. Дочка родилась, когда мальчишке уже лет двенадцать было, другие люди, считай. 

- А почему вы говорите "была"?

- Ну, так пропала ж она, про это все знают. Отавия вообще, как родители умерли, как сына родила, редко людям показывалась. Раньше-то часто забегала, по-соседски, весёлая такая, озорная, смешливая... Но потом...  жаль девочку.

- Почему?

- Тебе сколько лет? - вдруг спросила женщина.

- Восемнадцать.

- Не замужем?

- Помолвлена, - неожиданно для самой себя ответила я и почувствовала, как женщина чуть смягчилась.

- Когда она в твоем возрасте была, Вилору уже годик был, не меньше. А не замужем. Многие думают, что в городах к этому проще относятся, но это не так. И стыдно, и страшно, и дальше-то как жить - непонятно. Родителей нет, мужа нет, сама девчонка, да еще и младенец на руках. У меня с двоюродной племянницей похожая история была, - ласса сжала на груди руки, похлопала себя по предплечьям. - Сломанная жизнь, что и говорить. 

- Родители умерли, но с таким влиятельным братом...

- Ну, тогда лас Герих еще не был настолько влиятельным. Да даже если бы и был... На еловых ветвях не цветут маргаритки, Вестаюшка, и яблочек они не дадут. Иногда не знаешь, что и хуже, когда вовсе родных нет или когда такие, как скала несгибаемая. Я бы на месте Отавии за помощью к нему не пошла.

- Но сейчас вы как раз пришли. За помощью.

- Я пришла не как к родственнику, а как к духовному лицу, - хмыкнула ласса Крия. - Быть посредником между людьми и Небом - обязанность Старшего Служителя, а со своими обязанностями он всегда хорошо справлялся. И как брат он предоставил Отавии дом, слуг, уход, и в деньгах она не нуждалась. Но молодой девчонке, попавшей в трудную ситуацию, нужно совсем не это. Ей было в тягость с ним жить. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Почему вы так уверены? - тихо спросила я. Тьма шумела в моей голове, как бескрайнее море. Мне казалось, что этот шум разносится повсюду, едва слышный, убаюкивающий, уговаривающий людей быть чуть откровеннее, разговорчивее, чуть доверчивее, чем они могли бы.

- Она ко мне приходила, назадолго до исчезновения, - тоже тихо откликнулась женщина. - Не то что бы именно ко мне, к дочке. Они дружили когда-то, ровесницы почти были. Говорила о том, как запуталась в себе, в жизни. О том, как устала жить в золотой клетке. 

- Сбежала и бросила сына?

- Сына она любила, хотя один раз сказала, что ненавидит его отца. И ее можно понять, бедняжку. Да и история та темная, мы и спрашивать-то боялись. Одно дело, когда любовь. Другое - если снасильничал кто. Шестнадцать лет девке всего, вот кого на костер бы отправлять, так это мерзавцев таких. Иногда мне казалось, что она сбежала с первым встречным, чтобы забыть это все - и ребенка, и брата, и начать новую жизнь. Лория, дочка моя, сказала, что у нее был мужчина, но и с ним было все трудно. Да это и понятно. Порченый товар, да и брат не в меру ревнив и строг. Так что, Вестаюшка, жизнь - сложная штука. Ты, главное, голову всегда на плечах держи и семь раз подумай, прежде чем кому-то "да" говорить. 

- Ревнив? - переспросила я.

Ласса закатила глаза.

- Грязным слухам я не верю, просто люди есть такие... Много чего болтали. Хотя, конечно, смотрел на нее Герих порой так, что... Знаешь, - тьма зашумела громче. - Иногда я думаю, что с этой его борьбой с демонами и женщинами, которые отдались им, дело-то иначе обстоит. Это он сестре своей мстит. Ее ухода простить не может.

Может быть, и мстит. Только маленькая поправка - не было никакого ухода, и месть началась с самой Отавии. Непонятно только, почему убитая девочка на рисунке такая юная. Если Отавия родила Вилора в семнадцать лет, на момент смерти ей должно было быть двадцать четыре года. Девушка на рисунке была куда младше.