Гильдия Чёрных Кинжалов (СИ) - Костылева Мария. Страница 45

— Я же говорю, деревня. Ты, наверное, видела — она стоит ближе всех к лесу.

Я вспомнила небольшое скопище чёрных домиков у опушки.

— И что ж ты не женился на этой старосте, раз она предлагала? — спросила я.

— Потому что староста всё-таки старовата. Я бы смотрелся её старшим сыном. Которых, кстати, у неё шесть… Но знаешь, это не единственный вариант. Староста Больших Лис тоже ничего такой. Ещё в самом соку. Давай ты за него замуж выйдешь?

Я чуть не фыркнула, но вовремя сдержалась. Ещё решит, не приведи Творец, что я люблю такие шутки!

— Большие Лисы — это вам уже не Пеньки, — продолжал Каус. — Хотя бы потому, что там проживает больше людей. Староста Лис, кстати, тоже вдовец. Неплохая партия. А почему нет? Если тебе кажется, что налаживание личных контактов — это такой действенный способ в данной ситуации. Нет, разумеется, чтобы заставить человека повлиять на вверенных ему людей, выходить за него замуж необязательно … Будь на твоём месте менее целомудренная девушка, я бы предложил вариант попроще. Хотя… откуда мне знать, на что ещё ты готова ради нашего дорогого Центра и родной Гильдии? Сегодняшний день показал, что на многое…

— Ты… — прошипела я, слезая с подоконника. Руки сами собой сжались в кулаки. — Ты либо сейчас заткнёшься, либо… либо я за себя не отвечаю, ясно? Ты ничего не знаешь! Поэтому не смей… не смей говорить такие гадости!

Каус ухмыльнулся. Весело, нахально, как тот парень из моего сна. Значит, моё подсознание откуда-то знало, что он так умеет. Видимо, это выражение уже мелькало на его лице, только редко и ненадолго.

— Ты что, драться со мной собралась?.. Забавно. — Он снова хмыкнул, но тут же снова стал серьёзным. — Ладно, прости. Я перегнул палку. Не хотел, сорвался… Это была просто дурацкая шутка.

Я перевела дух, зыркнула на него исподлобья и вернулась на подоконник. Золотой солнечный свет стал ярко-розовым, почти красным. Дома превратились в тени. Это было недоброе небо, предвещавшее сильный ветер на следующий день…

— В самом деле, Эстина… — Каус подошёл и легонько коснулся моего плеча. — Мне очень стыдно. Я не знаю, что на меня нашло. Что мне сделать, чтобы загладить свою вину? Можно я тебя завтра обедом угощу, раз уж ты отказываешься от ужина?

Я ответила не сразу. Голос Кауса звучал искренне, но мне всё равно мерещилась фальшь. Может, потому что раньше этот человек проявлял удивительную деликатность, тонко чувствуя грани, которых лучше не касаться. А сейчас… «Сорвался», говорит? Но почему на мне? И что…

— Что так тебя расстроило? — спросила я.

— Прости?

— Ты сказал, что «сорвался». Значит, у тебя тоже что-то случилось. В смысле, не «тоже», — быстро поправилась я. — Просто случилось.

Каус ответил не сразу.

— Сложно сказать. День… не из лёгких. Прости ещё раз… Так что насчёт обеда завтра?

Угу. Если он во все «нелёгкие дни» так себя ведёт, то у меня никакого терпения не хватит.

С другой стороны, я тоже не подарок.

— Не надо никакого обеда. Вчера ты сделал то, за что я до конца жизни не расплачусь.

Сказав это, я подумала, что за последнее время меня слишком часто спасают. Я могла бы умереть уже давно. Если бы не Каус. Если бы не Тантар.

— То, что я сделал вчера, не даёт мне права вести себя с тобой… вот так. Это отвратительно, и ты такого не заслужила.

— Ладно, забыли, — буркнула я.

А про себя подумала: забудешь такое, как же. Теперь я точно знаю, что он считает меня бесхарактерной дурой, не умеющей общаться с людьми. И это по меньшей мере.

Каус вздохнул. Спросил осторожно:

— Ты точно ничего не хочешь мне рассказать?

«Почему ты мне до сих пор не доверяешь?» — вспомнила я.

Что ж. Это был закономерный вопрос от человека, который накануне спас мне жизнь.

Однако Тантар спасал мне жизнь уже неоднократно. И перед ним я была виновата даже больше, чем сейчас перед Каусом.

Я снова покачала головой.

— Хорошо, — сказал Каус. — Но если что, я к твоим услугам.

— Спасибо.

