Зимний Фонарь (СИ) - Карнов Тихон. Страница 40

Каждую ночь у дома напротив останавливается неотложка. Анастази просыпается от яркого света и воя сирен. Потолок рябит красно-синими пятнами. Девушка морщится. Поднимается с дивана. Протирает глаза и подходит к окну. Скорая стоит у противоположного подъезда. На носилках выносят… ребёнка. Маленького мальчика, чернеющего углём в свете фонарей.

«Она пойдёт на поправку», — воспоминанием всплывают слова врачей. Не нужно закрывать глаза, чтобы увидеть их обезличенные масками лица. Не нужно закрывать глаза, чтобы увидеть мать на смертном одре.

«Он пойдёт на поправку», — вторит им вслед Даналия. Она заботливо придерживает брата Анастази, когда его подключают к аппаратам. Не нужно даже напрягаться, чтобы представить уже его на алтаре.

Анастази пытается отогнать мрачные мысли. Безуспешно. Более заснуть не выходит. Она приводит себя в порядок, завтракает, а затем подмазывает лицо тональным кремом.

Едва блондинка заканчивает с утренними ритуалами, как заливается трелью дверной звонок. В глазке девушка видит златоклюва. Удерживая палец на кнопке, охотник смотрит в планшет. Вестница шумно выдыхает и открывает дверь — Дайомисс не реагирует. Тогда, прочистив горло, Анастази сбрасывает его руку с кнопки и вопросительно вскидывает бровь.

— Здравствуйте, агент Дайомисс, — сухо приветствует его Лайне и скрещивает руки на груди, — вы чего-то хотели?

— Возникла, — начинает тот издалека, — потребность в твоих услугах, Зи.

— Эээ… Каких? — напрягается она. — У меня нет разрешения на предоставление ритуальных услуг Красмор.

— Я здесь не за этим, — возражает мужчина и наконец убирает планшет. Анастази заинтересованно склоняет голову набок. — Мне нужен человек, владеющий некрочтением…

— И ты решил, раз мой брат в больнице, обратиться ко мне?

— Таков план. Мне и самому нерадостно, что приходится обращаться за помощью к гражданским, но вариантов у меня немного.

— Всем бы твою честность, Марк, — отвечает Анастази и, возвращаясь в квартиру, добавляет: — Ладно, подожди пару минут: я переоденусь, и поехали. По дороге расскажешь, что у вас там стряслось.

Эпизод третий

Балтийская Республика: Линейная

гостиница «Тихий Холм»

12-27/994

— В гостиничном номере была найдена мёртвая девушка, — протокольно рассказывает Дайомисс, не сводя с дороги взгляд, — никаких телесных повреждений не обнаружено. Персонал говорит, что была она не одна, так что пока прорабатываем версию с отравлением.

— Серьёзно? Нет, я, в принципе, всё понимаю, вот только как вы можете сказать без вскрытия, что это именно оно, а не оторвавшийся тромб или…

— Мы не обнаружили признаков андеры, — вполголоса поясняет сидящая сзади Эйлине. — В нашей практике это первый такой случай.

В среднем немёртвые проявляют себя через час после смерти тела. Обычно при этом фиксируют резкое снижение температуры, странные запахи и повышение элегического фона. Пропустить появление немёртвого при всём желании невозможно — в погостном городе так точно.

— Разве хоть один яд способен на такое? — ошеломлённо спрашивает Анастази. — Может, в гостинице просто нулевой фон?

— Нет, — отвечает Зима. — Незначительный фон есть.

— Учитывая, что этот вопрос задаёт мне вестница, — угрюмо отмечает водитель, — ответ мы получили только что.

Салон накрывает молчание.

Гостиница «Тихий холм», несмотря на название, находится в центре и даже не на возвышенности. Скромное двухэтажное здание никак не выделяется на фоне городского пейзажа — выглядит оно таким же старым, каким и является. Окна его выходят на площадь Кюхельбекера с установленной на ней сценой. Чуть в стороне стоят палатки со снедью, напитками. Среди них даже притаился развал для туристов: магниты с башней Храма, почтовые марки со Стагетом и путеводители по Синекаму со всеми его окрестностями.

В гостиничном холле Анастази видит огороженную игральную зону: казино, закрытое после изменений в законодательстве. Технически устаревшие автоматы, пыльные столы для карт и рулетки — атрибуты ушедших времён, место которым на свалке. Из темени тянет выдохшимся алкоголем и плесенью.

