Дыши (СИ) - Верещагина Анна Верещагина. Страница 7

Нависая сверху он медленно, не без наслаждения, целовал и нежно блуждал руками по телу. Обвила руками шею мужчины, запустив пальцы в его волосы. Какое-то время мы просто наслаждались поцелуем и объятьями друг друга, но стоило ему стянуть с меня брюки, я растеряла всю свою решительность.

‒ Павел Григорьевич…

‒ Паша. ‒ заключил он. Принялся стягивать с себя футболку, обнажая для меня накаченный торс, я же отползала от него в другой конец кровати.

‒ … я думаю, зря мы с вами это затеяли. Поеду-ка я всё-таки домой.

Он хмуро смерил меня взглядом.

‒ Ты серьезно?

Кивнула и стала застегивать рубашку. Кончики ушей пылают, шея горит там где он целовал, а пристальный взгляд мужчины прожигает насквозь. Негоже оставлять возбужденного мужчину не удовлетворенным, но, ещё более не правильно, это спать со своим начальником.

Разобравшись с пуговицами уставилась на свои брюки, что мирно покоятся с его стороны кровати.

‒ Передайте мои брюки, пожалуйста…

Он, промедлив пару секунд, всё же поднял их и протянул мне через кровать, но забрать не позволял. Уцепился клещем.

‒ Прошу, давайте закончим и забудем о произошедшем.

Ох, как он не доволен. Самая настоящая буря бушует в его черных глазах. Брюки все же мне вернули и проводили к выходу, любезно набросив пальто на плечи.

Кое-как отговорила мужчину не подвозить до дома, а вызвать такси. Если я останусь наедине с этим ходячим тестостероном, не уверена, что смогу уйти так легко. Напоследок, Исаев, всё же не удержался и заставил посмотреть в его глаза, спрашивая без слов: «Не передумала ли ты?». Не знаю от чего он выглядел довольным, но отпустил.

Все выходные не могла избавиться от мыслей о Исаеве и том, что произошло. Благо я смогла остановиться, но теперь мне не придется краснеть ещё больше перед ним. Не желаю становиться одной из его любовниц, меня это не интересует. Пусть, я и потеряла многое, но гордость свою не утратила.

На работу шла, как на расстрел. Приехала раньше, чтобы хоть как-то слиться с рабочей обстановкой и упорядочить мысли в голове. Осмотрела очередной раз новую дверь. Никак не могу налюбоваться.

Неужели начальник заинтересовался мной? Странно всё это… столько лет работаем и никогда с его стороны, не было знаков внимания. Может я просто не замечала? Машка права, стоит задуматься или хотя бы приглядеться.

Рассматриваю свое отражение в зеркальной двери.

Не высокая, стройная, где надо округлости есть, светло-русые волосы ниже плеч, голубые глаза, вздернутый носик и самые обыкновенные губы. Не шикарная красотка, но и не замухрышка. Рядом с Павлом всегда крутятся только шикарные девушки, высокие, обаятельные, изящные, невероятно ухоженные и грациозные… мои противоположности, в общем.

Поглощенная своими внутренними терзаниями, не сразу среагировала на отъехавшую дверь и передо мной предстал Исаев, вопросительно уставился не торопясь проходить внутрь.

‒ Доброе утро, Павел Григорьевич. ‒ встрепенулась я и отошла в сторону, освобождая путь мужчине.

‒ Здравствуй, как провела выходные? ‒ прошествовал он в сторону своего кабинета, как ни в чем не бывало, зашел внутрь оставив дверь на распашку.

‒ Прекрасно. Начинаю разбирать мебель и паковать некоторые вещи.

Он подозрительно затих.

Тихонько заглянула в кабинет начальства.

Стоит прикрыв глаза рукой и тихо бубнит что-то себе под нос.

‒ Может чаю?

‒ Нет. Сейчас вышлю тебе на почту документы, изучи, проверь и распечатай мне на подпись. А так же…

Мужчина завалил меня работой как всегда. Пришлось в свой обеденный перерыв проводить собеседования, так как работы столько, что придется задержаться.

На этот раз отобрала четырех кандидаток. Две из них были женщины со стажем, опытные сотрудницы нашей компании, которых отправили на повышение и пытаются пристроить. Две другие, молодые и без опыта работы. Павел отмёл всех. Молодых заклеймил золотоискательницами, а другие отказались сами, узнав имя потенциального начальника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍После обеда он принялся воспитывать провинившихся и ленивых подчиненных. Один из таких умудрился спорить, перечить и, в итоге, был уволен разругавшись с боссом.