Он ушёл, а я медленно слезла с подоконника. Ощущение было, будто я только что разгрузила десяток вагонов. Подошла к клетке, открыла дверцу. Потом, слушая радостный писк проснувшегося письмоносца, распахнула створку окна.

— Лети, Огонёк.

14.

В следующие пару дней мы с Каусом виделись мельком, и то успевали лишь поздороваться. Я почти всё время торчала в лаборатории, он пропадал на выездах, куда меня до сих пор с собой не брали. По правде говоря, я даже радовалась, что не брали. Знала, что там может появиться Колпак — и тогда мне придётся помогать его арестовывать.

А на третий день в Центр неожиданно пожаловал Рейтег.

Вообще-то я знала, что нам из Гильдии должны привезти коробку новых детекторов. Но эта информация, за ненадобностью, быстро вылетела у меня из головы. Поэтому я очень удивилась, увидев из окна коляску с гербом Гильдии, которая остановилась на площади возле здания Центра. И ещё больше удивилась, когда из этой коляски выбрался Рейтег и, одной рукой прижав к себе какой-то ящик, закрыл дверцу.

Пока я размышляла, хочу ли выйти и поздороваться с ним, драгоценные секунды уходили. Рейтег поговорил с конюхом, пошёл в сторону входа… и только тут я сообразила, куда его отправили с этими детекторами.

Конечно, в «сарай». Точнее, в кабинет Чёрных Кинжалов, который, по правде говоря, только числился таковым, мы там практически никогда не бывали. Но необходимые артефакты, оборудование, документы — всё лежало именно в этом кабинете. «Сараем» его окрестила я, и со временем не только Каус, но и все, кто работал в Центре, подхватили это название.

«Сарай» находился в главном коридоре второго этажа. Как и кабинет директора. Как и небольшая комната, которую Каус оборудовал для совещаний с отрядом полиции, отлавливающим Тантара. То есть Колпака. Когда Каус бывал не на выезде, его можно было найти именно в этих двух помещениях. Или в коридоре между ними.

«Но он наверняка на выезде», — подумала я. Что бы Каус ни говорил о невозможности убрать бардак в Приграничье, он работал там так, будто ничего невозможного нет. Спасал людей от чудовищ, арестовывал тех, кто пытался колдовать, уничтожал заряженные предметы. Даже затеял чистку леса, куда жители Приграничья относили всё, что оставалось от пустынных тварей…

У него слишком много работы — там, рядом со Свен. Что ему делать в Центре?..

Лаборатория, где мы с Лантегой и Нинтой исследовали труп дельсунца с прокушенной глоткой, находилась всё на том же втором этаже. И мне ничего не стоило выйти ненадолго и перехватить Рейтега до того, как он окажется там, где может оказаться Каус. Забрать у него детекторы, поблагодарить, и отнести коробку в «сарай».

Но тогда не исключена вероятность, что мы столкнёмся все втроём. А я не хочу… Не хочу и не буду в это вмешиваться.

В конце концов, что такого — встретятся в коридоре двое бывших друзей. Они же не дураки, чтобы отношения тут выяснять.

А если дураки — им же хуже.

Рассердившись непонятно на что, я продолжила с помощью символов прощупывать рану, отделяя «чужеродные элементы» — то есть биологические следы пустынной твари: слюну, шерстинки… Слюны, как это не удивительно, в ране почти не осталось: зубы у твари словно были сделаны из раскалённого металла: края раны обуглились, влага испарилась, а остатки вещества схватились с плотью убитого так, что извлечь их было практически невозможно. Но я всё равно пробовала, потому что одного короткого волоска — серого, с тёмным кончиком — было явно недостаточно для того, чтобы понять, какая из тварей отправила несчастного на тот свет. Впрочем, меня не оставляло ощущение, что это очередной новый вид… Сколько же их, в конце концов, будет здесь плодиться?! И что с этим делать?..

Грохот в коридоре прозвучал, как выстрел.

Я выскочила из лаборатории прежде девочек и увидела Рейтега, стоявшего через пару дверей от нас возле коробки с детекторами, и Кауса, сидящего посреди рассыпанных ящиков, ранее выстроенных рядами у стены. Лицо у законника было в крови, и я на мгновенье лишилась возможности вдохнуть — но потом сообразила, что Рейтег просто разбил своему бывшему другу нос. Нинта за моей спиной подняла такой визг, что заложило уши. Коридор стал наполняться встревоженными голосами, хлопали двери, но Рейтег как будто ничего не слышал и не замечал. Он пошёл было на Кауса снова, но уже через шаг рухнул, словно от подставленной подножки.