Последний властелин (СИ) - Владимиров Александр Владимирович. Страница 15

— Тогда в чем дело?

— Не спрашивайте, хозяин. Вы не поверите, посмеетесь.

— Почему я тебе не поверю?

— Потому что… — Руня запнулась и вдруг, будто собравшись с силами, произнесла. — Вы сказали, что тоже видели ее… Птицу! Она приснилась вам.

— И что?

— Не к добру это.

— Брось, Руня, ты же живешь в двадцать первом веке.

— Не к добру! — решительно повторила Руня. — Лесничему Тому она тоже приснилась. А через два дня он погиб.

— Я еще собираюсь пожить.

Руня искоса поглядела на него:

— Вы смелый. А я — трусиха.

— При чем здесь ты?

— Дело в том… дело в том… и мне она приснилась, — девушка залилась слезами. Антоний ласково обнял ее, чувствуя, как бедняжку трясет. Еле справившись с собой, Руня продолжала. — Бабушка сказала, то было предупреждение. Я чего-то не должна делать. Только чего?.. Но если я ЭТО СДЕЛАЮ, птица мне отомстит.

— А что конкретно тебе приснилось?

От ласковых слов Антония Руня понемногу успокоилась, пришла в себя и сказала:

— Мне приснилось, что иду через наш лес, и вдруг… Прямо надо мной появилась огромная птица. Она кружит, кружит и кричит человеческим голосом: «Не смей! Не смей! А то горько пожалеешь!» Вот так, господин Антоний.

— Сон есть сон. Разве можно верить ему?

— Можно! — решительно заявила Руня.

— Ладно, ладно. Только успокойся. Я ведь ее не боюсь.

— Вы такой храбрый!

Руня вновь повернула к Антонию свое заплаканное, веснушчатое лицо, и он им невольно залюбовался. Красавицей ее не назовешь, но в ее облике было что-то наивное, трогательное, как в ребенке.

— Я вам кажусь смешной, несовременной, — девушка стыдливо опустила голову.

— Что ты, Руня! — поразился ее неожиданному выводу Антоний.

— Другой быть не могу. У нас тут глушь. Мы далеки от городской цивилизации.

— Ах, Руня, ты даже не понимаешь своего счастья.

— Шутите.

— Серьезен, как никогда. Кстати, хотел попросить тебя об одной вещи: покажи мне черную башню.

— Господин Антоний, — страх вновь вернулся к девушке. — Там очень плохое место. Там обитает Черный Монах, именно там люди видели страшную птицу.

— Раз место плохое, раз что-то происходит, мы должны все выяснить, чтобы предотвратить дальнейшую трагедию. Я прав?

— Да, — прошептала Руня.

— Тогда вперед!

— Я боюсь…

— От страха нас спасет только знание проблемы.

— Птица во сне предупреждала меня…

— Странные люди, — перебил Антоний с нотками раздражения в голосе, — страх так вскружил вам головы, что вы уже не ищите причину своих несчастий, не боретесь за нормальную жизнь. Вы бросаете свою землю, этот райский уголок, и, как неприкаянные, мотаетесь по чужим местам в поисках мифического счастья. А по-настоящему счастлив человек только у себя дома.

Слова Антония были страстными, а взгляд его синих глаз проникал в самую душу. Руня смутилась. Она почувствовала, что теряет голову. Она была готова с покорностью исполнить любую его просьбу. И не только потому, что он — ее хозяин.

— Я провожу вас к черной башне, господин Антоний, — воскликнула Руня.

И тут опять ей вспомнилась громадная птица из сна и ее страшное предупреждение.

Они шли по тропинке, которая, точно змейка, вилась между вековых дубов, белых березовых рощ, царства ольхи и елей. Руня искоса поглядывала на Антония, удивлялась, как он радуется природе, как восхищается самыми обычными вещами — цветам на поляне, зазевавшемуся зайцу или промелькнувшей мимо белке. Сердце девушки невольно наполнялось такой же радостью. Она вдруг подумала: хорошо бы вот так идти с ним по тропинке долго-долго, целую жизнь. Юное сердце трепетало и надеялось, не думая о гигантской, словно китайская стена, преграде между их мирами: он богат и знатен, а она — всего лишь маленькая служанка, он красавец, а ее никто и никогда бы не назвал даже хорошенькой.

