Прикажите мне, принцесса (СИ) - Хаимович Ханна. Страница 59
Эреол поднял голову, взглянул на башенки над стенами Шадх-Орта… и вдруг песчинки резко перестали жалить. Между станцией и воротами образовался защищенный коридор, за пределами которого все так же бушевал шторм.
— Прогнозы обещали бурю только послезавтра, — непринужденно пояснил колдун. — Теперь, правда, ЛартʼТаор уже должен был заметить, что я позаимствовал немного энергии из магического поля города, но это неважно. Все равно пришлось бы выдать себя.
— А раньше, когда ты не экономил силы, ты был способен на это сам? — Элейн завороженно смотрела, как рои песчинок бьются в невидимую преграду и отскакивают небольшими фонтанчиками. — Обезвредить песчаную бурю… хотелось бы посмотреть, что еще.
— Песчаная буря — это мелочь… Да, в свое время я многое делал, даже не задумываясь, сколько сил на это уходит. Может, ты еще застанешь меня таким, — хмыкнул Эреол. Городские ворота открылись и снова сошлись за спинами путников.
Внутри стен ветер поутих. Песка здесь не было. От площади перед воротами в разные стороны расходились три улицы-колодца, кажущиеся еще более узкими и тесными из-за того, что дома, плотно стоящие по обе стороны, насчитывали несколько десятков этажей в высоту. Элейн подняла голову и увидела, что где-то в вышине на фоне тонкой полоски неба виднеются сходящиеся над улицей металлические листы крыши. Было почти темно. На уровне первых этажей горели длинные ряды одинаковых граненых фонарей из теплого желтого стекла.
Не успела Элейн как следует разглядеть все, как прямо перед ней возник песчаный смерч.
От неожиданности она вцепилась в руку Эреола. Но тут же выпустила ее — колдун оставался непроницаемо спокойным, а значит, бояться было нечего. И действительно, покрутившись пару секунд, смерч соткался в высокого поджарого мужчину с густыми седыми волосами, одетого в темно-красный костюм с вышитым поясом. Мужчина всмотрелся в прибывших с точно такой же тревогой и подозрением, как Элейн всматривалась в него.
— А! — воскликнул он наконец и поднял руку в подобии приветственного жеста. — Я целую вечность ждал, пока ты вернешься сюда, мальчишка! Догадался все-таки?
Эреол медленно кивнул. По его лицу можно было решить, что еще о чем-то он догадался прямо сейчас, после этого возгласа.
Мальчишка? Элейн не знала, смеяться ей или начинать бояться за странного старика без морщин. Ей еще ни разу не приходилось слышать, чтобы Эреола — Эреола! — кто-то называл так пренебрежительно. Это из-за той истории семисотлетней давности?
— Сафалвеф, ЛартʼТаор, — поздоровался ее спутник. С первыми же звуками его голоса ЛартʼТаор разом сник и почему-то побледнел. — Да, я вернулся. В прошлый раз под действием заклинания правды ты сказал занятную вещь. Что сможешь рассказать все, что мне нужно знать о ЛʼАррадоне, когда тот будет достаточно слаб, чтобы этого не услышать… Так вот, можешь начинать.
***
Элейн молча слушала разговор, и с каждым мгновением ей становилось ясно, что происходит что-то не то.
Образ ЛартʼТаора уже успел сложиться у нее в голове по рассказам Эреола. И теперь, увидев полулегендарного иерарха воочию, послушав, как он говорит и, главное, что говорит… она не могла отделаться от ощущения фальши. Как будто эту живую легенду заменили на дорогую и качественную куклу…
Совсем как Вистария среди своих фрейлин.
Кукла фарфоровая «Королева». Купеческий дом Винидари — лучший фарфор обоих континентов на протяжении трех веков.
Кукла фарфоровая «Иерарх». Купеческий дом Винидари…
Элейн сделала над собой усилие, как если бы пыталась проснуться. Что-то не то. Или с ней, или с окружающими. Неужели Эреол этого не замечает?