‒ Юля!

Оставшиеся провинившиеся содрогнулись от рева мужчины и провожали меня сочувственными взглядами. Ухватила заранее подготовленный поднос с успокаивающим чаем и вишневым пирогом. Захожу, а он уже ковер раскатывает и нервно развязывает галстук. Остановилась, жалобно поглядываю на дверь.

Может сбежать? Оправдаться головной болью и сбежать? Да, так и сделаю!

‒ Павел Григор…

‒ Если ты собираешься соврать и сбежать, то не советую.

И смотрит пронзительно, будто уже прочитал мои мысли.

‒ Я хотела уточнить, куда поставить поднос…

‒ Куда обычно его ставишь, Юля.

‒ Мг.

Чувствую, как горят щеки. Не из-за того, что он почти сорвал с себя рубашку, а из-за того, что подловил. Врать я не умею, а когда пытаюсь меня выдает стыдливый румянец.

Оставила поднос на кофейной столешнице и принялась стягивать с себя водолазку.

‒ Забыла носки, подождите, пожалуйста.

‒ Забудь, сегодня руками.

Он опустился на ковер, а я не знаю как поступить. Руками уже несколько лет не практиковала массаж, да и сил мне точно не хватит. Делать нечего, придется импровизировать.

Устроилась рядом с Павлом и начала массировать напряженную спину. С кремом было бы легче, но я не предусмотрела его. Хватило меня на десять минут. Руки затекают, пальцы болят, а колени натерла об пушистый ворс.

‒ Это не очень удобно и мои руки устали.

Он повернул голову в мою сторону. Смотрит своими почти черными глазами, а я виновато опустила взгляд.

‒ Простите.

Исаев молча начал подниматься и, в какой-то момент, уволок меня за собой на ковер, нависая сверху.

‒ Что вы делаете?! ‒ упираюсь ладонями в его обнаженную, крепкую грудь.

Чувствую, как бьется его сердце и напрягаются мышцы. Рукой прикоснулся к моему подбородку и стал поглаживать его большим пальцем, рассматривая мои губы. Ощущаю себя как в тот раз, когда он не выпускал меня из комнаты в своем доме. Загнанной в угол беспомощной мышью, в лапах огромного хищника. Сердце колотится, в висках пульсирует от напряжения, а внизу живота сжимается всё в узел.

‒ Посмотри на меня наконец. Хватит отводить взгляд, будто я тебе противен.

Принципиально не смотрю и отворачиваюсь голову, упираясь всё сильнее. Если я посмотрю, то он точно поймет о чем я думаю, так что пусть считает, что противен мне. Похоже Павлу не понравилось мое неподчинение и он стал давить на меня своим весом. Рука дрожит не выдерживая его напора и не найдя лучшего способа освободиться, ногой ударяю ему в промежность.

‒ Юля!

Выругался он и лбом уперся в ворсистый ковер, а рукой по другую сторону от моей голову.

Ошибочка вышла…. Не на такой результат я надеялась. Мне окончательно перекрыли путь к отступлению, так как мужчина своим весом придавил меня к полу.

‒ Простите меня за это, но вы меня вынудили.

Он громко дышит у моего уха, вызывая волны мурашек с каждым вздохом. Я уже сто раз пожалела о содеянном и почти смирилась с предстоящим наказанием.

Несколько мучительных минут спустя, он наконец подал признаки жизни и начал… тихо посмеиваться?

‒ С тобой надо быть начеку. ‒ улыбается он, приподнявшись надо мной. ‒ Не делай так, ясно?

‒ Если поводов давать не будите, то ясно. ‒ серьезно ответила я, отталкивая его от себя. На этот раз он отстранился и стоя на коленях передо-мной довольно улыбался. Краснея, быстро оделась, выскочила за дверь и стремительно ушла в сторону туалета.

У него определенно был стояк, который я охладила, приложившись ногой.

Оставшуюся часть дня пробегала практически по всем отделам, решая рабочие вопросы и раздавая указания. Находиться в приемной, желания нет. Наконец-то закончился это сумбурное и богатое на впечатления рабочее время. Иду в приемную за вещами.