Господин 3. Госпожа (СИ) - Князева Мари. Страница 24

— Что? — опешила я.

Домашний арест?! Да ещё в комнате?! Что за средневековье? Я ведь не рабыня..!

— Что слышала! Ты слишком легкомысленна, я больше не могу позволить тебе перемещаться бесконтрольно, куда заблагорассудится! И да, это приказ нашего господина!

— Понятно, — процедила я сквозь зубы, проводила её за дверь и наконец набрала мужа: — Терджан, это невозможно, несправедливо, так нельзя!

— Ева! — выдохнул он с облегчением. — Наконец-то! Ты ведёшь себя недопустимым образом!

— Это не я, любимый, клянусь! Но… мне кажется, нам лучше поговорить наедине. Я всё тебе расскажу, приезжай скорее!

— Скоро буду.

Он отключился, а я сбегала в душ и снова схватилась за телефон. Там было новое сообщение от Пети:

"Ева, я сделал всё, что мог. Перевёл часть денег в безопасное место и приложил все возможные усилия, чтобы твоего мужа…"

Дочитать я не успела — распахнулась дверь, и в комнату ворвался тот самый мой супруг. Он налетел на меня, как тайфун, и принялся тискать, сжимать, даже, кажется, обнюхивать…

— Где ты была? — рычал он, перемежая эти стоны раненого животного с такими же звериными поцелуями — жадными, неистовыми, почти грубыми.

Я отвечала ему. У меня тоже было ощущение, будто мы не виделись целую вечность, будто я уже потеряла его и вдруг нечаянно нашла, или вот-вот потеряю… Но Терджан был намного активнее, ненасытнее, можно сказать — злее. Он терзал мои губы, шею, ключицы — всё, до чего мог дотянуться жадными губами.

— Ты даже не представляешь, как мне страшно, что я тебя потеряю, Ева! Не понимаешь, я… от одной только мысли об этом будто бы умираю. Не исчезай так, я теряю разум и покой…

— Я не буду, любимый, не буду больше…

— Что случилось? Почему ты не брала трубку?

Я немного отстранилась от мужа, успокаивающе погладила его по плечам:

— Пожалуйста, не нервничай. Помни, что со мной всё в порядке и так и было всё это время.

— Говори уже! — меж бровей супруга залегла гневная складка.

— Я ездила в костёл, а когда вышла из него, то… Рустам увёз меня в одно место.

— Силой?

— Я бы сказала, обманом…

— Где твой охранник?

— Он здесь, но… не знаю, пришёл ли уже в себя…

— Это неважно. Он уволен. А на прощанье не мешало бы назначить ему сотню плетей..!

— Прошу, не наказывай его!

— С какой стати?

— Ради меня. Микдад служил мне верой и правдой всё это время. Он не виноват…

— Нет, он виноват! Он не выполнил свою функцию — ту, ради которой его нанимали!

— Но Рустам…

— Куда он тебя увёз и зачем?

— Недалеко, я не знаю это место, но кажется, куда-то на запад.

— Что вы там делали?

— Разговаривали.

— О чём?

— Он извинялся.

— И всё? Ради этого он похитил тебя и увёз в неизвестном направлении?

— Сказал, что ему трудно поговорить со мной в домашней обстановке.

— Этот вопрос можно было решить через меня, а не похищать мою жену, как вор! Это всё или там ещё что-то происходило?

Мне внезапно стало неловко и страшно рассказывать Терджану о том, как Рустам пытался меня обнять — пугал его гнев. Но поразмыслив ещё немного, я решила, что с меня хватит тайн. Я больше не могу и не хочу носить это в себе — да и чего ради?

— Нет, не всё, — сказала я с мрачной решимостью. — Рустам хотел подарить мне драгоценное ожерелье, но я не взяла. Он сказал, что мы с ним должны помириться и найти общий язык во что бы то ни стало, потому что мы одна семья. Что мы будем вместе, хочу я этого или нет, а потом… он попытался меня обнять. Я сопротивлялась, но… — говоря это, я всё ниже опускала голову, будто мне было чего стыдиться в этой истории. В конце концов я уставилась на рисунок своей юбки, совсем потеряв мужа из поля зрения, поэтому хлопок двери стал для меня неожиданностью. Я огляделась — Терджан исчез. Я не успела рассказать ему самое главное.

Глава 28.