На мгновение вестнице чудится, как зал озаряется ярким светом. Помещение полонят сочные цвета. Мимо неё проходят официантки в укороченной форме гувернанток. Из-за автоматов выходит крупье с ножницами. Видение подходит к ленте, перекрывающей проход из холла, и перерезает её. Едва шёлковая ткань касается пола, как вся иллюзия рассыпается в прах.

— Не обращай внимания, — вполуха слышит Анастази совет охотника. Тот как ни в чём не бывало продолжает возиться с планшетом, — они всегда так приветствуют гостей.

— А владельцев не напрягает соседство с такой, — вестница, путаясь в терминологии, максимально осторожно подбирает слова и ляпает, — с такой [штукой]?

Подобная аномалия называется доказательством посмертия. Как и огни Киноварийска, она не способна нанести физического вреда и сутью аналогична пустынному миражу. Разница заключается лишь в том, что элегия воспроизводит только реальные образы, отпечатанные в памяти времён.

— Нет, — равнодушно разводит руками охотник, — Ларнок говорит, что в сезон это привлекает больше туристов.

— Мэрия, значит? — вполголоса уточняет девушка и, не дожидаясь ответа, направляется к главной лестнице. — Чему тогда я удивляюсь?

После они поднимаются на второй этаж. Дайомисс подводит вестницу к одной из дверей и пропускает вперёд. Анастази оказывается в просторном гостиничном номере с видом на площадь. На столике под окном стоят начатый литр солода и пользованный стакан. Тело усопшей лежит на кровати — для удобства чтения его перевернули на спину.

— Кто снял номер? — переступая порог, интересуется Анастази.

— Она и сняла, — указывает на покойницу Дайомисс. — Эсса Ранайне. Неужели ты её не узнала?

— Когда мы в последний раз виделись, — спокойно отвечает вестница и принюхивается. Стены хранят аромат триумфокурения. Подобное не пользуется спросом в балтийских провинциях, и одноклассница, сколько блондинка её помнила, никогда не увлекалась порицаемыми веществами, — у неё не было таких губ. С кем она была?

— В администрации сказали, что с каким-то мужчиной, — отвечает Эйлине, — но никто его не запомнил.

— Что? — вполголоса возмущается Дайомисс. — А как же камеры? У них видеонаблюдение по всему периметру!

— Это муляжи, — также тихо отзывается красморовица. — Я уже пригрозила им инспекцией: сказали, что исправят…

— Я вам не мешаю? — вмешивается Лайне и опускается на табуретку перед трупом. — Тогда замолчите. Мне нужно сосредоточиться.

Перед тем, как приступить к чтению, Анастази замечает на шее усопшей свежие засосы и передёргивает плечами. Похоже, вестница знает, какого толка воспоминания ей предстоит лицезреть. Тяжело вздохнув, блондинка накрывает глаз Ранайне своей ладонью — некрочтецкие шипы врезаются в умершую оболочку. Веки поддают напору метки и размыкаются; глазное яблоко занимает впадину. Готовясь к погружению, Лайне прикрывает свои глаза и делает глубокий вздох.

Чтение начинается.

Они встречаются в гостиничном баре. Таинственный незнакомец увлекает Эссу беседой и угощает коктейлем. Запах ликёра сладким маревом веселья погружает девушку в атмосферу непринуждённости, и, когда мужчина спрашивает позволения дотронуться, та соглашается. За всем этим наблюдает бармен. Зовут его то ли Витя, то ли Митя — из-за расплывающегося алкоголем зрения Анастази не может разобрать первую букву на бейджике.

Анастази со слабым всхлипом отстраняется от тела.

— Не одобряю одноразовые связи, — сипло вещает она, хватаясь за бутылку с минералкой, — но этот тип хорош.

— Так и запишем, — ровно проговаривает охотник, и некрочтица не понимает, была его реплика серьёзной или сказана в шутку. — От чего она умерла? Из-за алкоголя? Скорее всего, ей что-то подсыпали в коктейль… Как было её самочувствие? Это как-то связано с соитием?

— Он был не настолько хорош, — слабо улыбается Лайне и отнимает взволнованную метку от глаза усопшей. — Мужчина, с которым она провела ночь, не сделал ничего предосудительного.