Проклятие Синей Розы (СИ) - Ерова Мария. Страница 33
Гаспар, я люблю тебя!»
Лаура с нетерпением перелистнула страницу, чтобы прочесть текст дальше. Но каково же было её удивление, когда она не обнаружила несколько страниц, следующих за этой – кто-то грубо вырвал их, оставив одни пеньки. Но зато череда других, написанных уже более приятным женским почерком, были на месте, и Лауре сразу же бросился в глаза приписка, оставленная Розабэль как память. Как что-то очень важное, что она хотела сообщить… Ей?
«Всё, что было до этого мига в моей жизни, оказалось неважным. Слишком пустым, бестолковым, глупым. Да, дорогой дневник, как же я ошибалась. А посему вырываю эту часть моей жизни вместе с твоими страницами, дабы навсегда забыть о ней. Прощай, моё прошлое! Здравствуй, настоящее!
Я просто счастлива!»
И далее заголовок, выведенный особенно тщательно, буковка к буковке, украшенный витиеватыми завитушками чернил:
«Роза и Ворон. Вместе и навсегда»….
Она бежала сквозь тёмный лес, не разбирая пути.
Больно, как больно! Господи! Почему же ты допустил это?!
Бабушка мертва. И она теперь тоже словно мертва, потому как осталась одна, без дома и без наследства.
Выйти замуж за Гаспара? О, да! Совсем недавно она только и мечтала об этом, грезя, как будет млеть в его объятиях. Дети… У них обязательно должны были появиться дети! И они прожили бы до глубокой старости в любви и мире, ни разу не предав друг друга.
Но, как видимо, у судьбы на них были совсем иные планы. И сейчас их новая история начиналась как раз с предательства – а что это было со стороны бабушки, если не предательство?!
Хорошее дело, сделать свою внучку содержанкой в собственном доме! Доме, в котором она родилась и выросла, и по праву наследства после смерти бабушки он должен был перейти ей. Не Гаспару.
Упругая ветка, надо сказать, уже не первая, хлестнула по лицу, словно пощёчина.
Получай! Расплачивайся за свою наивность и глупость!
Словно не ты была ей роднёй всё это время. А Гаспар, тихий послушный мальчишка, в которого, чего греха таить, была влюблена и сама она! С самого детства, переросшего в цветущую юность.
И, кажется, это было взаимно…
Но не сразу.
Ох, сколько слёз ей пришлось выплакать в свою маленькую подушку по этому скромняге-красавчику! А он только и делал, что ходил хвостом за её бабушкой и слушал её россказни о розах.
Проклятых розах…
Ух, как она сейчас их ненавидела!
Это они, они одни были во всём виноваты!
А что Гаспар…
В последнее время он заметно осмелел, даря ей загадочные улыбки, бросая долгие, чего-то да значащие взгляды. И она была счастлива! Это волнующее время купало её в эйфории мечтаний, сердце то и дело подпрыгивало в радостном ожидании чего-то большего, и лишь болезнь бабушки немного удручала её настроение, но ведь она тогда не знала, что бабушка умрёт!
А теперь…
Гаспар… Он смотрел на неё так, как на свою собственность. Словно их брак был решённым делом, и ничего иного ей не оставалось. А ей так хотелось чувствовать себя свободной, даже в его объятиях! Не для того, чтобы изменять или другого чего дурного, нет! Просто это она должна была подарить ему право быть хозяином поместья Уэйнрайт, а не наоборот.
Это было просто нечестно!
Ахнув, Розабэль споткнулась, больно ударившись обеими коленками. Глаза, и без того опухшие от слёз, вновь наполнились слезами, и она повалилась прямо в густую траву, понимая, что не в силах идти дальше.
Будь что будет, ведь хуже, чем уже случилось, быть не могло. И смерть, если такая ей предстоит от холода или голода, не казалась девушке уже такой страшной.
Ночь смыкала над ней свои беспощадные ладони, не жалея, но и не желая ей погибели – ей просто было всё равно.
Девушка задремала, обретя тревожный, но всё-таки покой на какое-то время. И сквозь этот мрачный полусон, почти непроницаемый покров ночи, она различила мужской силуэт, который приближался к ней очень осторожно, словно крадучись. Желание жить внезапно вернулось к ней с небывалой силой, но вместе с тем, она вдруг поняла, что не в состоянии даже подняться, не то, что закричать, позвать на помощь. Тело горело на холодной ночной земле, но ей было холодно, очень холодно – так, что было слышно, как стучат зубы. А ещё очень страшно…
Но незнакомец, приблизившись, просто присел рядом, очень аккуратно коснувшись её лба.
- Откуда ты такая взялась, птичка?- тихо спросил он, и Розабэль поняла, что больше не чувствует земли – незнакомец взял её на руки, и ей стало намного теплее, потому как его обнажённая грудь была как печка, хотя, должно быть, ей сейчас это только казалось.
Девушка пыталась хоть что-то сказать, но её усилия были напрасны, однако незнакомец всё же что-то да разобрал.
- Не бойся меня, я не обижу. – ласково, словно маленькому ребёнку, пообещал он. – Сейчас поправишься немного, и я отведу тебя домой…
Розабэль, успокоившись, закрыла глаза. Не то что бы она безоговорочно верила этому незнакомцу, но что-то было в его голосе настолько располагающее, что сомневаться в словах мужчины даже не хотелось.
Она и не заметила, как провалилась в глубокий сон, а открыла глаза только на следующее утро…
Свет факела резал глаза. Ночная тьма, поглотившая лес, была мёртвой и потому непобедимой. И эти маленькие огоньки в их руках – его, и других мужчин из поместья, внутри ненасытного брюха ночи выглядели просто нелепо.
Но сдаваться он не собирался. Ведь где-то там, внутри этой беспросветной коварной тьмы, билось его Сердце…
Он очень надеялся, что ещё билось.
Розабэль исчезла так внезапно, так стремительно, что он и предпринять-то ничего не успел. Вернее, он пытался, но находчивая прислуга остановила парня: пусть, мол, успокоится девочка, в себя придёт. А там и поговорите… И он поддался, хотя нутром чуял, не всё не будет так просто…
… А когда она не вернулась ни к обеду, ни к вечеру, тревога выла уже в нём голодным волком, а воображение рисовало картины одна страшнее другой.
И тогда он, более не слушая никого, собрался в ночь на поиски своей пропавшей сводной сестры. Своей невесты…
Несколько мужчин отправились вместе с ним, не желая опускать новоявленного хозяина одного. Да и юную мисс нужно было отыскать, хотя уже никто не верил, что они отыщут этот изнеженный домашний цветок живым…
Верил только Гаспар.
Ему было плевать и на изодранную колючими кустами зарослей терновника одежду, и на расцарапанное в кровь лицо, и на смертельную усталость. Как он мог пойти у кого-то на поводу и не остановить её сразу?!
Но больше этого не повторится!
Да, он отыщет её и скажет, что не нужно ему это поместье. Он вернёт ей всё, лишь бы его любимой девочке спокойно жилось и дышалось. И вообще ему не надо было ничего и никого, кроме неё, желанной, любимой, такой родной…
Он невольно вспомнил их последнюю ночь, проведённую вместе. Её тело, упругое, податливое, их поцелуи и ласки…