А ведь ЛартʼТаор не говорил и не делал ничего странного или необычного. Просто сидел в своем помпезном золотистом кресле в пустом Зале Правления, куда пригласил гостей, просто отвечал на расспросы Эреола — исчерпывающе и с готовностью, — и все происходящее напоминало бы обычную аудиенцию у главы свободного города, если бы не эта разлитая в воздухе эфемерная фальшь…
— Значит, ты заметил, что ЛʼАррадон начал слабеть, когда его силу вынудили вредить ему самому, — говорил ЛартʼТаор без всякого выражения. — Поздравляю тебя, мальчишка. Да, это единственный способ его победить. Его же силой, обращенной против него…
…Или все же была странность? В этой фамильярности, в этой размеренной до заторможенности речи, в этих паузах, в течение которых иерарх Шадх-Орта просто сидел, уставившись куда-то вперед, в пустоту, сквозь массивные колонны, изрисованные золотой вязью, сквозь высокие двери и белоснежные стены — а Эреол спокойно ждал, ничему не удивляясь и не проявляя нетерпения.
— Сила не обратится против него. Это невозможно, — отрезал Эреол.
— Напрямую — нет. Но можно заставить ее обратиться. Не мне тебя учить, как извлекать из сущности те силы, которые в нее вложил создатель, и делать зеркальный клинок, мальчишка. Ты сам многому научился за те века, которые тебе посчастливилось урвать у вечности…
Речь ЛартʼТаора к концу тирады состояла больше из пауз, чем из слов. А потом он широко распахнул водянистые глаза и, не успела Элейн понять, чей взгляд они ей напоминают, закончил через силу, будто насильно выталкивая из глотки слова:
— …Урвать, потому что я не успел удавить тебя в колыбели.
«Я не успел»? Он о себе или…
Но Элейн так и не хватило нескольких секунд, чтобы самой сформулировать шокирующую догадку, молнией вспыхнувшую в голове.
Потому что ЛартʼТаор выплюнул последнее слово и тут же, без пауз, рассыпался киноварным песком. Прямо в своем кресле-троне иерарха.
Песчинки тонкой струйкой сбежали с сиденья на белоснежную плитку пола.
Элейн ожидала чего угодно. Но только не этого.
— Сила, которую заставили обратиться против своего обладателя… — негромко произнес Эреол. — ЛʼАррадон в Амоннине сейчас, должно быть, испытал сильное потрясение. Жаль, что он скоро поймет его природу и будет в курсе наших планов.
— О чем ты говоришь? — резко спросила Элейн. — И что, Хешшу раздери, здесь только что произошло?
— Только что, — Эреол подошел ближе к креслу, извлек из кармана бумажный пакет и принялся собирать песок, — ты видела наглядный пример, как живет, действует и разрушается та магия, при помощи которой ЛʼАррадон контролирует короля, королеву… и можно только догадываться, кого еще. Не совсем в чистом виде, потому что ЛартʼТаор был скорее экспериментом, чем полноценным созданием. Но суть одна.
Песка оказалось неожиданно мало. Эреол запечатал пакет и отвернулся от кресла.
— Есть такой скверный орталинский вид магии, Элейн. Создание атхатонов. Самый отвратительный способ контролировать людей… точнее, то, что от них остается. Атхатон — это слепок души и личности человека, полностью жизнеспособный и сохранивший все свои изначальные черты за двумя исключениями. Во-первых, для атхатона создается новое тело — копия старого, а во-вторых, это существо будет целиком и полностью лояльно своему создателю. И не сможет восстать против него. Я заставил ЛартʼТаора нарушить этот закон, и вот результат.
— Слепок… Копия… То есть прототип атхатона должен быть мертв?
— Однозначно. Настоящее тело ЛартʼТаора, думаю, давно рассыпалось прахом где-то в катакомбах Шадх-Орта. А вот со слепком души и личности не все так ясно. До сих пор никто не выяснил, копия это или все-таки искаженный и изломанный оригинал. Для создания копии не нужно убивать человека. Двойник — тоже сложная магия, но гуманнее и технически легче этой. А убив прототипа, можно поймать реальную живую душу и вложить ее в искусственно созданную оболочку атхатона. Мало кто изучал этот вопрос, потому что мало кому известен этот вид магии. В Орталине магическое развитие пошло по другому пути, и очень немногие унаследовали старое знание.
— Зачем это ЛʼАррадону? И здесь, и в Амоннине? Ради влияния? Но есть ведь куча заклинаний убеждения, покорности и…