Вьющаяся тропинка заворачивала направо, но Руня сказала:

— Нам в противоположную сторону, вон за той большой поляной начинается Сорный Лес. Очень неприятное место. Говорят, в последнее время он разросся, стал захватывать другую часть леса.

Теперь путь стал иным: дорожек никаких не было, пробираться приходилось через густую траву, достигавшую едва ли не до пояса, повсюду росла крапива, колючие кустарники. Антонию показалось, будто он тонет в бесконечном зеленом море. Ноги покрылись волдырями, да еще в них впились с десяток колючек. Два раза он чуть не упал, споткнувшись о прячущиеся в зелени коряги.

— Давайте руку! — звонко рассмеялась Руня.

— Я сам! Я же мужчина.

— Но вы не приучены к таким «дорогам». Давайте!

Антоний протянул ей руку и ответил благодарным пожатием. Девушка восприняла его по-своему, задрожала. Антоний не заметил эту дрожь, мужчины не всегда замечают чувства женщин.

Роща закончилась, и теперь перед глазами Антония возник очередной участок леса: деревья выстроились в ряд, как солдаты неприятельской армии, а их ветви сплелись, словно говоря: попробуйте, пройдите! Антоний покачал головой: серьезная армия у неприятеля.

— Сорный Лес, — тихо произнесла Руня, и радостный огонек в ее глазах сразу потух.

Теперь их путешествие окончательно перестало быть «приятной прогулкой». Помимо травы, крапивы, колючих кустарников им приходилось продираться через густые ветви, которые будто бы специально старались хлестнуть Антония по лицу и телу. Иногда «ряды солдат» редели, открывая взору унылые поляны с гнилушками, но потом они вновь окружали Антония и его спутницу. Молодому владельцу поместья оставалось только вздыхать.

— Наверное, вы ругаете и дорогу, и меня, и себя, за то, что решились туда пойти? — спросила Руня.

— Перестань говорить глупости.

— Уже не так далеко.

Это «не так далеко» длилось еще минут сорок. Лес вновь поредел, показалось почерневшее от времени каменное строение.

— Она… черная башня… Знаете, господин Антоний, я дальше не пойду.

— Ну, ну, Руня! Я рядом.

Руня собралась с силами и постаралась отринуть страх. Хозяин казался ей самым сильным и смелым мужчиной на свете. Он всегда защитит ее!

Когда-то башню «охранял» забор, от которого сейчас осталась груда наполовину сгнивших досок. Антоний толкнул ворота, те вздрогнули, со скрипом распахнулись, едва не слетев с петель.

Малкович говорил, что раньше на этом месте находился склеп. Вполне возможно! Все вокруг казалось мертвым: мертвые стены, мертвые камни. Пахло сыростью и гнилью.

— Как тут ужасно! — прошептала Руня.

Антоний ободряюще улыбнулся ей, хотя и он, естественно, никакого комфорта не ощущал.

Прежде всего, он несколько раз обошел башню, коснулся одной из ее стен и сразу ощутил такой пронизывающий холод, что невольно отдернул руку. Из черных прорезей, бывших некогда окнами, на Антония взирала пустота.

— Я хочу попасть внутрь, — сказал он Руне.

— Господин Антоний… — жалобно пискнула девушка.

— Подожди тут.

— Я…

— В случае чего тут же крикнешь меня.

Внутри еще более ощущались запахи сырости и гнили. Для того, чтобы лучше ориентироваться в полумраке, Антоний использовал зажигалку. Сколько же времени пустовала башня? Кругом паутина, под ногами сломанные доски, то тут, то там натыкаешься на груды камней. Кого можно встретить в этом покинутом мире? Трудно представить, что даже силы зла облюбовали бы черную башню как свою вотчину.

Тем не менее, Антоний начал осматривать комнату за комнатой, стараясь не упустить любой мало-мальски значимой детали. Пока — одно и тоже: покрытые паутиной отсыревшие стены, да небольшие груды камней.

А это что?!

Он заметил на полу раздавленный окурок и пачку от сигарет. Выходит, что есть и другие люди, которые посещали таинственную башню.

По каменной лестнице Антоний поднялся на следующий этаж, который ничем не отличался от первого. И тут он заметил новую любопытную деталь: в углу — остатки пищи. Кто-то здесь завтракал (или обедал), причем совсем недавно. Вот так-так! Забытое место!