Я попыталась догнать мужа, но — безуспешно. Когда он торопится, никому за ним не угнаться. Терджан вихрем промчался по дому и вылетел из него, как пуля из нарезного оружия. В коридоре недалеко от приёмной меня поймала служанка и жалобно запричитала:

— Госпожа, прошу вас, пожалуйста, вернитесь в свою комнату! Если госпожа Зойра узнает, накажет всех. Смилуйтесь!

Я тяжело вздохнула, но затем кивнула и ушла к себе.

Домашний арест, кто бы мог подумать? Я. Я могла и думала, ещё когда только пыталась представить, как стану жить со своим господином в его доме в качестве жены-невольницы. И всё равно не смогла устоять — так что ж вздыхать об этом?

Опомнилась, схватила телефон:

"… не посадили в тюрьму".

В тюрьму?! Ради всего святого, как можно сделать так, чтобы благочестивого и законопослушного человека посадили в тюрьму?! Задала этот вопрос Пете — он не ответил, сделала кругов двадцать по комнате и опустилась на стул перед компьютером. Я знаю, что поможет мне успокоиться и взять себя в руки. Зная счастливый исход истории, стало ещё интереснее и приятнее переводить сюжет.

Дневник пани Беаты

17 мая 1968 г, утро

Ну конечно, наивная Беата, так он и оставил тебя в покое! Поверить не могу, что я оказалась столь доверчивой и глупой!

Очевидно, что хозяин просто не мог надругаться надо мной прямо там и в тот момент — он пришёл в мою комнату ночью.

Я уже успела уснуть и поначалу не могла понять, что происходит. Огромная глыба уселась на краешек моей постели и позвала по здешнему имени — Амиля. Крупные горячие пальцы коснулись моих волос, а затем — губы — виска. Щеку пощекотала курчавая борода.

Я вздрогнула и чуть не подскочила в постели. Подскочила бы, если б эта громада не помешала мне подняться.

— Чщщщ, — прошептал пан Насгулл и продолжил гладить мою голову и лицо.

— Что вы себе вообразили?! — гневно спросила я по-польски, а он забормотал в ответ что-то успокаивающее на своём языке.

Замечательно! Разговор немого с глухим!

Господин явно не намеревался отступать, несмотря на мой тон и безуспешные попытки его оттолкнуть. Его губы стали смелее, напористее, борода уже щекотала не только мою щеку, но и подбородок, и шею, и ключицы, и даже грудь в вырезе ночной сорочки.

Что я чувствовала? Страх. Одуряющий, испепеляющий, лишающий воли. К боязни этого человека примешивался ужас осознания, что вот сейчас я лишусь девственности. Уж об этом-то я довольно наслушалась от сестёр и подруг и знала, что ничего хорошего меня не ждёт. Некоторые, правда, утверждали, что потом, в следующий раз уже будет приятно, но так бывало не у всех… Да и вообще, хотелось бы, чтобы это событие произошло со мной по доброй воле, а не вот так, в виде изнасилования. В нём и без того довольно негатива…

Я пищала, толкалась и брыкалась, и в конце концов, пан Насгулл заметил моё копошение. Он приподнялся надо мной и глухо спросил:

— You want (ты хочешь)?

Я отчаянно замотала головой:

— No (нет)!

Огромный мужчина нахмурился — я скорее почувствовала это, чем увидела.

— I kiss you… today (Я целовать тебя сегодня).

Я снова отрицательно покачала головой и усилила нажим ладошек на массивные плечи. Пан Насгулл сел на кровати, устало потёр лицо и разочарованно вздохнул. А потом вдруг встал и вышел из комнаты. До поры до времени. Я так думаю.

17 мая 1968г

Странно, очень странно. Я просидела весь день в своей комнате, мне не дали никакой работы, и господин ни разу не позвал меня к себе, даже спеть. Скучаю ужасно, уж лучше бы протирать стаканы…

20 мая 1968г

Ещё несколько дней в такой же тоске. Единственный человек, которого я вижу — безмолвная служанка, что приносит мне еду. Становится всё жарче, но клянусь мамиными башмаками, я готова работать на самом солнцепёке, лишь бы покинуть эту ненавистную пустую комнату, в которой я схожу с ума!

21 мая 1968г

Даже не верится! Сегодня у меня был почти праздник. Господин вызвал вечером в большую комнату, со столами, уставленными яствами. Там было множество гостей — всё сплошь мужчины, от молодых до совсем старых. Все они осматривали меня жадными чёрными взглядами — я чувствовала это так, будто меня трогали руками. Омерзительно.